го в досягаемости. Рубить мешали луковицеобразная форма и смещенный центр тяжести; орудовать лунной лопатой как топором тоже было сложно, особенно концом лезвия, который имел все шансы застрять в кости. Тот, кто придумал эту вещь, очевидно, ставил форму выше сути. Да и форма-то выглядела нелепо. Тайши хмуро взглянула на ближайшего монаха, вооруженного двумя лунными лопатами. Владеть скверным оружием плохо, но еще хуже – владеть двумя.
Несколько монахов изумленно уставились на разъяренную женщину, которая вдруг вскочила в толпу. Один успел криком предостеречь остальных, прежде чем быстрый удар меча рассек ему артерию. Танец Ласточки ударил еще несколько раз, пока Тайши пробиралась к Казе; меч в ее опытных руках нес смерть. У безоружных монахов не было против Тайши никаких шансов, но она все же высоко оценила их попытки окружить ее и повалить. Двоим она одним ударом отсекла руки, а третий получил такой быстрый удар в живот, что не сразу это понял. Затем Тайши повернулась, перехватила в воздухе стрелу и отправила обратно в стоявшего на верхней палубе лучника, который выстрелил ей в спину. Раздался приглушенный вскрик.
Остальные монахи также заметили, что на тонущем корабле возникла еще одна, более серьезная угроза. Тайша затанцевала с десятком партнеров сразу и пронеслась через толпу, оставив треть нападавших испускать последний вздох. Кровь брызгала на палубу при каждом новом столкновении; Тайши двигалась дальше, удостаивая каждого из противников не более чем мимолетной мысли. Когда она достигла носа, на ногах никого не осталось. Последний уцелевший монах бросил лопату и взмолился о пощаде.
– Милосердная мозаика! Ты не человек! – выпалил он.
Когда Тайши шагнула вперед, он бросился за борт, в темные воды.
Тайши намеревалась его пощадить, но… что ж, тем лучше. Погибшие обрели быструю и милостивую смерть. Оставшиеся еще возились с Казой, не замечая, что потеряли корабль.
– Во имя Тяньди, что тут творится?
Тайши обернулась и увидела, как на борт лезут Фаузан и Гачи. За ними следовали Бхазани и Сонь. Мастер Погруженного Кулака обозревала залитую кровью палубу.
Тайши выразительно загнала меч в ножны.
– Я тебя еще не простила.
– Продолжаешь дуться, да? – Бхазани издала смешок, неожиданно грубый для такой утонченной особы. Иногда бесстрастная маска спадала, выдавая крестьянское происхождение. – Вот за что я тебя люблю. Ты способна помнить обиду, невзирая ни на что.
– Ты правда хочешь выяснить отношения прямо сейчас? – прошипела Тайши сквозь зубы.
– Почему бы и нет, – отрезала Бхазани.
Фаузан встал между ними.
– Только не сейчас! Похоже, Старой Обезьяне приходится туго.
– Помоги Казе! – крикнула Тайши, когда с верхней палубы полетели стрелы.
Она отбила арбалетную стрелу, обернулась и увидела выстроившихся наверху лучников. К счастью, бурная река мешала как следует прицелиться. В нее понесся очередной залп. На сей раз перед Тайши выскочил Сонь и отбросил несколько стрел. Его щит был лучше, чем она думала. Толстяк издал рев; внезапно он показался еще больше.
– Я займусь этим отребьем! Помоги Казе!
Мастер Немеркнущего Яркого Света одним прыжком перемахнул с палубы на корму, по пути снеся поручень. Сонь оглушил нескольких монахов щитом, расшвыряв их в стороны, как кегли. Мало кто мог удержать Булыгана, если тот разогнался, – а если он приходил в ярость, то вообще никто не мог. Видимо, свою оплошность с Цзянем Сонь принял близко к сердцу. Тайши это ценила. Наконец Сонь научился ответственности – а может быть, внезапно стал лучшим другом Цзяня, как и все остальные.
Мимо Тайши мелькнул стальной диск, обогнул перила на верхней палубе и поразил лучника. За ним пролетели еще два и тоже попали в цель. Дверь, ведущая на палубу, распахнулась, и три монаха свалились, едва успев сделать шаг: Фаузан продолжал выпускать снаряд за снарядом в тех, кто показывался на виду.
На палубе почти никого не осталось.
Тайши схватила Гачи за плечо.
– Где Цофи?
Ученик Пальца-Бича посмотрел налево, потом направо.
– Я оставил ее в лодке под охраной Кайю. Я подумал, лучше всего, чтоб они не лезли…
Тайши одобрительно улыбнулась:
– Хорошо соображаешь, сынок.
Гачи с сомнением покачал головой.
– Когда я поднялся на палубу, на них напали два монаха. Но Кайю с ними справился. Наверное.
Тайши перестала улыбаться.
– Тогда что ты здесь делаешь? Тебе велели любой ценой их защищать! Это была твоя единственная обязанность!
– Мастер велел мне охранять трап… – Гачи увидел лицо Тайши и замолчал. – Я сейчас вернусь к лодке и посмотрю, как дела.
– Ступай, парень.
В ночи раздался пронзительный свист, и что-то вспыхнуло белым, а затем рассыпалось разноцветным фейерверком. Вторая ракета взлетела еще выше и развернулась еще шире.
– Что это? – спросил Гачи, заслоняя глаза.
– Сигнальная ракета, – ответил Фаузан, глядя на небо. – Белая.
– Это важно, мастер?
– Важно.
Тайши тоже это понимала. Заметив монахов с ракетницами, она сорвалась с места. Нужно было их остановить, пока они не успели подать еще один сигнал. Танец Ласточки пел, с одинаковой легкостью рассекая воздух и плоть. Один монах, вооруженный лунной лопатой, умер мгновенно, и вокруг него померкло слабое синее сияние. Второй едва успел в замешательстве вскинуть свое оружие, когда Тайши нанесла удар и рассекла древко лопаты, череп и мозг противника.
Сзади подскочил особенно целеустремленный и сердитый монах и широко размахнулся. Тайши едва успела увернуться. В другой руке у него тоже была лунная лопата. Он рубил двумя серповидными лезвиями в однообразной манере, к которой прибегают большинство бойцов, владеющих парным оружием. Толку от этого ни малейшего. Тайши понятия не имела, отчего люди продолжают упорствовать.
Она решила преподать ему урок. Молодой монах изо всех сил старался оставаться непредсказуемым. Однако одного взгляда на последовательность ударов хватило, чтобы понять все. Когда его руки в очередной раз принялись вычерчивать тот же рисунок, Тайши отступила вбок и ударила противника по локтю рукоятью меча. Затейливая восьмерка перекосилась, и глупый монах сам отрубил себе левую руку по запястье. Глядя на кровавый обрубок, он завопил.
Тайши между тем бросила взгляд на баржу и увидела измученного Казу, который боролся с двумя монахами, ухватившимися за Летнюю Радугу. К нему уже подоспела Бхазани и сражалась, встав спина к спине. Один монах, вооруженный лопатой, шагнул к ней, но тут внезапно потерял равновесие и свалился в реку. Там барахтались, цепляясь за обломки, множество его братьев. Оба корабля медленно погружались, продолжая дрейфовать по течению.
Тайши оттолкнулась от палубы «Белого корабля шесть два» и с треском приземлилась на баржу. Танец Ласточки проделал прием Летящие Сосновые Иглы и перешел в Девушку, Обмахивающую Веером Озеро, истребив компанию ничего не подозревающих монахов. Тайши сразила еще двух противников и оказалась лицом к лицу с бедолагой, зажатым между ней и Бхазани. Парня так трясло, что он рисковал отсечь себе руку.
– Позволь мне, – сказала Бхазани, встав перед Тайши.
Она внимательно взглянула на монаха.
– Прыгни в реку.
Юноша, казалось, не нуждался в особом принуждении. Он бросился в быстрые шумные воды и исчез. Бхазани взглянула на Тайши и пожала плечами.
– Ну, что я могу сказать? Ты внушаешь ужас.
– На лесть я не поддаюсь, – сказала Тайши, направляясь к Казе, который стоял, припав на одно колено и прижав руку к груди. Он явно страдал от боли.
– Куда ты ранен, старина?
Она хотела поднять его – и у нее перехватило дыхание, когда Каза повернулся. Чуть ниже правого плеча у него из груди торчала толстая зазубренная щепка. Старый мастер Хуту был бледен как полотно. Древко Летней Радуги покрывала кровь.
Каза улыбнулся, показав окровавленные зубы.
– Здорово вышло! Я всегда хотел куда-нибудь врезаться. Ну как?
У Тайши сжалось горло, когда изо рта у старика потекла кровь. Каза пошатнулся, и Тайши едва успела его подхватить.
– Ты их здорово протаранил.
Каза закашлялся.
– Я не про корабль, а про себя.
– Выглядишь ты скверно.
Тайши слишком его уважала, чтобы сказать что-то другое.
Каза протянул ей Летнюю Радугу.
– Возьми на всякий случай. Ты знаешь, что нужно. Доведи дело до конца. Он готов. Пусть не думает, что не заслужил этого. Обещай, Тайши.
Она кивнула.
– Клянусь. Только честь. Все будет, как ты скажешь. Но давай подумаем об мальчишке потом, старый петух. Сначала надо снять тебя отсюда и показать лекарю.
– Ха! Не беспокойся, девочка. Я вышел в бой с львиным ревом. Надеюсь, об этом будут петь и рассказывать. А еще хорошо бы, чтоб в мою честь назвали парочку созвездий.
Тайши заставила себя усмехнуться.
– Как ты вообще тут оказался?
Мастер Хуту улыбнулся и рукавом вытер окровавленные губы.
– Один из лазутчиков Найфунь нанес мне вечером визит. Черная Ночь Син собственной персоной передала известия. Я узнал про отплывший монашеский корабль и подумал: надо что-то сделать. Выбраться из Пяти Братьев по воде можно лишь одним путем. Я засел в устье и стал ждать.
– Никто не приказывал тебе таранить корабль собственным домом!
Каза хрипло усмехнулся, и смех опять завершился мучительным кашлем.
– Я хотел подплыть поближе, чтобы взобраться на борт. Что мы столкнулись – просто повезло…
Тайши поддерживала его, пока они шли на корму.
– Отец! – крикнул Кайю.
Мальчик как раз спускался по трапу. Он бросился к Казе, и вместе они подняли мастера Хуту на палубу «Белого корабля шесть два».
Тайши испытала огромное облегчение, когда появилась Цофи. Дочь картографа с тревогой взглянула на Хуту и обратилась к Тайши:
– Под главной палубой есть еще два яруса. Фаузан и Гачи обыскивают трюм, но его уже заливает.
Тайши наблюдала за тем, как волны плещутся о корпус. Пробоина была небольшой, и нос плавучего дома ее отчасти затыкал, но тем не менее вода вливалась внутрь. Через час корабль должен был оказаться на дне реки Юкань. Тайши поручила Казу Фаузану.