Зрелище, скажу я вам, было далеко не из приятных…
Склизкие щупальца росли из подбородка создания, а его рот напоминал акулью пасть, усеянную несколькими рядами зубов. Пасть, чьи края были покрыты кровавыми струпьями и язвами. Вместо носа — провал. И лишь глаза не вызывали у меня отторжения… Ярко-синие и живые.
Насмешливые.
Мы снова скрестили оружие, обменявшись семью ударами, и разошлись. Затем ещё раз, и ещё. Опыта у меня было немного, и если бы не долгая практика перед походом в Эльдорадо — я давно был бы мёртв…
Ведь поддаваться мне, несмотря на сказанное ранее, Хармонгер явно не собирался.
Схватка проходила в полной тишине, нарушаемой лишь треском скрещенного оружия. Фэйри, в этот раз на редкость немногословный, летал меж менгиров и пару раз порывался мне помочь, но двигающийся удивительно легко для своего массивного телосложения и тяжёлой брони Щупальцеротый лишь взмахивал рукой, и дуэнде относил сильный порыв ветра.
Вот ведь гадство, как же сейчас не хватает умения прыгать!
Мой противник сделал пируэт и снова неожиданно рванул вперёд. Вывернув руку, я встретил косой удар, заставив красную молнию скользнуть сверху вниз по гладкой синеватой стали своего клинка. Она почти не встретила сопротивления, и не ожидавший этого Щупальцеротый едва не потерял равновесие, слишком подавшись вперёд.
Полагаю, он даже успел удивиться — куда я делся?
Меня уже не было там, где, следовало находиться. Кувыркнувшись, я ушел за спину Хармонгера, перевернул вакидзаси в руке и рубанул его сзади по колену, в сочленение металлических пластин. Послышался жуткий хруст, и хранитель секиры упал — тяжело и неудобно, придавив весом здоровенного тела в доспехах руку с красной молнией. Попытался освободить её — но шанса не получил. Развернувшись, я вновь крутанул клинок и вогнал его в шею противника, перерубая тому позвонки.
И совершенно забыл о белой молнии, которую на последнем издыхании Щупальцеротый вонзил мне в грудь…
Ничего не происходило. Лишь снег падал с неба на моё лицо.
— Ты жив! — Хайме показался в поле зрения.
— Не… уверен…
— Тихо, длинноног, поменьше болтай. Дело дрянь, если честно. Ты потерял много крови, и… Ты прости, приятель, но жить тебе осталось недолго, судя по всему. Рана просто ужасная…
Я зашёлся кровавым кашлем и понял — он прав.
— Тогда с-смысл… Молчать? Ум-мирать в тиш-шине… Грус-стно.
— Кирилл, ты…
— Меня зовут… Кальн. Кальн, слыш-шишь, коротыш-шка? Есть что… Что-нибудь вып-пить?
— Нет.
— Не думал… Что умру… Вот так, — я снова закашлялся. Слова приходилось выговаривать с трудом
— Тебе страшно?
— Нет. Я разо… Разо… Разочарован. Кха-кха… Не успел… Не успел их спасти… Не успел вернуть… Её…
Хайме несколько секунд молчал, а затем неожиданно серьёзным тоном произнёс:
— Ни о чём не думай, Кальн.
— Ч-что?..
— Постарайся, длинноног! Не думай ни о чём! Не двигайся, не желай. Просто держи глаза открытыми. Доверься мне.
— Я не…
— Рад был познакомиться, Кальн. Надеюсь, когда-нибудь мы с тобой ещё увидимся.
И он взорвался снопом оранжевых искр.
Они упали мне на грудь, вызвав сильное жжение. Я закричал, мир вокруг раскололся на миллион осколков, за которыми была темнота. Мириады радужных искр врезались в меня, превращались в смерчи, вьюгу, исчезали и появлялись вновь, а затем…
Тьма. Пробивающийся сквозь неё свет. Я сидел на каменном треугольнике из Лимба и не мог шевельнуться. Каменная постройка медленно вращалась, а вокруг появлялись скалистые стены огромной пещеры.
Я видел собственные руки. Слышал сердцебиение. Попытался открыть рот, и произнёс чужим голосом:
— Да. Я выбираю жизнь… Сейчас…
Тьма. Вершина горы. А там пылает огромное дерево. Его корни спускались далеко вниз, оплетая скалистые склоны.
Огромный, гудящий костёр отбрасывал отсветы на все окрестности. Пламя взмывалось к самому небу, а дерево… Дерево словно кричало и звало на помощь…
Тьма. Летающий замок показался над атмосферой планеты. А за ним следовали ещё три таких же. Огромных и мрачных.
Сотни лучей ударили из них по ярко-синему миру, заставляя его вспыхнуть, расколоться и рассыпаться мириадами кусков.
Тьма. Клинки со звоном сталкиваются. Сталь бьётся о сталь, слышны крики сотен людей.
Мужчина на башне поднимает Секиру.
— Помни! Жизнь и смерть — одно целое! Вы — это жизнь! И она принадлежит только вам! Возьмите её! А тех, кто встанет у вас на дороге — убейте!
Тьма. В ней гремят барабаны. Глухо, ритмично, в медленном темпе, который действовал на нервы.
Я вижу себя — уставшего, измотанного, окровавленного. Вижу слуг Владыки, пришедших за мной. Их всего пятеро, но это — целая армия. Я сражаюсь с ними. Рву, крошу и кромсаю, но это не помогает. На месте падшего встают сотни возродившихся копий…
Слышен хруст железа и топот десятков тысяч пар тяжёлых сапог. Из долины выходит армия. Словно змея, она ползёт к величавым пирамидам, скандируя чьё-то имя. Во главе этого воинства летит уже знакомая мне воздушная крепость.
Выстрел — и огромная гора превращается в пыль.
Тьма.
Огромные, выше небоскрёбов, волны, накатывают на не менее гигантский скалистый берег. Вдали виднеется стальной корабль. Он несётся к берегу, врезается в него, таранит. Раскрывается его нутро, и оттуда выплёскивается орда тварей, похожих на демонов Нави.
Под проливным дождём они несутся на скудные ряды ждущей их армии.
Защищающий её энергокупол пару раз мерцает и гаснет…
Тьма.
А во тьме на балконе высокой башни стоит седой мужчина, укутанный тяжёлым плащом. Снизу виднеется невероятной красоты белокаменный город. В воздухе плавают корабли, а люди отсюда напоминают муравьёв.
За городом виднеется заснеженная равнина, заросшая деревьями. Я слышу хрустальный перезвон их листьев, словно они изо льда. Мой взгляд скользит дальше, к морскому побережью, где волны пеной разбиваются о скалы и замерзают.
— Идёт Хлад, — шепчет мужчина, — Это конец. Я останусь, Кальн. А ты иди. Ты должен вернуться — позже. У тебя будет такой шанс, я знаю. Мы ещё встретимся.
Тьма.
Душная и жаркая. Пустыня. Огонь десятков тысяч факелов бьётся на горячем ветру. Люди кидают тела в огромный костёр.
Многорукая женщина огромного роста, закутанная в красную накидку, свирепо разглядывает проходящих мимо неё людей. Каждый падает на песок перед своей богиней и касается песка лбом.
Богиня поднимает взгляд и видит в звёздном небе приближающуюся комету. Рядом с ней появляется ещё одна, а затем — ещё и ещё.
— Как много, — грубым голосом произносит она и спрашивает у пустоты, — Отчего ты нас покинул?..
Я лежал, уткнувшись лицом в залитый кровью сугроб.
Подняться удалось с трудом. Выплюнув слюну, я огляделся. Вакидзаси рядом не было. Хайме — тоже.
Зато рядом валялась Секира.
Не такая огромная, какой я видел её два года назад. Вполне обычное оружие, но Сила, исходящая от него пронзала каждую клеточку моего тела.
«Принеся её в Явь, можно разрушить мир» — в голове пронеслись слова, когда-то сказанные мне Ариной.
— Нет, — произнёс я, без страха берясь за рукоять оружия, — Я этого не допущу. Я создал её — и не допущу!
Энергия ударила по мне, словно цунами. Опрокинула, заставив покатиться по склону горы. Больно ударившись головой, я почувствовал, что оказался в воздухе.
Кровь заливала глаза, но я разглядел стремительно приближающуюся землю, и…
Пёс почувствовал, что что-то изменилось.
Сидя в своём логове, спрятанном в глубине Нави, он осознал — вор совершил… Нечто.
Нечто, что всё изменило.
Волна, прошедшая по изнанке мира, заставила содрогнуться каждый атом его нового тела. Содрогнуться и испытать невыносимую боль.
Усилием воли он погасил эти ощущения и послал своей армии сигнал:
— Пришла пора последней битвы. Выступаем.
Глава 19
— Великий Магистр, я…
— Я не Великий Магистр, сколько раз нужно это повторять?
Раздражённо махнув рукой, я пригласил своего адъюанта в комнату.
«Великий Магистр» — повторил я про себя, и поморщился.
Слишком пафосно.
За последний месяц многое изменилось. После того, как мне удалось забраться в Навь и вернуться оттуда с Секирой, отношение к моей персоне резко изменилось. Не сразу, и не полностью, конечно, но…
По крайней мере, после пары попыток убийств народ успокоился и поутих. А получив возможность безлимитно черпать энергию из Истока, оставшиеся Дети Перуна и вовсе сделали меня новым хранителем своего главного артефакта, и уже не допускали чтобы некоторые недовольные высказывались в мою сторону.
Да, вот так, без обиняков. Странно, конечно — ещё недавно верхушка клана использовала меня, как могла, ограничивала свободу, охотилась, а я отвечал им тем же. А теперь…
Как изменчив этот мир…
Конечно, в первую очередь так произошло потому, что кроме меня никто не мог контактировать с Секирой. Надо было видеть лица людей, которые смотрели на меня, когда я вернулся… Они не понимали, как обычный смертный, пусть и маг, может совладать с ТАКОЙ мощью. Всю жизнь им рассказывали сказки о богах, Яви и Нави, и их противостоянии. А теперь они стали живыми свидетелями того, что всё это — правда.
И, оказывается, есть на свете существа, способные обуздать первозданную Силу. Погрузиться в пучину мощи, и выжить.
Я, слушая эти сплетни, разговоры и перешёптывания, только посмеивался. Никто из земных колдунов не имел даже приблизительного понятия о том, кто я такой, и насколько их знания о вселенной отличаются от того, что имеет место быть на самом деле.