Леон больше не смог ничего выдавить из себя – в голове от боли словно разорвался горячий шар, затопив все огнем.
– Я сейчас к тебе приеду! – Голос Лизы исчез, и Леон даже не успел ничего сказать.
Он так и пролежал на постели до того момента, когда в дверь квартиры позвонили. Леон с трудом заставил себя подняться и кое-как добрел в коридор и открыл. На пороге стояла Лиза в светлых джинсах и футболке, держа два больших стакана с кофе. На левом плече болтался тот самый большой золотистый рюкзак, а светлая дамская сумочка висела на локте правой руки. Увидев бледное лицо Леона, она решительно вошла в квартиру, поставила стаканы прямо на пол и, обхватив его за талию, повела в комнату. Леон снова рухнул на кровать и закрыл глаза, не в силах произнести ни слова. Лиза села рядом, стянула перчатки, снять которые самостоятельно Леон не смог, расстегнула пуговицы на промокшей от пота рубахе.
– Ты помоги мне немного, – попросила она, пытаясь стянуть рукав, и он тяжело перевалился сперва на один бок, потом на другой. Стало чуть легче дышать. – Нужно вызвать врача.
– Нет… – пробормотал он. – Не поможет… на столе в комнате… аптечка… там шприц…
Лиза принесла шприц и найденный там же флакон со спиртом и вату, протерла плечо Леона и сделала укол.
– Даже… не почувствовал… – облизав пересохшие губы, пробормотал Леон.
– Это хорошо. Ты не разговаривай, полежи тихо, скоро все пройдет, – поглаживая его по руке, проговорила Лиза.
– Как ты… нашла?
Она помолчала пару минут:
– Я уже давно знаю твой адрес. С того самого дня, когда встретилась с тобой в торговом центре.
У Леона просто не было сил удивиться или вообще как-то отреагировать, он только чуть сжал пальцы, поймав ее ладонь.
Лиза осталась у него, прикорнула на диване в соседней комнате. Ночью Леон почувствовал себя лучше и встал, прошелся по квартире неуверенной походкой, обнаружил спящую девушку и принес плед – в открытое настежь окно свободно проникал поднявшийся ветер, стало довольно холодно. Сам же Леон принял душ, сварил кофе и почувствовал, что проголодался – так бывало всегда после приступа. Шуметь не хотелось, чтобы не разбудить Лизу, и он удовольствовался бутербродом. Вернувшись на цыпочках в спальню, он лег на кровать и, закинув за голову руки, задумался. Оказывается, Лиза выяснила его адрес и при малейшей возможности приехала. Что происходит? Зачем ей это, если есть генерал? Или он ошибся? Леон никогда особенно не разбирался в женщинах и понять, что движет Лизой, не мог. Но он понимал другое – раз уж она здесь, значит, ей это зачем-то нужно. Стала бы молодая красивая женщина срываться на ночь глядя в другой конец города к полумертвому от боли совершенно чужому для нее мужику, если бы ей было все равно? Вряд ли. «Что ей может быть нужно от меня? – размышлял Леон, уставившись в потолок. – Хочет узнать какие-то подробности о Вороне? Вполне вероятно. И самый простой способ сделать это – сблизиться со мной». Решив, что нужно быть осторожнее с девушкой, Леон постарался уснуть.
Утром Лиза как ни в чем не бывало шумела водой в душе, переодевалась в принесенные с собой юбку, легкую блузку без рукавов и туфельки на высоких каблуках. Леон наблюдал, как она варит кофе и чувствует себя в его кухне как у себя дома.
– Может, объяснишь? – спросил он наконец, когда она уселась за стол.
– Что? – подняв на него зеленые глаза, спросила Лиза.
– Зачем ты оказалась вчера здесь?
– Тебе нужна была помощь, – пожав плечами, ответила она и сделала глоток кофе.
– И ты решила, что справишься? Повторяю – зачем тебе это?
– Ты читаешь много книг про бандитов и шпионов.
– Я живу среди бандитов, – отрезал он, – и привык не доверять никому, потому что все рано или поздно предают и продают. Почти все, – поправился он, вспомнив почему-то Марину и Хохла.
Лиза опустила руки на колени и, склонив голову к правому плечу, серьезно спросила:
– И ты думаешь, что я пришла к тебе для того, чтобы что-то разнюхать о твоем Воронцове? Поверь, все, что нужно, мы знаем о нем давно. Моего работодателя это не смущает – меня тем более. А к тебе я пришла с единственной целью – помочь. Но ты, вижу, не способен принимать помощь. Только знаешь, что я тебе скажу… – она встала, подошла к Леону, замершему в дверях кухни, вплотную и взяла за руки, – если бы мне было все равно, то сейчас меня здесь не было бы. А я хочу знать обо всем, что происходит с тобой, хочу быть рядом, когда ты мучаешься от боли, хочу, чтобы тебе было легче. Прости, если вторглась в твои планы. Мне пора, я на работу опаздываю.
Она проскользнула под его рукой и через секунду уже поворачивала ключи во входной двери, а Леон так и остался стоять столбом в кухонном проеме.
Глава 25Урал. Марина
Если бы не было на свете женщин, мужчины не стали бы следить ни за одеждой, ни за шляпами, какими бы они ни были.
На встречу с братом она собиралась, ощущая противную дрожь в руках. Черная стрелка никак не желала ровно ложиться на веко, потом на пол упала коробка теней, расколовшись на мелкие кусочки и засыпав пол под зеркалом черной, коричневой и серой пылью. Марина ругнулась вполголоса, прошла в ванную и смыла нанесенный уже макияж, чтобы начать все заново.
– Ты чего так мандражируешь? – спросил Женька, покуривавший на кровати – у него с утра вдруг поднялось давление, и Коваль категорически запретила ему подниматься. У Хохла, конечно, было собственное мнение на этот счет, но он решил, что лучше не раздражать и без того чем-то взвинченную жену, а потому спокойно лежал в постели и делал вид, что никуда не собирается.
– Не знаю, – процедила она сквозь зубы, – как-то нервно мне. Боюсь, что выдам себя какими-то словами, жестами…
– Он не настолько хорошо тебя знает, котенок, чтобы обратить внимание на такие мелочи. Подумай, сколько раз вы вообще виделись? И вспомни, скольких людей ты встречала несколько раз в жизни и можешь ли вспомнить, например, как они вилку держали?
Марина села на кровать рядом с мужем, вынула из его пальцев сигарету и сделала затяжку. В словах Хохла был резон. Они с Дмитрием не настолько близки и не так хорошо друг друга знают, как это могло быть у брата и сестры, проживших бок о бок хотя бы в детстве. Так что с этой стороны никакой опасности не существовало. Кроме того, Дмитрий уверен, что она мертва, он просто не может представить себе, что сестра давно «воскресла» и чудит в родном городе почти по-прежнему. Нет, Дмитрий не узнает ее.
– Ты прав, – вернув Хохлу сигарету, сказала она, – надо взять себя в руки.
– Признай, что я иной раз могу умную вещь толкнуть, – засмеялся Женька, дотягиваясь свободной рукой до ее колена.
– Люблю тебя, – с чувством сообщила Коваль и снова вернулась к зеркалу.
– А раз любишь, пообещай, что будешь осторожна, – тут же поймал ее на слове муж. – Не нарывайся, хорошо?
– На кого там нарываться? На Димку? На Ворона?
– Ты прекрасно меня поняла. Все, – отрубил он.
Коваль вздохнула и продолжила накладывать макияж.
К «Матросской тишине» она приехала на своей машине, чтобы не светить приметные номера вороновской у своего дома, просто на всякий случай. Мишка уже был в кабинете, выглядел довольно неплохо, тщательно выбрит, даже лицо немного разгладилось.
– Хорошо спал, смотрю, – подколола Марина, войдя в кабинет и плотно закрыв за собой дверь.
– И не говори, – радостно подтвердил он, – провалился, как в яму. Даже снов не видел. А ты куда так вырядилась? – окинув взглядом довольно короткую юбку и прозрачную блузку, спросил Ворон, щелкая кнопкой пульта и наполняя кабинет звуками джаза.
– Это не твоего ума дело, дорогой. – Она села в кресло и перекинула ногу на ногу. – Минералочки нет холодной?
– Да как не быть – есть. – Он вынул бутылку из холодильника и протянул Марине. – Как бы мне не забыться и по имени тебя не назвать?
– Ты не напрягайся – я Маша, но лучше все же без имен.
– Ага, «киска-рыбка-мотылек», – хмыкнул Мишка, садясь напротив. – Хотя какая, на фиг, разница этому залетному?
– И то верно.
Генерал прибыл через полчаса, в кабинет вошел, звонко шлепнув ладонями в обе створки двери, и это Марине не понравилось. Очень уж смело, неужели не понимает, с кем дело имеет? Окинув кабинет быстрым взглядом, Дмитрий шагнул к ней:
– Позвольте представиться. Дмитрий Викторович.
– Мария Андреевна, – улыбнулась она и протянула руку. Брат аккуратно приложился губами к запястью и пристально посмотрел ей в глаза. Марина выдержала, не сощурилась привычно, даже изобразила игривость, но про себя подумала, что братец как-то слишком уж напорист.
– И где же, прекрасная барышня, прятал вас мой компаньон и спонсор? – усаживаясь на диван, поинтересовался генерал.
– На Средиземном море, – отозвалась она, – люблю, знаете ли, морские купания.
– Ну-ну…
Утратив интерес к Марине, он перенес все внимание на Ворона:
– Так что там с водителем-то, Михаил Георгиевич? Полиция работает?
– Работает, – кивнул Ворон, – до толку-то с нее…
– Я настаиваю, чтобы следствие велось по закону, – напирая на слово «закон», сказал Дмитрий, – мне скандалы не нужны, все-таки я в прошлом сам сотрудник правоохранительных органов.
– Да это я помню, – отмахнулся Мишка, бросив искоса взгляд на чуть улыбнувшуюся Марину, – только думаю, что надо бы и окольными путями поискать, а то сегодня водила, а завтра… кто знает…
– Если вы хотели меня напугать, то зря, – напрягся Дмитрий, и от Марины не ускользнуло, как задрожали пальцы руки, лежавшей на подлокотнике.
– Никто вас пугать не хотел. Но такие вещи случаются, разве вы не знали?
– Надеюсь, что со мной подобного не случится.
– Тогда прекратите свои пешие гулянки! – вдруг вспылил Ворон, слегка ударив по столу ладонью. – Прекратите и послушайте меня, всегда берите охрану! Я делаю это не потому, что мне так хочется, а как раз в целях вашей безопасности!