Братья и сестры
Кроме Николы, отторгнутого от семьи, Константин Константинович имел еще двух братьев, Дмитрия и Вячеслава, и двух сестер, Ольгу и Веру.
Самый младший в семье Вячеслав Константинович, родившийся 1 июля 1862 года, был у всех любимчиком.
«Он очень добрый, и я даже люблю его больше Мити» (15 июня 1876 г.).
Слава тяжело заболел на семнадцатом году жизни: начались сильнейшие боли в голове и рвота. Мраморный дворец не покидали лучшие царские врачи, но и они не смогли помочь – после тяжелых страданий юноша скончался.
«И вот Слава лежит без движения с большим образом на подушке, и мы стараемся поддерживать его дыхание. Послали за Папа, за Мама, за Вавой, за священником.
И вот доктор Биттин [?] говорит: «Est eit ans[62]». Папа не верит, что так скоро все уже кончено – Слава совсем еще теплый… Стала появляться семья, первый – Государь[63]» (16 февраля 1879 г.).
«В субботу семнадцатого вышли в крепость[64]. Папа и мы двое[65]шли за гробом, остальные верхом. Слава так любил рисовать погребальные шествия со всеми подробностями церемониала» (18 февраля 1879 г.).
В Павловске, у Розового павильона, поставили памятник Вячеславу – мраморного ангела, подаренного Николой. В течение многих лет Константин Константинович не мог примириться с утратой брата, он часто навещал его могилу и молился, чтобы Господь был к нему милостив.
Слава своим тихим приветливым характером не походил ни на одного из братьев. Да и оставшиеся в живых настолько разнились между собой, как будто родились у разных матерей и воспитывались в разных семьях. Николай Константинович всю жизнь волочился за юбками, Константин Константинович первое место отдавал мужской красоте, Дмитрий Константинович любил только лошадей.
После смерти Славы самым младшим стал Митя. Он родился 1 июня 1860 года и получил имя в честь святителя Димитрия Ростовского. Страдая морской болезнью, Митя бросил флот и пошел в кавалерию.
«Митя давно уже всем объявил, что не хочет быть моряком. Что с ним ни делали, ничего не помогло, и Папа решился вывести его из флота» (26 мая 1878 г.).
Юношу определили в гвардейский Конный полк, где вначале его никто не замечал: великий князь был исключительно застенчив, ни с кем не сдружился, все свое время употребляя исключительно на педантичное исполнение служебных обязанностей, самообразование и аккуратное посещение богослужений. Кроме того, он избегал фривольных разговоров и строго придерживался сухого режима – не пить ничего спиртного (в последнем ему пришлось дать обещание матери, которая боялась дурного примера Николы).
Дмитрий Константинович был, наверное, единственным бессребреником в августейшем семействе. Как-то он проезжал через деревню с бедной церковью и поручил сопровождавшему его конногвардейцу пойти передать местному священнику крупную сумму денег на ремонт храма.
– При таких щедрых дарах, ваше высочество, вам, пожалуй, не хватит удельных доходов.
– Удельные деньги нам даются не для того, чтобы мы сибаритствовали, а для поддержания престижа императорской фамилии с помощью широкой помощи и добрых дел.
Неприхотливый в быту, он раздавал деньги направо и налево – на строительство в полку офицерской столовой, на украшение монашеских обителей, на подарки подчиненным солдатам.
Когда Дмитрию Константиновичу шел тридцатый год, он покинул родительский кров и поселился в собственном доме на Адмиралтейской набережной. Лето обычно проводил в Стрельне.
В начале 1890-х годов он купил Дубровский конный завод в Полтавской губернии и часто наведывался туда, мечтая воскресить орловско-ростопчинскую породу лошадей.
Царским указом от 28 ноября 1892 года его произвели в полковники и назначили командиром конногвардейского полка. Убедившись, что из-за сухого режима лишается сближения с полковыми офицерами, великий князь исходатайствовал у матери разрешение пить вино, после чего сблизился с конногвардейцами и его искренне полюбили.
Не оставляя родного полка, 22 мая 1897 года Дмитрий Константинович вступил в должность главноуправляющего государственным коннозаводством. Не собираясь жениться, он перенес родительские чувства на детей Константина Константиновича.
«Он кумир мальчиков, его слово для них закон. Что в нем за бодрость духа и энергия! Вот человек, который никогда не может быть порабощен или угнетен какими бы ни было обстоятельствами, а всегда сумеет стать выше их. Какая верность взгляда и быстрота справедливых решений. Я чувствую, что все на него любуются, что на всех действует обаятельно его свежесть и здоровая веселость» (29 октября 1897 г.).
Дмитрий Константинович, как и его братья, равнодушно относится к карьере. Когда ему сообщили, что к Рождеству 1899 года решено назначить его начальником кирасирской дивизии, он умолял не повышать его в должности и оставить в полку, без которого считал свою жизнь немыслимой. Пришлось Николаю II с удивлением уступить, узнав, что существуют великие князья с полным отсутствием честолюбия.
Но спустя пять лет император, то ли запамятовав об этом случае, то ли насмотревшись на безудержный карьеризм своих родственников, решил, что двоюродный дядя тогда кокетничал, и преподнес ему неожиданный подарок.
«Митя назначен, написано в приказах по военному ведомству, командиром 1-й бригады 2-й гвардейско-кавалерийской дивизии. Для Мити это удар – разлука с полком» (30 декабря 1903 г.).
«Митя передал мне, что с тех пор, как расстался с полком, на него часто находит безотчетная тоска, доходящая до такой степени, что он иногда горько плачет» (13 августа 1904 г.).
Следующий удар оказался еще коварнее: Дмитрий Константинович стал терять зрение. В ноябре 1905 года пришлось отказаться от должности главнокомандующего государственным коннозаводством, а потом и от военной службы, выйдя в отставку с чином генерала от кавалерии.
К началу Первой мировой войны великий князь почти ослеп, носил очки с очень сильными стеклами и проклинал свою судьбу за то, что по слабости зрения не может служить в прифронтовых войсках и способен только заниматься в тылу подготовкой кавалерии.
Многие великие князья снисходительно смотрели на Дмитрия Константиновича, считая его недалеким человеком. Владимир Александрович посмеивался: он с гвоздем в голове.
«Великий князь Дмитрий Константинович, – вспоминал, испытывая чувство превосходства, Александр Михайлович, – был убежденным женоненавистником и страстным кавалеристом: «берегись юбок», «война с Германией неизбежна», «я хотел бы, чтобы вы посмотрели моих годовиков». Другие темы Дмитрия Константиновича не интересовали».
Но люди попроще, лучше знавшие простодушного великого князя, как, например, заведующий канцелярией Министерства императорского Двора А. А. Мосолов, были иного мнения: «Великий князь по скромности характера мало кому и в России был известен, хотя отличался редкими качествами. Политической роли великий князь никогда не играл. Он был всесторонне образованным человеком и интересным собеседником, но в беседе с ним не следовало касаться ни вопросов современной политики, ни психологии женщин».
После победы Октябрьской революции Дубровский завод – гордость великого князя – разграбили, а жеребым кобылам вспороли животы. Самого же Дмитрия Константиновича расстреляли в Петропавловской крепости 28 января 1919 года вместе с тремя кузенами.
Вера Константиновна родилась 4 февраля 1854 года и с детства была странной девочкой: ее привязанность к полюбившимся людям доходила до безотчетного обожания. С годами это чувство не исчезло, а, наоборот, развилось. Выйдя 28 апреля 1874 года замуж за герцога Виртембергского, она уехала из России. Муж умер 14 января 1877 года, и вдовствующей герцогине пришлось растить детей одной в окружении чужого ей мира.
Константин Константинович, помнивший сестру только по раннему детству, холодно, а иногда даже неприязненно относился к ней.
«Я радовался, прости меня Господи, отъезду Веры. Меня пугало ее влияние на мою жену. Вера, несмотря на все свои достоинства, отличается отсутствием такта. Отвыкнув от России, от наших нравов и привычек, она многое осуждает без толку и разбору» (17 мая 1884 г.).
Вера Константиновна чувствовала свою отчужденность от братьев и сестры и обостренно-радостно воспринимала каждое проявление с их стороны внимания к себе и к своей нелегкой судьбе.
«Вчера написал стихи Вере. Она послушала их, опустив глаза, а когда я кончил, она подняла голову, и я заметил, что лицо ее заплакано. Она благодарила меня, плакала, целовала. Яне думал, что буду способен так ее тронуть, и вот лучшая награда за творчество. Сколько хороших мгновений в жизни нашей дает нам Господь» (25 октября 1887 г.).
Великой княгине Вере Константиновне, герцогине Виртембергской
Ты в жизни скорби и мучений
Не избалована судьбой,
И много бед и огорчений
Уже испытано тобой.
Душою кроткой и смиренной
В надежде, вере и любви
Переносила неизменно
Ты все страдания свои.
Своим безропотным терпеньем
Ты скорбь умела побороть,
Приемля все с благоговеньем,
Что посылал тебе Господь.
О, верь, сторицею с годами
Вознаградится этот труд:
Не все ль, кто сеяли слезами,
Святою радостью пожнут?
Вера Константиновна, как сестра и братья, за исключением Николы, была очень религиозна. Находясь постоянно в окружении протестантов, она стала склоняться к лютеранству. Узнав об этом, Александр III просил Константина Константиновича уговорить ее не оставлять православия. Вера Константиновна обещала повременить и лишь спустя семнадцать лет, 25 марта 1909 года, поменяла религию. Николай II отдал распоряжение, чтобы этого сообщения в русских газетах не появлялось.