После этих слов я снял кепку, перекрестился и сказал:
– Бог свидетель, я очень хотел получить Орден Мужества. Но менять его на кровь и жизнь своих солдат и офицеров я не буду. Без награды я проживу, зато матери любого своего солдата смогу в глаза смотреть с чистой совестью. Пусть награждают достойных – я обойдусь.
После Бамута нас опять отвели под Тухчар (н.п. Гамиях), и на смену 1мсб пришел Змсб. Опять по той же схеме: 2мср Змсб + 1мср 1мсб. Командовал этим батальоном майор Караичев. Он был начальником разведки бригады, но его сначала поставили исполнять обязанности, потом оказалось, что отдел разведки 58А не согласен с его переводом в пехоту. Потом пришло время идти на войну – а комбата нет, и его снова кинули на Змсб. Общее руководство взял на себя Каибов, который сменил Дианова.
Я уехал в бригаду, меня сменил Андрюха. В июне, несмотря на громкие рапорты о достигнутых победах, наша ВМГ продолжала участие в зачистках Чечни. Нас загоняли в такие места, где связь нельзя было обеспечить в принципе… Например, в горном ущелье… Базовый лагерь находится перпендикулярно ущелью, горы перекрывают возможность как УКВ радиосвязи, так и релейной связи. КВ радиосвязь отраженной от ионосферы волной тоже не идет – слишком близко. А связь нужна – это не шутки.
Об этом способе обеспечения связи я написал не один реферат и сделал не один доклад во время учебы в академии. Жаль, что дальше стен академии это не ушло – никому это было не надо. А делал Андрюха вот что: разворачивал антенну релейки на гору, противоположную расположению базового узла связи и включал максимальную мощность передатчика. Радиоволны, отражаясь от горы, добивали до базового лагеря. По науке, ВЧ ствол уплотняется до 6 каналов тональной частоты (канал ТЧ) и один из этих каналов и должен сдаваться под закрытие. Но поскольку связь была хреновой, а уровень сигнала недостаточно высокий, то на «Маховике» тоже ставили на максимум и закрывали не канал ТЧ, а ВЧ-ствол релейки. Технические подробности мало кому интересны, но связь была. Андрюха выезжал с батальоном на передовую, Олег был в базовом лагере. На мои предложения съездить в бригаду он всегда отказывался. Причина банальна – шерше ля фам.
Наплевательское отношение к связи в полной мере проявило себя в грузинской войне 2008 года. Когда командующий руководил действиями войск по сотовому телефону. Сейчас стало еще хуже. Приходит новая техника, на которой никто не умеет работать. Её ставят на НЗ. И формально техника есть – а реально нет.
В начале июля пришла телеграмма – к нам едет ревизор. В смысле на побережье Каспийского моря едет командующий 58А генерал-лейтенант Трошев. На рекогносцировку по проведению противодесантной операции на Каспии в случае войны. От нашей бригады туда поехал Дианов и замполит бригады п-к Ерицян, из техники связи Р-165Б – на базе БТР-80, за рулем – Магомед, за радиста – я. Солдат решили не брать, развертывания не планировалось, а как радисты они не нужны.
Выехали рано, на берегу Каспия были уже в 8.40, в 9.00 я уже сидел в воде, как бегемот – только глаза и ноздри из воды торчали. Долго купаться не дали – приехал командующий. Они походили по берегу, посмотрели, поводили руками и уехали в 106 бригаду надводных кораблей Каспийской флотилии. Я спрашиваю Дианова:
– Товарищ полковник, мне с вами ехать? У моряков своя связь есть, в том числе ЗАС!
– Да нет, езжай в часть. Через 10 минут после нас уедешь – и двигай в бригаду.
– Есть!
Прошло 10 минут и мы двинули. Если смотреть на карту Махачкалы, то видно, что при въезде в город со стороны севера стоит кольцо, от которого отходит две дороги – по три полосы в каждую сторону движения. Их разделяет газон, но есть и разрывы для разворота. Потом через 6 км второе кольцо и расшивка на четыре направления. Мы выехали с улицы Магомедтагирова на проспект Алигаджи Акушинского. Легковухи шмыгали из-под колес БТРа, как тараканы. Мы стали на среднюю полосу и я сказал «Поехали!». Такого зрелища дагестанцы не видели никогда. По средней полосе несется БТР-80 со скоростью 95 км/ч. Больше не шел – стоял ограничитель. От нас все разбегались, кто куда.14 тонн на скорости почти 100 км/ч – это очень внушительно. Выехали за кольцо при выезде из Махачкалы, обгоняет УАЗик Ерицяна и Дианов машет рукой из окна – стой! Остановились.
– Чистяков, мать – перемать, вы с какой скоростью ехали по городу?! Вы вообще охренели?!
– Товарищ полковник – 60 км/ч, может чуть превысили…
– ЧТО-О-О?! Вы «Волгу» командующего, которая шла 80 км/ч, обошли, как стоячую! И что я мог сказать, если этот грёбаный Арбалет – БТР-80 здесь в единственном экземпляре только у нас есть?!
А Ерицян стоит и поддакивает:
– У меня УАЗик шел 110, я БТР еле обогнал!
– Чистяков, скорость – 30 км/ч, не больше!
– Есть, товарищ полковник!
Сел в БТР, говорю Маге:
– Мага, отстань от этих вождей! На перевале станем, перекусим.
– Деньги есть?
– Соляра есть. Договоришься?
– Запросто! Дальнобойщики с радостью нашу соляру возьмут!
Приехали на верхнюю точку перевала. Стали на обочине, Мага договорился насчет солярки, заказали шашлык. Подъезжает начмед п/п-к Тимирхан Магомедгаджиев с водителем на УАЗ-452. Их брали на берег для мед. обеспечения. Они к нам присоединились. Посидели, поели шашлык, слегка выпили (я уже не пил), какой-то мужик уговорил сфотографироваться. Мы сделали несколько снимков и я о них забыл. Через неделю приходит Магомед, протягивает фотки:
– Шеф, на КПП привезли и оставили, сказали – для нас.
Честно, не ожидал. Сказал, чтобы передали «Спасибо» при случае. Близилось 14 июля – день рождения Олега. Я уже прикидывал, какой подарок сделать. И тут наступило 11 июля.
При очередной операции по зачистке Аллероя, Андрюха выехал на передовую с комбатом-3 майором Караичевым. Каибов остался в базовом лагере. Стоит КШМ, водитель в кабине, радист в отсеке, Андрюха берет гарнитуру – просят Караичева к аппарату.
– Товарищ майор, вас к аппарату!
И отходит от Р-142 на пару шагов вбок.
Караичев подходит, берет гарнитуру и в этот момент в Р-142 влетает ПТУР. Караичев, водитель и радист – сразу насмерть. Андрюху с переломами обеих ног – на вертушке в Ханкалу. На следующий день звонят – отняли обе ноги. Правую выше колена, левую – ниже. С правой вариантов вообще не было, а на левой началась газовая гангрена, чтобы спасти жизнь – отняли и левую ногу. Андрюху отправили в ЦКВГ Вишневского в Красногорск, а у нас начались тяжелые времена. Личный состав и так не горел желанием воевать, а тут такой мощный удар по психике. Каибов кое-как собрал стадо в кучу, обязанности комбата стал временно исполнять замкомбата – к-н Ахмедов.
Через три дня на фугасе подорвался к-н Саша Кулик – командир саперной роты. Опознали только по разгрузке. Командир разведвзвода Боря Коротков пролетел с брони метров десять, получил ушиб позвоночника и контузию, но остался жив.
Старший лейтенант Садовников поймал гранату из подствольника подмышкой. В прямом смысле слова. Граната не взорвалась, но левая рука начала усыхать.
Когда Андрюха лежал в Ханкале, мы выехали в Кропоткин в командировку. Шариф купил Жигули-шестерку, на ней мы и ехали. Бензин, естественно брали с ЗиЛов. Приехали в Кропоткин – Шариф говорит:
– Евгенич, у меня резина совсем плохая – можем не доехать.
Я вспомнил, что из Германии привозил до х… б/у резины, и она лежала у тещи в гараже. Звоню теще:
– Мам, резина у нас в гараже на Жигули еще лежит или вместе с машиной продали?
– Лежит, мы её не трогали. Машину продали, а за резину разговора даже не было.
– Мы завтра приедем с другом, ждите.
Рванули к теще на Жигулях, на базе остались решать вопросы Мурзик, Мага и Арсен. Доехали, выбрали и поменяли резину Шарифу. Звонят из Кропоткина – Мухомору (контрактник и родственник Юсупа) сказали, что Андрюха скончался.
Я сходил в собор, поставил свечу за упокой его души и мы с Шарифом рванули в Майкоп к Андрюхе на похороны. Мы летели с отрывом колес от земли. Тормозят менты – мы пролетели метров триста, пока остановились. Сдаем задом по обочине, выходим.
– Ти чьто литаишь, как на самальотэ?
– Извини, командир! Друг скончался – на похороны в Майкоп едем.
– Ладна, только памэдлэннэе езжай!
Подъезжаем к Майкопу, понимаем, что не знаем, куда собственно ехать? Домой, в морг или сразу на кладбище? Звоним в бригаду – там говорят:
– Как умер?! Его позавчера в Москву отправили! Кто вам сказал?
– Мухомор!
– Не слушайте его! С Андрюхой все в порядке, он уже в Красногорске, в госпитале.
Мы с Шарифом вернулись в Кропоткин. Там, на базе уже и без нас все сделали.
Пришел август 96 – и начался мятеж боевиков в Грозном. Я думаю, уже понятно, что нашу бригаду отправили туда в первых рядах. Меня срочно вызвал к себе Каибов на помощь Олегу, тот один уже не справлялся. Ну и Фарид Алиевич предпочитал держать меня возле себя на войне, а не в ППД.
В Грозный мы выдвигались со стороны Ханкалы. Задача была поставлена такая: дойти до больничного комплекса и обеспечить движение колонн по участку маршрута Ханкала – больничный комплекс Грозного. Второй участок маршрута контролировали десантники, точнее он был первым из Ханкалы, а мы уже в самом Грозном. Улица, по которой мы ехали, называлась Вишневая, сейчас переименовали. Да и по карте сейчас уже точно не могу сказать, где мы были. Доехали до больнички, по пути расставляя блок-посты и опорные пункты. Меня по радио вызывает Олег:
– Шеф, с нашим комбригом у ОГВ нет связи. Начальник войск связи армии рвет и мечет!
– Олег, я в пути, мы еще не доехали. Доеду – разберусь. У Каибова со связью никогда проблем не было. Значит, что-то не так.
– Шеф, Ахмедова (и.о. комбата-3) убило. Возле больнички поймал пулю в живот, не спасли.
– Ах…ть! И кто командует?
– Пока Каибов, дальше не знаю.
Захожу в ангар, где за импровизированным столом сидят Каибов, Шишов (зам. нач. оперотдела) и Самвэл Арутюнян. Он был командиром арт. дивизиона Д-30.