В животе у него заурчало так громко, что Сонайя это услышала и предложила юноше угощение. Цзянь уже давно заметил, что она вечно что-то грызет. Он так изголодался, что не стал отказываться и попробовал сушеный гриб, хотя грибы обычно не переносил. И на сей раз Цзянь подавился, ощутив сухой землистый вкус, и все выплюнул.
– Больше еды нет! – с досадой воскликнула Сонайя, опустив голову на руки. – Я умру от голода! Ужас!
– По крайней мере, ты тут не одна, – произнес Цзянь.
– Я правда думала, что мы едем отдыхать, когда матушка велела мне собрать вещи.
Выбраться из трюма можно было только через люк в потолке, запертый снаружи. Выходил он, судя по непрерывному шарканью ног, в очень людный коридор. Цзянь и Сонайя даже не пытались его открыть. Они сидели в западне, мерзли и страдали от голода. В темноте оба потеряли счет времени. Цзянь уже не чувствовал пальцев на ногах. Чтобы согреться, они прижались друг к другу. Цзянь подумал, что на свободе ему приходится хуже, чем в каюте, где он сидел связанный. Там, по крайней мере, было тепло и светло.
Сонайя принюхалась.
– От тебя воняет.
Он пожал плечами.
– Я только что лазал в уборную. Чего ты ожидала?
– Я лазала туда же. Но от меня не воняет.
На самом деле от нее тоже воняло, но остатки приятного запаха еще сохранялись.
– Меня ведь похитили.
Сонайя обняла его крепче.
– Хорошо, что я тебя спасла.
В холодном трюме Цзяню вдруг стало жарко. Их щеки соприкасались, и он со смущением понял, что Сонайя пристально смотрит на него. Если бы он немного повернулся, их губы встретились бы. Впрочем, это расстояние было слишком малым, чтобы трепещущий юноша мог решиться.
Он с облегчением вздохнул, когда неловкую тишину прервали громкие крики с верхней палубы и оглушительный топот. Цзянь и Сонайя накрыли головы руками, когда сверху посыпались пыль и опилки. Доски стонали и скрипели. Наверху явно что-то творилось; вопли стали громче, тяжелые шаги звучали непрерывно. Шум нарастал. В промежутках между криками и шагами звучал свист стрел, срывавшихся с тетивы. Кто-то непрерывно звонил в колокол. Цзянь понял, что вот-вот случится беда…
Судно резко накренилось набок, и оба вывалились из угла, где сидели. Цзянь инстинктивно прижал Сонайю к себе. Он закрывал ее своим телом, пока они катались по трюму, как кукурузное зернышко в горячей кастрюле. Что-то острое впилось юноше в загривок, боком и плечом он налетел на ящик, а потом треснулся спиной о деревянный брус, но, казалось, никаких серьезных повреждений не получил.
Сонайя лежала сверху, уткнувшись лицом ему в шею. Выждав еще несколько мгновений, чтобы убедиться, что швырять их перестало, девушка подняла голову и взглянула на Цзяня.
– Ты цел?
Не очень. Все тело ныло. Но Цзянь кивнул.
– А ты?
Она тоже кивнула и огляделась.
– Вот жуть-то. Что случилось?
– Наверно, корабль на что-то налетел.
Сонайя покачала головой.
– Похоже, что-то налетело на корабль.
Некоторые ящики в трюме перевернулись, и все содержимое высыпалось. В основном это были инструменты и строительные материалы. Разбилось несколько бочонков, содержавших соль и чернила… а из опрокинутого гроба выпал труп. И еще один, из гроба, стоявшего на верхней полке. Только тогда до Цзяня дошло, что трюм в основном наполнен гробами. Хорошо, что желудок у него был пуст. Он попытался подавить отвращение. Он не отличался особой брезгливостью, но трупы внушали ему страх. Полный трюм мертвых тел – это был настоящий кошмар. Сонайю же, казалось, ничуть не смутило, что рядом с ними оказалось полдесятка покойников.
На полу показалась вода; она быстро прибывала. То, с чем столкнулось судно, нанесло ему роковой удар. Отчасти Цзянь этому обрадовался. Правда, теперь им грозила гибель. Вода поднималась все быстрее. Вскоре Цзяню и Сонайе пришлось вскарабкаться на лесенку, ведущую к люку, чтобы не захлебнуться.
– Надо вылезать! – Сонайя начала дергать люк.
– Нас схватят!
– Это лучше, чем глотать воду, в которой плавают трупы!
Цзянь с трудом подавил тошноту. Им удалось справиться с задвижкой и приоткрыть люк. Он выходил в большой коридор. Корабль ощутимо кренился набок. Где-то рядом слышались звон клинков и крики. Свет горел тускло, часть ламп погасла. В коридоре не было ни души, но Цзянь никак не мог собраться с духом и вылезти.
Вода коснулась их ступней и стала покрывать ноги. Сонайя раздраженно зашипела, откинула люк и полезла мимо Цзяня. Она выбралась первой, оглядела коридор и протянула Цзяню руку.
– Вылезай, Пять.
От верхней палубы их отделяли один или два яруса, но они слышали громкие звуки битвы. Кричали бойцы, звенела сталь, хрипели умирающие. Корабль тоже застонал, когда одна из мачт переломилась и рухнула в воду за ближайшим иллюминатором.
– Пожалуй, нам не надо наверх.
Цзянь думал, что это очевидно, но Сонайя вдруг слегка его подтолкнула.
– Ты ведь воин пяти Поднебесных. Шевелись, слабак.
Сонайя часто говорила, что самое действенное принуждение – это запрет, но Цзянь полагал, что стыд. Он выпрямился и зашагал к ближайшему трапу.
– Я не слабак.
Сонайя схватила юношу за локоть.
– Я имела в виду, что надо выглянуть тихо и осторожно, а не ломиться, как моряк в портовый бордель!
– Что?
– Неважно. Слушай, я злая, голодная и мокрая. Мой запас живительной доброты испарился в мгновение ока в этой промозглой мертвецкой!
Цзянь снял куртку и протянул ей. Сонайя покосилась на него.
– Надо же, ты поддаешься дрессировке. Лучше поздно, чем никогда.
– В следующий раз просто попроси.
– В следующий раз просто будь внимательнее.
Цзянь взял ее за руку, и они на цыпочках двинулись по коридору; лампы качались, и вокруг танцевали тени. Их монотонные движения усыпляли и одновременно сбивали с толку. Сонайя вдруг оттащила Цзяня в сторону. Они прижались к стене, крепко цепляясь друг за друга, когда в коридоре показалась большая компания монахов. Цзянь разобрал отдельные фразы.
– Представляешь, прямо в борт…
– Это не случайно…
– …неужели летучие обезьяны?
У лестницы показалась еще одна фигура.
– Вы пятеро, наверх. Ты – в оружейную по правому борту. Вы, три олуха, бегите к капитанской каюте за сигнальными ракетами.
– Хорошо, настоятель, – отозвался один из монахов. – А ты где будешь?
Мужчина посмотрел в коридор. Цзянь и Сонайя отвели взгляд и съежились, надеясь, что тени их укроют.
– А я буду охранять злодея Тяньди. Он важнее всего!
Цзянь подумал, что со стороны настоятеля это очень любезно. Было приятно чувствовать себя важной особой, пусть и злодеем. И… это, кажется, Лао? Ну да! Цзянь весь напрягся, когда подлый гад приблизился к их укрытию за кучей ящиков. Цзянь не знал, что делать, когда Лао повернется к ним спиной. Наброситься на него или притаиться в надежде, что Лао пройдет мимо? Конечно, Лао их заметит. Укрытие никуда не годилось. Гораздо лучше ошеломить врага. Напасть первым. Показать Сонайе, что он вовсе не слабак. Но разве сейчас это важно? Какая разница, что подумает Сонайя? Он уж точно не слабак. Это она слабая девушка… ну, не такая уж слабая…
Цзянь так задумался, что чуть не прозевал Лао. К счастью, монах не обратил на них внимания и направился к одной из дальних кают.
– Где братья, которые должны стоять на страже? – прорычал он, входя. – Эти недоумки не понимают… Эй, что тут такое?
Сонайя подтолкнула Цзяня.
– Теперь пора. Бежим!
Тут-то удача им и изменила. Лао выскочил из каюты почти сразу и заметил беглецов, притаившихся за ящиками. Лао и Цзянь удивленно моргнули, глядя друг на друга.
– Вэнь Цзянь, это ты? – спросил монах, не сводя с него глаз, и на его лице нарисовалось облегчение. – Что ты тут делаешь?
– Пытаюсь сбежать, – признался Цзянь.
– Для этого ты выбрал неподходящее время, – сказал Лао, воздев руку. – Корабль тонет. Я повелеваю тебе пойти со мной и исполнить свое предназначение. Ты еще можешь стать героем. Тебя долго вели неверным путем. Возвращайся к Тяньди, и мы направим тебя куда нужно!
– Ты надел мне мешок на голову!
– Ради твоего блага, о священный. Если ты заблуждаешься, это еще не значит, что ты утратил божественность, – Лао говорил твердо и уверенно, как будто читал проповедь.
Цзянь показал ему оттопыренный мизинец.
Сонайя изумленно переводила взгляд с одного на другого.
– Вы знакомы?
– Долго рассказывать, – сказал Цзянь. – Но доверять ему нельзя.
– Потому что он тебя похитил?
Сонайя то ли спрашивала, то ли утверждала.
– Я действовал ради твоего же блага с тех пор, как мы встретились, Цзянь, – произнес Лао.
– Вы, монахи, пытались меня убить, когда решили, что я больше не нужен.
– Это сделали князья. Верные не всемогущи. Ты необходим нам, Вэнь Цзянь, чтобы восстановить славу Тяньди. Тебе больше незачем скрываться, брат.
Цзянь помедлил.
– Я не сделал ничего дурного.
– Мы знаем, брат, – Лао протянул руку. – Вэнь Цзянь, послушай меня. Ты слишком долго уклонялся от предначертаний Тяньди. Доверься нам. Мы хотим направить тебя к свету. Ступай со мной добровольно, и ты вернешься на истинный путь.
Сонайя замахала руками.
– Ты шутишь?!
– И все-таки несправедливо, что все ополчились против меня.
– Пора вернуться к любящей груди Тяньди.
– К груди? – насмешливо переспросила Сонайя и заговорила другим голосом: – Цзянь, вспомни уроки и укрепи свой разум. Он опутывает тебя принуждением. Слушай меня, Цзянь.
Лао указал на нее лунной лопатой.
– С кем имею честь, сестра по разуму?
– Я не твоего рода. Вообще другое дерево, – неумолимо отрезала Сонайя. – Мой боевой стиль не имеет ничего общего с вашими извращениями.
– Молчи, неверная ведьма. На это место претендуют те, кто выше тебя.
– Не смей говорить так с моей подругой!
Цзянь неловко ударил справа – Лао увернулся, небрежно качнув головой, – а затем юноша получил сильный пинок в колено, и ноги у него подогнулись. Монах, очевидно, был готов к нападению, и Цзянь угодил в ловушку. Он успел один раз глотнуть воздуха, прежде чем Лао сдавил ему шею своими бицепсами. Он