«Ей много кто обязан, да вот только ты – из тех редких, кто об этом помнит», – подумал Хохол, бросив взгляд на часы.
– Ну, давай так и сделаем. Телефон мне свой напиши, я звякну, – вставая, сказал он. – И спасибо тебе за все – за борщ, за плюшки, за разговор. Легче мне стало.
– Вот и хорошо, – записывая номер на листочке, отозвалась Даша, – и привет большой передай Марине Викторовне.
– Обязательно, – пообещал Хохол, пряча листок в карман, – поеду я, Даша. Цветов еще надо купить.
Глава 33Урал. Марина
Если ты не сделаешь чего-то сразу же, не сходя с этого места, оно останется несделанным до конца жизни.
Взбешенная поведением Хохла, Марина долго не могла успокоиться, колесила по улицам, половины из которых уже даже и не помнила. Такие вспышки ревности у Женьки в последнее время бывали нечасто, и эта случилась вообще некстати – Марине нужна была его поддержка, хотя бы простое присутствие рядом, а теперь все придется делать самой. И нужно взять себя в руки, настроиться на предстоящий разговор с этим юристом Вовой. Если он на самом деле в чем-то замешан, из него нужно вытрясти как можно больше информации, и вот тут-то и пригодился бы Женька с его внешним видом и манерой разговаривать. «Как всегда, не вовремя», – с досадой подумала Марина, паркуя машину на стоянке возле «Матросской тишины». Внутрь она пошла не сразу, посидела еще в салоне, открыв дверку, покурила и решила, с чего именно начнет разговор с Вовой.
Но не все в жизни подчиняется планам конкретного человека. Так было и на этот раз. Едва Марина вошла в здание, как к ней через весь зал клуба кинулся Вова Суриков собственной персоной. Схватив оторопевшую от неожиданности Коваль за руку, он сжал ее и забормотал, оглядываясь по сторонам:
– Марья Андреевна, можно поговорить?
– Ну, говори, я слушаю, – пытаясь высвободить руку из его влажных горячих пальцев, сказала Марина, но Вова хватку не ослабил.
– Марья Андреевна… где чашка, которая разбилась в кабинете шефа?
– Чего? – насмешливо протянула Коваль, поняв, что сейчас и трудиться особо не придется – перепуганный до заикания юрист сам все сделает. – Какая чашка еще?
– Ну, та, которую вы на пол уронили.
– А-а, эта… – притворно зевнула Марина. – В ведре мусорном – где ей быть-то?
– А… можно… можно ее как-то оттуда достать?
– Слушайте, юноша, вы вообще здоровы? – Свободной рукой Марина коснулась лба юриста, и тот весь затрясся от прикосновения холодной ладони. – У-у, да у вас температура. В постельку надо.
– Да-да… я потом… так что там с чашкой?
– Да зачем вам чашка эта? – округлив глаза, спросила она. – Коллекционируете битый фарфор?
– Вы можете ее достать?
– Я?! Вы с ума сошли?! Чтобы я рылась в мусорном ведре?! У вас точно температура! – надменно сказала Марина, внимательно рассматривая потеющего от жары и нервного напряжения юриста.
– Я… я вам заплачу…
– Н-да? И как много?
– Сколько вы хотите? – нервно облизывая губы, спросил Вова, и Коваль поняла, что в чашке эксперт точно обнаружит что-то, кроме кофе.
– Сто тысяч, – мило улыбаясь, сказала она, и юрист охнул:
– Сколько?!
– А вы хотели, чтобы вот этими руками я рылась в помойке тысячи за три? – Она сунула ему в лицо ухоженную кисть с идеальным маникюром, и Вова отпрянул. – Это еще по-божески, правда? И ведь я не спрашиваю, с чего такой интерес к битой посуде, да? А могу спросить. И мало того, могу ведь и Мишке рассказать, да?
– Да-да, я понял, – закивал Вова, – хорошо… через час деньги будут… только вы это… никому, ладно?
Она похлопала его по щеке и улыбнулась:
– Не волнуйтесь, юноша, я не нарушаю своих обещаний. Жду деньги через час.
Вова выпустил ее руку и покинул помещение так стремительно, что Марина только головой покачала.
– Ну что ж… это хорошо. Сто тысяч на дороге не валяются, – пожав плечами, пробормотала она и пошла в кабинет Ворона.
Генерала там вполне ожидаемо уже не оказалось, Мишка был один, сидел за столом и читал какую-то бумагу, нацепив на кончик носа очки. Марина, игнорируя его удивленный взгляд поверх листа, подошла к столу и, наклонившись, спросила:
– Откуда берут посуду твои официанты, чтобы сделать кофе тебе и твоим гостям?
– Обычно из серванта в приемной. А что? – недоумевая, отозвался Ворон.
– И эта посуда используется только тобой и твоими посетителями? В общий зал не попадает?
– Нет. А тебе зачем?
– Ты много вопросов задаешь. Мне нужна точно такая чашка, как та, которую я Леону отвезла. И не спрашивай, ради бога, зачем, – предвосхитила она очередной вопрос.
Ворон только рукой махнул, но за чашкой сходил сам. Коваль взяла ее, заперла дверь кабинета на ключ и положила на пол выдернутую из пачки на столе газету. На нее сверху бросила чашку вместе с блюдцем и для верности наступила на пару крупных осколков, превращая их почти в крошки. Потом свернула газету и положила на журнальный столик, сама уселась на диван и закурила, игнорируя вопросительный взгляд Мишки.
– Ну и что за цирк? – не вытерпел он, подсаживаясь к ней и тоже закуривая.
– Что ж ты нетерпеливый-то такой? – вздохнула Марина, стряхивая пепел с кончика сигареты. – Подожди чуть-чуть, сам все увидишь.
Ворон с трудом сдержался, чтобы не сказать всего, что в этот момент вертелось у него на языке, а было этого немало. Но, глядя на спокойное лицо Марины, он вдруг понял, что она нащупала какую-то ниточку, сейчас начнет за нее тянуть и потом уже ему все расскажет. Лучше не мешать.
– А где Хохол-то? – спросил он, чтобы немного разрядить обстановку.
Коваль только плечами пожала:
– Дела какие-то у него. Все стали деловые – не продохнуть. Ты бы тоже чем-то занялся, а? – попросила она, прижимая окурок в пепельнице. – Мне надо подумать, а ты мешаешь разговорами.
Ворон слегка обалдел – такое могла позволить себе только эта женщина, вот так запросто сказать – отвали и закрой рот, ты мне мешаешь. Самое смешное заключалось в том, что он безропотно подчинился, перебрался за стол и снова углубился в контракт. «Как она это делает, а? Цыкнула, как на кутенка, и я хвост поджал», – с неким даже уважением думал он, вглядываясь в черные строчки на листе.
Марина же в уме прикидывала, какую пользу, кроме материальной, может извлечь из напуганного юриста и, главное, каким образом это сделать. Хотя что тут думать… К вечеру Леон должен забрать результаты экспертизы содержимого чашки, и вот этими бумажками можно довольно долго шантажировать Вову и выбивать из него нужную информацию. Странно только будет, если в кофе обнаружится яд – с чего тому же Бесу, если, конечно, Вова на него работает, травить Мишку наглухо. Мертвый Ворон никому не нужен. А вот лошадиная доза снотворного, чтобы напугался, там вполне может оказаться. Такой своеобразный предупреждающий знак – мол, мы рядом, и в следующий раз можешь и не проснуться. Это было бы вполне логично.
В дверь постучали, и Марина резко обернулась, ожидая появления Сурикова, но вместо него на пороге возник Хохол с охапкой желтых хризантем. Она сделала вид, что не заметила, однако Женька, игнорируя хозяина кабинета, вошел и положил цветы ей на колени.
– Ну и какого хрена ты моей бабе веники таскаешь? – поинтересовался Ворон насмешливо. – Я ж и огорчиться могу.
Хохол не отреагировал, но выжидательно смотрел в лицо жены, выражение которого вообще никак не изменилось, словно происходящее ее не касалось.
– А теперь забрал это, встал и вышел, – негромко велела она, – и не ломай тут комедию, а заодно не порти мне легенду. Все, я сказала.
И Хохол понял, что сейчас самое правильное – собрать цветы, проглотить обиду и уйти отсюда. «В самом деле, а какого черта я сюда с букетом приперся? Права она, поломаю сейчас всю малину – чужой любовнице цветы припер», – в душе он уже был согласен с женой, но очень уж хотелось оставить за собой последнее слово.
– Что, все – расход? – забирая букет с ее колен, спросил Хохол негромко.
– Надоело – расходись, – равнодушно отозвалась Марина.
Он выпрямился, закинул букет на плечо, как действительно веник, и пошел к двери, но на пороге задержался и, повернувшись к Коваль, бросил:
– А расходиться, котенок, это удел ширинки. Но я-то не опущусь до этого, ты ведь понимаешь, да? – и вышел, аккуратно закрыв дверь.
Вслед ему донесся хохот – это смеялась Марина, повалившись на диван.
– Ну и семейка у вас, – пробормотал Ворон, с удивлением наблюдавший за этой сценой. – И часто ты его так прикладываешь?
– Регулярно. Но тебя это не касается.
– И как он живет с тобой? Я бы не выдержал.
– Ну вот и ответ на твой вопрос. Поэтому со мной живет он, а не ты, – отрезала Коваль, – и хватит на эту тему.
Ворон счел за благо прекратить разговор, тем более что ему позвонили. Марина не прислушивалась к разговору, полностью отключившись от происходящего. Думать о выходке Хохла тоже не стала – дома разберутся. Ничего нового – сперва наговорил и наделал лишнего, теперь будет заглаживать. «Старого кота новым фокусам не научишь, – подумала Марина. – Ничего, пусть побесится, ему полезно иногда».
Вова Суриков появился примерно спустя полтора часа, но проявил хитрость, чтобы не демонстрировать свое столь тесное и пикантное знакомство с любовницей хозяина самому Ворону. Он прислал официанта, велев тому сказать Марине, что ее ждут. Коваль пожала плечами и встала, а Ворон насторожился:
– Кто это?
– Ой, да Хохол, скорее всего. Пойду, а то разнесет твой кабак в щепки, ты ж его знаешь, – улыбнулась она, и Ворон согласно кивнул:
– Это да, он может. Помощь нужна?
Она засмеялась:
– Кому – мне? Или, может, Хохлу?
Мишка только рукой махнул:
– Все, я понял, давай сама.
Коваль вышла из кабинета и направилась в зал, однако Вова предложил выйти на задний двор. Насколько знала со слов Леона Марина, задний двор просматривался только с одной камеры видеонаблюдения, и, если зайти за мусорные баки, продвигаясь по стене от крыльца, то в поле ее обзора не попадешь. Вова, очевидно, тоже об этом знал, потому что с крыльца пошел как раз вдоль стены. «Ты смотри – хитрый мальчик, – идя за ним, думала Марина, – все предусмотрел. Ну, значит, действительно замаран, потому и суетится».