– Срезай! – приказал командир.
– Пусть только попробует, господин полковник. Я побью его.
Иртыш замялся с ножницами в руках, не решаясь исполнить приказ. Полковник понял, что назревает скандал, и злобно выкрикнул:
– Ах, так! Марш в карцер!
Судьба мальчика, казалось, решена – позорное увольнение, крах военной карьеры. Но на следующий день по ротам разнеслось радостное: «Ура!» – приехал любимый великий князь. Обойдя роты и переговорив с корпусным начальством, которое сообщило ему о вчерашнем происшествии, Константин Константинович решил послушать кадетский оркестр. Ради такого случая выпустили из карцера Грейца, игравшего на бас-геликоне. Великий князь узнал его и подозвал.
– Сыграй мне что-нибудь на своей дудке.
– Бас-геликон соло не играет, ваше императорское высочество.
– Ну, значит, не умеешь играть.
Грейцу стало обидно, и он на басах вывел «Чижика».
– Вот видишь – умеешь. – Константин Константинович обнял мальчика за шею и прошептал на ухо: – Не унывай, поедешь в мой корпус.
– Покорнейше благодарю, ваше императорское высочество! – во все горло от внезапной радости крикнул Грейц.
– Чего орешь? Это наша с тобой тайна.
И как потом товарищи ни допытывались у Грейца, что ему сказал на ухо великий князь, в ответ слышали одну и ту же фразу: «Это моя и князя тайна».
Мальчик был переведен в Полоцкий корпус, где учился сын великого князя Олег Константинович. Отец Грейца написал Константину Константиновичу письмо, благодаря за милость к сыну, и получил ответ: «Кадет, поставивший честь погон выше своего благополучия, заслуживает не только право на них, но и похвалу».
Только что поступивший в кадетский корпус Анатолий Марков прогуливался по плацу со своим одноклассником-второгодником и обратил внимание на три закрытые ставнями окна.
– Что это за помещение?
– Комнаты великого князя.
– Какого? Великих князей много.
– Наш, кадетский, только один – Константин Константинович.
Через несколько дней офицер-воспитатель вручил Анатолию Маркову изящное, в черном коленкоровом переплете Евангелие. На первой странице было напечатано факсимиле стихотворения великого князя с подписью «К.Р.»:
Пусть эта книга священная
Спутница вам неизменная
Будет везде и всегда.
Пусть эта книга спасения
Вам подает утешение
В годы борьбы и труда.
Эти глаголы чудесные,
Как отголоски небесные
В грустной юдоли земной,
Пусть в ваше сердце вливаются,
И небеса сочетаются
С чистою вашей душой.
«Именной экземпляр этого Евангелия, – вспоминал Анатолий Марков много лет спустя, – по традиции выдавался каждому поступающему воспитаннику. Это было как бы благословение великого князя начинающему самостоятельную жизнь мальчику. Берегли мы его как святыню. В нашей семье было три таких экземпляра, полученных каждым из трех братьев. Многие старые кадеты, покидая родину, среди немногих вещей взяли с собой в изгнание эту книгу».
Как и все августейшие родственники, Константин Константинович излишне много внимания в своей работе на благо русской армии уделял мелочам. С Николаем II он подолгу обсуждал, какими должны быть пуговицы на мундирах того или иного кадетского корпуса, кому следует в название учебного заведения добавить слово «императорский», каким отличительным значком наградить новое юнкерское училище.
Но, кроме этих мелких дел, которыми почему-то очень любили заниматься все российские монархи XIX века, Константин Константинович занимался и главным – воспитанием будущих офицеров, которых необходимо было научить жить в мирное время и защищать родину в военное. В 1907 году благодаря стараниям великого князя были введены новые учебные программы с целью «приблизить военные знания юнкеров к войсковой жизни и подготовить их к обязанности воспитателя и учителя солдат и к роли руководителя вверенной ему малой части». В 1909 году приступили к введению новых программ и в кадетских корпусах, которые превратились в полноправные средние учебные заведения, готовившие юношей как к военной службе, так и к высшей школе.
В своем знаменитом приказе о воспитании молодежи от 24 февраля 1901 года Константин Константинович писал: «Поддерживая все свои требования с принципиальной строгостью и устанавливая самый бдительный надзор, закрытое заведение обязано, по мере нравственного роста своих воспитанников, постепенно поднимать в них сознание человеческого достоинства и бережно устранять все то, что может оскорбить или унизить это достоинство».
В 1910 году Константин Константинович решил снять с себя часть обузы по Главному управлению военно-учебных заведений – хозяйственные заботы, прием посетителей, доклады военному министру – и сосредоточиться исключительно на посещении корпусов и училищ. Для него выдумали новую должность генерал-инспектора военно-учебных заведений, какую он исполнял до дня своей смерти. А спустя два года после его кончины, в 1917 году, кадеты и юнкера шли умирать, шепча заветы своего великого князя.
Кадету
Хоть мальчик ты, но сердцем сознавая
Родство с великой воинской семьей,
Гордися ей принадлежать душой.
Ты не один: орлиная вы стая.
Настанет день, и, крылья расправляя,
Счастливые пожертвовать собой,
Вы ринетесь отважно в смертный бой.
Завидна смерть за честь родного края!
Но подвиги и славные дела
Свершать лишь тем, в ком доблесть расцвела:
Ей нужны труд, и знанье, и усилья.
Пускай твои растут и крепнут крылья,
Чтоб мог и ты, святым огнем горя,
Стать головой за Русь и за Царя.
Юнкеру
Ты – что рассвета вешняя заря:
Минула ночь, до дня еще далеко,
Как утра блеск твое сияет око,
Решимостью и удалью горя.
Мир тесен для тебя: вдаль за моря
Стремишься ты, за облака высоко,
И рад сражаться с недругом жестоко
За родину, за веру, за Царя.
Повеет лето за весной прекрасной.
О, встреть его, храня душою ясной
Отвагу, доблесть, мужество и честь;
Чтобы закатом осени холодной
До зимней тьмы стезею благородной
Светильник правды и добра донесть.
Великие князья
Императорскому Дому Романовых более полутора веков с воцарения Михаила Федоровича не везло на великих князей – часто их даже недоставало, чтобы посадить на трон мужчину. Лишь императрица Мария Федоровна родила Павлу I четырех здоровых мальчиков. Правда, трое из них (Александр I, Константин и Михаил Павловичи) не дали мужского потомства. Зато у Николая I, как и у отца, было четверо сыновей.
Старший сын Александр II стал в законном браке отцом шестерых мальчиков: Николая (1843–1865), Александра (1845–1894), Владимира (1847–1909), Алексея (1850–1908), Сергея (1857–1905) и Павла (1860–1919).
Второй сын Константин немного отстал от старшего брата в деторождении, став отцом Николая (1850–1918), Константина (1858–1915), Дмитрия (1860–1919) и Вячеслава (1862–1879).
Третий сын Николай[89] имел из братьев меньше всего детей: Николая (1856–1929) и Петра (1865–1931).
Четвертый сын Михаил[90], как и брат-император, имел шестерых сыновей: Николая (1859–1919), Михаила (1861–1929), Георгия (1863–1919), Александра (1866–1933), Сергея (1869–1918) и Алексея (1875–1895).
По-разному складывались отношения Константина Константиновича с дядьями и кузенами. Ненависти он ни к кому никогда не испытывал, его натура была незнакома с этим чувством. Самыми близкими ему были младшие дети Александра II Сергей и Павел.
Павел Александрович[91] 29 октября 1889 года был помолвлен с дочерью Ольги Константиновны греческой принцессой Александрой Георгиевной. Обрадованный, что с другом детства его теперь будут связывать еще более тесные родственные связи; Константин Константинович на следующий день отправил ему только что сочиненные стихи «Жениху»:
Ты томился всю ночь до рассвета,
Погруженный в тревожные сны,
Долго, долго прождал ты расцвета
И улыбки душистой весны.
Но настал этот день светозарный,
Солнце счастья взошло над тобой,
И за яркость весны благодарный,
Просиял ты расцветшей душой.
Весь в лучах, в этот миг просветленья,
В ослепительном блеске зари
Ту, чья жизнь – лишь твое отраженье,
Ты любовью своей озари,
Чтоб на ней все яснее и жарче
Разгорался твой радостный свет,
Чтоб любви все пышнее и ярче
Распускался пленительный цвет!
Поселился Павел Александрович с супругой в собственном дворце на набережной Невы за благовещенской церковью, напротив Морского корпуса. В начале 1890 года его назначили командиром гусарского полка.
«Слышно, что он редко бывает в полку, а когда и бывает, то не умеет вникнуть в суть дела. А между тем самомнения у него много, он никогда бы не поверил, что полком командуют вахмистры… А Павел – прелестный человек: он добр, умен, образован, у него все добродетели. Но на беду он не создан для дела, нет у него никакого призвания, ничто не может завлечь его, он ничему не отдастся весь, а во всем, что его занимает, в искусстве, в знаниях, в службе, он довольствуется одним поверхностным взглядом. Он прекрасный семьянин, но ни на какую деятельность не способен. Единственное, на что он способен поставить себя всецело и с увлечением, – это сценическое искусство. Не родись он великим князем, ему можно было бы стать великим актером»