А вот такой расклад мне уж точно не нравится…
– огромных денег стоит… – снова мелькает мысль у меня в сознании.
Ну, деньги, да ещё и огромные – это всегда хорошо!!!Судя по всему, они мне теперь уж точно понадобятся… даже местные.
Я там как раз резиновые хирургические перчатки прихватил с собой, чтобы, если приспичит, в зомби ковыряться. Пригодились.
Сбегаем…,пороемся в вещах, а на обратном пути и вторую тушу захватим.
Операция по извлечению желез много времени не заняла. Я как раз для вырезанной части пакетики вакуумные захватил. Всё лучше, чем нужную вещь просто на воздухе держать. А пригодится или нет, это уже потом решим.
Действовал как самбула, хотя и очень осторожно. Голова пустая. Устал…, не столь физически, как эмоционально.
И-то, правда, валить отсюда надо, и как можно скорее.
Всё! Операция закончилась. Железа под языком у чудовища оказалась. Жёлтенькая. Со спичечный коробок, не более. И по размерам точь в точь, и по объёму.
Закинул каждую в подготовленные пакетики. Теперь оставляем туши, потом разберёмся, а сейчас на отдых. И это… тут я оставаться пока не намерен. Нет уверенности, что хоть одну ночь я тут переживу, и мне подобные гости глотку не перегрызут.
Проверил ещё раз, всё ли выложил, и ничего ли не забыл захватить с собой. Жаль не хватает сил, а главное желания последних зомби обшманать и пепел собрать с них. Но чувствую, ещё немного и я просто эмоционально сорвусь, вон даже полбутыля конины не помогает. Вылакал как воду, и ни в одном глазу.
А потому, валим отсюда… просто вали..
Я обернулся, держа уже в руках ручки от тачки, готовый шагнуть в разгорающийся портал…
Да что же это такое то?!?!?!?! – испуганно запричитал я.
Туши монстров… Они исчезли.
Совсем!!!
Нет, с меня точно хватит на сегодня!
И я с чувством сильного облегчения, делаю шаг в марево портала. Как же я хочу наше солнышко-то увидеть вновь…
… всего сорок минут меня не было в нашем мире. Сорок минут здесь… и почти семь часов там, страха и ужаса…
До яхты так и не добрался. Сижу у вод озера…, кидаю камешки в воду, и наслаждаюсь покоем. Птички поют. Комарики стайками гудят где-то рядом. Солнышко родное пригревает… а я даже не раздеваясь просто нежусь в его лучах.
Ни о чём таком думать не хочу. Не хочу вспоминать, пока эти часы страха, хотя и что-то подобное уже было когда-то уже со мной подобное. Мне бы сейчас просто забыться. Бутылка початая коньяка в руке… прикладываюсь, употребляя божественный напиток маленькими глотками…
Облокачиваюсь на кресло трансформера транспортной системы для рыболовов, ведь лагерь я ещё раньше успел разбить. И вот она и пригодилось, правда, садиться в кресло-шезлонг не хочу. Мне и просто на песочке очень удобно.
А ведь и, правда, чем-то уже пережитым пахнуло в памяти…
Точно… Чечня… Вот только когда???
Я усмехаюсь про себя.
Последние месяцы… и этот бессмысленный штурм Бамута…
Откидываюсь всем телом назад. Прикрываю глаза…
Как и тогда на коленях верный автомат… и тишина… после нешуточного боя…
http://joyreactor.cc/post/835031 – ссылка на рассказ о взятии Бамута как его сейчас подают в нэте…
почувствуй разницу…
ну… и как было на самом деле…один из взглядов на те события…
Бамутская операция очень надолго осталась в моей памяти. Прежде всего тем, что наша ВМГ понесла такие потери, каких не было ни до, ни после. Если смотреть на Бамут с того места, где мы стали базовым лагерем, то Бамут – это село, расположенное в низине. Слева от него – «Лысая гора» – высота, заросшая лесом. Справа – горный хребет, заросший лесом и уходящий в Ингушетию.
Лагерь мы развернули как всегда быстро, связь дали, ждем известий. Дианов уехал на совещание к Шаманову. Там, кроме нашей бригады, были еще десантники, ВВ и 166 омсбр (г. Тверь). К этому моменту Бамут штурмовали уже несколько раз и все – неудачно. Боевики зарылись в землю, пристреляли ориентиры и ждали нас. Дианов приехал с совещания темнее тучи, на Арсена Рахмонова вообще глядеть было страшно. Оказалось, что в преддверии президентских выборов, в Кремле приняли решение «быстро закончить» с «последним очагом сопротивления в Чечне». Те боевики, которые остались – это были «одиночные неорганизованные бандиты». Мало того, Шаманову приказали начинать штурм в пешем порядке, без техники, без арт. подготовки и авиаударов по позициям боевиков. Даже Шаманов при всей своей гениальности и весомости не смог противостоять катку Кремлевских обитателей и их приближенных. Приказы были получены и подлежали выполнению.
Ну а то, что бросать в бой пехоту без поддержки в зеленку на подготовленные позиции боевиков – это приговор всем участвующим, было понятно даже самому последнему долбо…бу. Но деваться некуда, с рассветом началась атака. Мы штурмовали гору по правую сторону села, которая переходила в хребет.
Все, кто остался на КП сидели в КШМ и слушали через «Историк», как Арсен ведет своих бойцов вперед. Первые два часа было тихо – шли по открытой местности км 3–4. А когда вошли в зеленку, началось избиение младенцев. Снайпера били любого, кто попадался на мушку. Причем не сразу, а сначала ранили и потом отстреливали тех, кто пытался вынести раненых. После трех часов непрерывного истребления наших солдат и офицеров была получена команда отступить.
По итогам первого дня боев: 200 – 14 человек, 300 – 11 человек. Среди погибших был начальник мед. пункта капитан Гаджиев, комбат Арсен Рахмонов был ранен в руку, но убывать на лечение отказался. Доклады остальных частей были ничуть не лучше. Все умылись кровью и ничего не достигли.
На следующий день все начали воевать в полном соответствии с военной наукой: артобстрел ствольной артиллерией сменялся пусками «града», штурмовики СУ-25 сменяли Ми-24, на высоте около 1 км висел Ми-8 с наблюдателями. Молотили от всей души, штурма в этот день не было.
На следующий день все повторилось, но попробовали провести атаку. Опять ни хрена не получилось – боевики пережидали обстрелы в укреплениях части РВСН, до перестройки квартировавшей в Бамуте. По вертушкам стреляли из крупняка и РПГ, по технике на подходах к Бамуту – из РПГ и ПТУР. Слава Богу, артиллерии у боевиков, как таковой не было. Только минометы.
Мы ждали дальнейшего развития событий в базовом лагере. В 1мсб снова случилось ЧП. МТО-АТ на базе ЗиЛ-131 стояла в капонире, над бруствером возвышалась часть кабины и кунга. Машина стояла мордой к Бамуту. Расстояние до Бамута – не менее 4 км.
Старший лейтенант Тищенко, ком. роты 1мсб, решил пожить с комфортом и расположился в МТО-АТ. Пока была возможность, все ходили кто в чем – майках, футболках, тельняшках. Он тоже сидел в майке и в штанах, и в один прекрасный момент решил выйти покурить. И когда он открыл дверь, в кабину влетел ПТУР.
Взрывной волной Тищенко выбросило на три метра из машины. Результат: ушиб левого плеча + содранная кожа на нем же, легкая контузия.
Под Бамут к нам приехал корреспондент программы «Взгляд» Невзорова. Дианов сразу пнул меня – разместить, обогреть, накормить, спать уложить. Поселил его в своей Р-419, где жил сам. Правда, на верхней полке. Вечером сели, поговорили… Я рассказал всю свою биографию на Чеченской войне. Он загорелся идеей написать обо мне статью. С формулировкой «Страна должна знать своих героев». Я отказался – мне еще не хватало, чтобы моя жена правду узнала, где и сколько я воевал. Там такой скандал будет, что обратно на войну за счастье будет слинять.
Из офицеров под Бамутом были только мы с Олегом, остальные в ППД, командировках и отпусках. В один прекрасный день Олег зовет меня:
– Шеф, пошли, что-то покажу!
Приходим к костру, на котором стоит кастрюля с ядовито-зеленым варевом.
– Олег, это что?!
– Это наши зольдатен решили коноплю с молоком сварить и расслабиться.
– Олег, строй всех толстолобиков, я сейчас!
Метнулся в медпункт и выпросил у прапора-медика пузырек марганцовки. Развел в ведре воды и прибыл на построение личного состава.
– Так, бойцы! Я решил пойти вам навстречу и разрешаю выпить вам всю эту кастрюлю!
Все стоят в ах. е! Такого от меня никто не ожидал! Но все меня слишком хорошо знали и глядя на мою улыбающуюся рожу чувствовали, что тут что-то не так.
– Вперед! Взял кружку, выпил, отходи! Следующий!
Нашелся один сержант – Черкашин, который отказывался пить. Заставил! Ты – сержант, значит, за дисциплину отвечаешь!
Все выпили, Шаталову с Ганзюком даже понравилось. И тут я объявил вторую часть мерлезонского балета.
– Поскольку состав этой гадости неизвестен, всему личному составу надо срочно промыть желудки! Подходим, пьем по кружке воды с марганцем, потом еще по одной – вперед!
Через полчаса все расползлись по кустам, оглашая их специфичными звуками… На ужин никто не пошел…
Коноплю больше никто не варил, но Шариф, приехавший после Бамута мне на смену, рассказывал, что Ганзюк (водитель Р-440) умудрился поставить бражку в переднем отсеке, где должны стоять «Москвичи», но их не брали – питались от дизеля.
Сам Бамут никакой ценности не представлял – обычное село, но когда его взяли (хрена там брать, боевики ушли), раструбили на весь мир о победе над «незаконными вооруженными формированиями» в Чечне.
По итогам Бамутской операции начальник связи 58А полковник Школьников очередной раз представил меня к Ордену Мужества. Кодограмма за подписью НШ 58А генерал-майора Меркурьева ушла в бригаду. Там сказали «Есть!» и оформили все документы. Со стороны командования бригады – Жирова, Каибова, Дианова – никаких возражений не было. Наградной лист вернули – с формулировкой «у государства нет денег на награды, награждать только убитых и раненых». Ну после президентских выборов неудивительно, что денег не было. А вот устный комментарий, сопровождавший возврат наградного листа: «За что его награждать? У него личный состав весь живой, потерь нет. Техника вся в строю – потерь нет. Вот если бы у него погибло человек 10–12, да пару машин сгорело – тогда да, сразу видно, что он воевал. А так – не за что его награждать!»