очили и вышли. Очень странно. Цисами удивилась, что никто не явился за ней.
– Ждите здесь, – велела она и присоединилась к общему потоку. На улице росла толпа. Слуги и господа собирались кучками и оживленно беседовали. Что-то произошло…
На другой стороне Цисами заметила Хилао вместе с Сосо, молодым стражником из Первого дворца, с которым она в последнее время пила чай по утрам. Парень был ничего себе, симпатичный. Но Цисами полагала, что ее подруга могла найти кого-нибудь получше. Дрался он скверно.
Хилао увидела Цисами посреди улицы и лихорадочно замахала.
– Что случилось? – спросила Цисами. – Чего все так перепугались? Саан прибыл?
– Ты разве не слышала? Ох, Кики, как мне жаль! Господин Аки и его семья завтракали на озере. Их лодка утонула!
Цисами вздрогнула.
– Они, надеюсь, целы?
– Вся семья утонула, и дети тоже! Какой ужас! Бедные малютки!
Глаза у Хилао были красные и мокрые; девушка едва сдерживала слезы. Она обняла Цисами и прижала к себе.
– Но как?! Это мелкое искусственное озеро! Его можно перейти вброд! – Цисами была потрясена. – Надо очень постараться, чтобы там утонуть!
– Ты не виновата, Кики! – всхлипывая, сказала Хилао. – Тяньди позаботится о них.
– Конечно, я не виновата!
К собственному удивлению и отвращению, Цисами поняла, что вот-вот заплачет. Может быть, она все-таки совершила ошибку? Может быть, ее отказ убить одного из детей господина Аки обрек на смерть всю семью? Министр по Важнейшим вопросам выразилась ясно. Это Чифана стояла за гибелью девочек? Цисами ощутила вдруг странную боль в груди. Она глубоко вздохнула, словно отупев, но в то же время мысли у тени-убийцы бешено неслись. Когда они впервые увиделись, Акийя протянула Цисами ядовитый цветок, а Акиана вызвала ее на поединок. За короткое время одна начала боготворить Цисами, а вторая считать старшей сестрой. И они погибли… из-за нее?
Цисами было трудно дышать – все силы уходили на то, чтобы не выдать себя, однако она не выдержала. Внутри вспыхнула ярость. Ей очень, очень хотелось причинить кому-нибудь боль прямо сейчас. Цисами оттолкнула Хилао и бросилась в ближайший переулок.
– Ты куда, Кики? – крикнула девушка.
Не обращая внимания на подругу, Цисами обхватила голову руками и зашагала туда-сюда. Она бормотала непонятные слова и буквально впивалась пальцами себе в череп, словно когтями.
Наконец она остановилась. С ее губ сорвался мучительный всхлип.
Цисами вытерла слезы рукавом.
– Ненавижу плакать. Ненавижу!
Она посмотрела на свой влажный рукав и заметила тонкие шрамы на левом предплечье. Боль застыла. Скорбь обрела острие. Это был никакой не несчастный случай. Цисами твердо знала, что произошло.
Она посмотрела на небо и взвыла:
– Хочешь последствий, Старшая Жена? Хочешь?! Будут!
Она вскинула правую руку, и черный клинок скользнул из ножен, прикрепленных к предплечью, в ладонь. Цисами чиркнула лезвием по коже, оставив глубокий порез чуть ниже локтя. По руке обильно потекла кровь. Цисами размазала ее по лицу, от лба до губ.
– Ты мишень, Чифана. Сегодня или завтра, но я до тебя доберусь. Ты умрешь.
Глава 48. Сдача
Тайши смотрела на берег с тревогой и досадой, после того как беспомощный «Белый корабль шесть два» миновал ущелье на границе Облачных Столпов. Сонь не преувеличивал. Она плыли прямо в гущу схватки между Алебастровой Армадой и укрепленным форпостом Крылатой Армии Праведников на шуланьском берегу.
Лауканский флот, известный как Алебастровая Армада, был главной военной силой государства. Эти зловещие суда держали под надзором широкие реки, текущие по Лаукану. Благодаря им еще ни одной армии не удалось проникнуть в глубь территории. Корабли были непобедимы благодаря своему количеству и отменному снаряжению; лауканские моряки считались лучшими в мире. Впрочем, на Алебастровую Армаду приходилось тратить столько средств, что на сухопутные войска почти ничего не оставалось.
У маленькой компании не было особого выбора. Плавучий дом Казы до половины засел в корпусе монашеского корабля, управлять которым они не могли. Фаузан, который немного разбирался в судоплавании, пытался починить сломанный руль, однако Тайши не очень-то верила в его умения. Палец-Бич утверждал, что освоил самые разные ремесла, однако, по мнению Тайши, это значило, что ни на одном месте он не мог удержаться. Единственные таланты, которыми он обладал, заключались в болтовне, азартных играх и драке.
И вот они оказались в ловушке на тонущем корабле, который, потеряв управление, двигался не к одному, а сразу к двум врагам, охотившимся за их головами. Вдобавок на борту (Тайши посмотрела на Бхазани и Сонайю, которые вместе с Кайюем перевязывали Казу) находился раненый, который не дожил бы до утра. Худшего исхода Тайши и представить не могла. Даже если бы лично появился кто-нибудь из князей или на скалистый берег внезапно прискакал бы сам Вечный Хан с бесчисленной ордой Травяных Всадников. Но Травяное море лежало на другом краю Просвещенных государств. Ну и Хан был мертв.
Тайши изучала поле боя. Ничего особенного. Среднего размера флотилия осаждала шуланьское укрепление, стоявшее на удобном холме. Пятнадцать кораблей общим счетом, в основном лучники и осадные машины. Противников разделяла полоса примерно в четыреста шагов.
Два алебастровых корабля затонули, а наружные стены крепости были уже заметно повреждены и местами обрушились. Шуланьская артиллерия и лауканские корабли боролись не первый час. Это означало, что бой начался до рассвета, но почему? Здесь нечего было оборонять. Зачем стягивать такие внушительные силы ради небольшого гарнизона? И зачем драться ночью? Тайши полагала, что ночные битвы – это неблагоразумно и неучтиво. Иными словами, бой должен начаться, после того как все хорошенько выспятся, сытно поедят и в последний раз бросят взгляд на Короля, восходящего на небо.
Бхазани, стоя рядом, покачала головой.
– С ума сойти, как же нам не везет. А я думала, что мы тащим с собой Фаузана только потому, что он приносит удачу.
– Мне он симпатичнее, чем ты, – ответила Тайши, гадая, как бы выбраться из этой передряги.
Корабль никак не мог проскользнуть мимо армады. Без руля к берегу пристать было нельзя. В любом случае, даже если бы им удалось причалить, и Белые Крылья, и Алебастровый Флот с ними расправились бы.
Бхазани смотрела на Тайши с гневом и отвращением.
Тайши повернулась к ней.
– Что?
Стояла тишина.
– Говори, Бхазани. В чем дело?
Мастер Погруженного Кулака произнесла:
– Мясники схватили мою мать, Тайши. Мне сказали, что ее продадут в Нгин. Она сгинет навсегда, будет обречена на рабство до конца дней, и я не найду ее, даже если убью шантажистов. – С полными ярости глазами она склонилась к Тайши. – Что бы ты сделала, если бы от тебя зависела судьба твоих любимых родственников? Не просто смерть, а много лет рабства и унижения. Какое решение ты бы приняла, Тайши?
– Я бы поступила точно так же, – ответила та. Это не оправдывало предательства, но жизнь – сложная штука. – Почему ты нам не сказала?
– Сама знаешь, каково иметь дело с вымогателями. Я не могла рисковать.
– А потом? Ты молчала, и все думали, что ты виновата!
– Что поделаешь, Мясники хотели остаться чистенькими. Меня предупредили, что за мной будут наблюдать… – Сожаление на лице Бхазани сменилось мукой, когда она взглянула на Тайши. – Знаешь, отчего мне больно? Уж точно не из-за твоих придирок. Мы дружим с тех пор, как пешком под стол ходили. Мы дрались в школах боевых искусств и на турнирах. Мы были заодно, ты и я, Чокнутые Сестрички. Мы стали ближе кровной родни, мы вместе сеяли ужас в школе и на улицах Алланто. Мы обе прославились и по отдельности, конечно, но лучшее мы всё делали сообща.
– Да уж, – признала Тайши.
– И ты поверила, что я предала друзей ради денег? После стольких войн и битв! Оказывается, ты ставила меня так низко? Вот это было больнее всего.
Что еще Тайши могла сказать?
– Прости. Я совершила ошибку и недооценила нашу дружбу.
Бхазани долго молчала, но затем кивнула.
– Ладно. Принято.
И тут же заговорила:
– Ну, так как будем выбираться?
Тайши и Бхазани строили неосуществимые планы, когда к ним подошел Сонь. Мастер Немеркнущего Яркого Света держал в обеих руках бутыли, которые, видимо, отыскал среди корабельных запасов. Очевидно, речная вода не попортила содержимое. Он предложил одну бутыль Тайши, и та не стала отказываться. Отхлебнув, она протянула вино Бхазани.
Мастер Немеркнущего Яркого Света приложился к второй бутылке и указал на крепость, над которой реяли красно-белые шуланьские флаги.
– Эта крепость охраняет Щель и стоит тут уже почти два года. Никакой ценности она не имеет, однако сюда приплыла целая флотилия и завязала бой. Зачем?
– Чтобы заполучить удобное место для высадки и вторжения? – предположила Бхазани.
– Зачем лезть туда, где сидят солдаты? Найди уголок, где никого нет, и застань врага врасплох!
– Они просто проплывали мимо. Надеялись вторгнуться в Облачные Столпы или выполняли какое-нибудь княжеское поручение… – Тайши недоговорила. – Скорее всего, они плыли за нами, ведь так?
Сонь хрустнул пальцами.
– Помнишь, один из этих грязных монахов послал сигнальную ракету? Держу пари, вот почему армада тронулась в путь.
Он продолжал рассматривать корабли.
– Вижу дюжину судов и, кажется, три… нет, один! – Сонь в изумлении отступил на шаг и снова вгляделся. – Клянусь Тяньди, впереди шестизвенный «дракон». Это значит, что на борту адмирал.
Тайши посмотрела туда, куда и он. Поначалу она ничего не могла разглядеть посреди отдельных судов, кишевших на реке вне досягаемости вражеских снарядов. Несколько кораблей поменьше, битком набитых лучниками, плавали вдоль берега, чтобы предотвратить вылазку шуланьцев.
И тут она увидела длинный, темный, извилистый корабль наподобие гигантского змея. Этот «дракон», широкий и жирный, был гораздо больше остальных судов; его составные части соединялись гибкими туннелями из дерева и холста. Такая внушительная конструкция никогда еще не плавала по Юканю. Большинство «драконов» состояли из двух-трех звеньев; как правило, их строили вельможи, демонстрируя свое богатство и силу. О шестизвенном корабле никто и не слыхивал, и принадлежать он мог только князю. А значит, если Сонь не ошибся насчет Алебастровой Армады, ответившей на сигнал Лотосовой секты…