– Вы принесли? – останавливаясь за баками, сразу перешел к делу Вова.
– Я-то принесла. А вы? – закуривая, поинтересовалась Коваль.
– И я принес.
– Ну, так давайте, – она протянула руку, но Вова медлил:
– Сперва чашку.
– Ты попутал, что ли? Деньги давай, я пересчитаю и потом отдам твои осколки. Иначе разговор закончен, чашку я отдам Мишке и заодно расскажу, куда ее только что выносила и кому, – сощурилась Марина, щелчком отправляя недокуренную сигарету в бак.
Трясущимися руками Вова вынул из внутреннего кармана пиджака газетный сверток. Марина взяла его, разорвала газету и быстро пересчитала пятитысячные купюры.
– Ты смотри – новые, как только что со станка, – рассматривая наугад выдернутую бумажку на свет, насмешливо проговорила она. – Кинуть меня решил, что ли?
Вова весь затрясся:
– Да вы что?! Они просто из банкомата, видимо, такими загрузили, ну, хотите – есть машинка для проверки…
– Ага, на глазах изумленного Мишани мы будем бабки под лучами просвечивать. Он же, конечно, не спросит, в чем дело, да? Вы, молодой человек, слишком зря считаете остальных глупее себя. Опасное это занятие. Ладно, если вдруг что – я отлично знаю, где тебя искать, – убирая деньги в сумку, сказала Марина и повернулась, чтобы уйти, но Вова схватил ее за локоть:
– А… чашку?!
– Ой, прости, забыла, – притворно ахнул Коваль, – ну, конечно – чашка же…
Она вынула из сумки сверток с осколками и с нескрываемым удовольствием наблюдала за тем, как Вова пытается затолкать его в карман.
– Вы же порежетесь, юноша, – но Вова уже справился с задачей и почти бегом удалялся от мусорных баков в сторону офиса. – Идиот… – пробормотала Марина и вынула телефон: – Леон? Это я. Ну что? Есть подвижки? Ага… ну, отлично. Ты мне можешь это домой привезти? Да, я сейчас выдвигаюсь. Ну все, до встречи.
Убрав телефон, она поспешила к машине, даже не потрудившись предупредить Ворона о том, что уезжает.
Леон ждал ее дома, в компании хмурого Хохла, расстаравшегося и привезшего из «Стеклянного шара» ужин. Они сидели за накрытым столом и о чем-то разговаривали, не притрагиваясь к еде. Марина, словно не замечая мужа, прошла в кухню и, сбросив пиджак, села напротив Леона:
– Рассказывай.
– В кофе нашли огромную дозу снотворного. Умереть бы не хватило, но вырубиться почти на сутки – вполне, – сказал Леон, и она удовлетворенно кивнула:
– Вот я так и подумала. Никакого смысла валить Мишаню нет, а вот напугать – снотворное годится вполне. А результаты в письменном виде есть?
– Конечно. Я ж так и понял, что вам бумажки нужны.
– Это прекрасно, и за это, я считаю, нужно выпить, – удовлетворенно произнесла Марина, оглядывая стол.
Хохол, взбешенный еще сильнее ее показным равнодушием, встал и вынул из чашки с горячей водой бутылку саке.
– Леон, ты же не за рулем? – полуутвердительно спросила Марина, и тот кивнул:
– На такси.
– Отлично. Наливай, – это относилось уже к Хохлу, но даже взгляда он не удостоился.
Марина физически ощущала, как Женька просто кипит от гнева, но продолжала гнуть свое. «Я тебе покажу ширинку, паразит. Опустил меня при Вороне? Ну, так получай».
Выпив по первой чашечке, они принялись за еду. Ловко управляясь с хаси, Марина с удовольствием попробовала роллы и сашими из угря, какой-то новый салат, которого при ней в меню ресторана не было.
– Модничает новый шеф, я смотрю… ну, наливай, что замер? Отметим тот факт, что лохи на этой земле не переведутся никогда.
– Что опять? – недовольно спросил Хохол, наливая новую порцию саке.
– А то, что теперь держу я мальчика Вову так крепко, как он от меня не ожидает. Лошок молодой думал, что за сотку деревянных денег я буду молчать?
– За какую сотку?
– Сказала же – купил у меня Вова чашку за сто тысяч, – делая глоток, сказала она.
– Погоди… какую чашку? Ты можешь нормально рассказать?
Коваль смерила мужа насмешливым взглядом и снисходительно пояснила:
– Я нормально рассказываю. Мальчик Вова предложил мне сто тысяч за чашку, разбитую в кабинете Ворона – что непонятно?
– Интересное дело… – растерянно протянул Хохол, глядя на Марину. – А что же тогда ты продала этому Вове, если чашка была у экспертов?
Коваль усмехнулась и закурила, покачивая ногой:
– Ну, Жень, ты меня удивляешь. Ты что же думаешь – у Ворона в клубе всего одна чашка была? Да это сервиз на двенадцать персон, хочешь, я и тебе такую принесу?
Женька сперва долго моргал глазами, как будто туда попал песок, а потом расхохотался:
– Вот это ты придумала!
– А что тут думать-то? Вовик в панике, с ним сейчас что угодно можно делать. Где ему рассмотреть, что в чашке и следов напитка не было. Просил же чашку, разбитую в Мишкином кабинете – ну, так я разбила и принесла, мне нетрудно. А деньги отправятся тому, кому нужнее. Все просто – закон справедливости.
Леон с Хохлом ржали так, что тряслись стены.
– А что смешного, не пойму? – лицемерно спросила Марина, когда они умолкли и Леон начал вытирать заслезившийся глаз. – Я, между прочим, никого не кинула.
– Ну еще бы! Врать и не договаривать – это разные вещи, я помню, – отозвался муж. – И что ты теперь делать с этим хочешь?
– А завтра Вове скажу, что знаю, что именно было в чашке, и посмотрю, куда он побежит. Ведь нашел где-то сотку за полтора часа – ну, не с зарплатной же карты снял, правда? – закурив новую сигарету, сказала она. – Ну, так и завтра кинется туда, откуда ему денег бросили. И я не сомневаюсь, что это Гришка.
– Ну, вы даете, – сказал Леон, обхватывая свою чашечку с саке пальцами. – А вдруг Вова решится вас того?.. Типа – и концы в воду? С шантажистами обычно так и поступают.
– Я тебя умоляю, Леон! – скривилась Марина. – Это ты понимаешь, я, Женька – мы бы так и сделали. Но этот, прости, ссыкливый паренек ни за что не решится. Не забывай, по официальной версии, я любовница его шефа, как думаешь – Мишка обрадуется, если вдруг? Да он этого Вову на ленточки порежет и на деревьях вокруг клуба развесить велит. Ну и потом, у меня есть ты для этого, присмотришь же.
– Слишком ты уверенная, не нравится мне это, – буркнул Женька, сбрасывая оставшиеся сашими ей в тарелку. – А вдруг ошибешься, и Вова этот маму родную под Можай загонит, а не то что тебя, незнакомую и опасную для него бабу?
– Не стоит переоценивать возможности.
– И недооценивать – тоже, это еще хуже, – упорствовал Хохол, щелкая зажатыми в пальцах хаси. – Ты забываешь – если за ним Бес стоит, то все очень сильно осложняется.
– Это только если Бес. А если это не он?
– Ну в смысле не он? А кто?
– Да мало ли дураков…
– Ты не темни! – напрягся Женька. – Думаешь, еще кто-то есть?
– Да нет никого. Это так, к слову. Но если уж совсем честно, то и Бесу пока валить меня нет надобности. Ни Ворона, ни меня. Это надо делать оптом, понимаешь? Два по цене одного – так, кажется, в рекламах говорят? – хохотнула Марина, и у Женьки по спине пробежал холодок.
– Достала ты со своим могильным юмором!
– А это не юмор, это правда жизни, как Маня любит говорить. И заключается эта правда только в том, что убирать нас Бесу выгодно только сразу. Иначе оставшийся превратит его жизнь в ад.
– Судя по всему, ты надеешься, что этой оставшейся будешь ты, потому что Ворон уже сейчас никакой не боец, хоть и живой? – буркнул муж, сжав пальцы так, что хаси переломились пополам.
– Я надеюсь, что трупов вообще не будет. Но это уже другая история. Сейчас мне важно, чтобы Вова заставил Беса проявиться, понимаешь? Я хотя бы пойму, выбирается он из своего убежища в «Роще» или нет. И еще… – она на миг задумалась, постукивая ногтями по столешнице. – Да, мне нужно увидеться с Веткой.
Хохол от злости готов был разнести все вокруг – день явно выдался из разряда «не его», и ничего нельзя поделать с этим. И перед Леоном неудобно – он видит, как легко Марина решает вопросы, обходя при этом участие в них Хохла.
– Ты не криви лицо, Женя, – заметила она, принимаясь за сашими, – это нужно для дела, а не потому, что я так уж жажду увидеть Ветку. Мне важно понять, что она задумала и зачем снова полезла к моему братцу.
– Ну выяснишь, и что? Ему уже не тринадцать, имеет право крыть все, что хочет.
– Я понимаю, тебя ревность обуяла, но ты ее как-нибудь успокой, хорошо? – насмешливо сказала она, бросив быстрый взгляд на Леона. – Я тебе обещала, что ничего не будет. А мне очень нужно узнать, почему именно сюда, понимаешь, почему в этот город Димка настропалился мэром. Не верю я в такие совпадения.
Молчавший до сих пор Леон вдруг немного оживился и словно вышел из летаргии:
– Я мог бы попробовать, но теперь даже не знаю…
Марина с Хохлом мгновенно повернулись к нему:
– Как?!
Леон вздохнул:
– Ночевала у меня сегодня пресс-атташе нашего кандидата.
– Вот это фортель, – протянул Хохол, – это ж как так вышло?
– Да вот как бы ни вышло… а расстались как-то неладно. В общем, вы люди свои, другим не сказал бы… – Он снова тяжело вздохнул и продолжил: – Она – родная сестра моего погибшего друга. Случайно тут встретились, она давно в Москве живет. Ну, как-то так вышло… словом, вчера она мне в истерике позвонила – мол, пропал генерал, нет нигде. А я с приступом валяюсь, не могу – жара же, голова через день как чугун. Короче, приехала она ко мне, ну и…
Хохол не выдержал и закатился смехом:
– Так ты из-под генерала телочку выдернул, Леон? Вот это тема!
– Погоди ты! – недовольно поморщилась Марина, которая никак не могла понять, какое именно решение вертится у нее в голове, не могла поймать мысль. – Ну а дальше?
Леон опустил голову:
– А дальше… словом, утром оказалось, что она назло генералу со мной… ну, в общем…
– Тю! – присвистнула Коваль. – Ну и дура малолетняя. Да Димке поровну, это я тебе ответственно заявляю. Он даже не заметит. Но вот что я тебе скажу… с девочкой неплохо бы помириться – ну, ты Хохла спроси, он тут профи, – подколола она, быстро глянув на покрасневшего от злости мужа, – и попробовать ее аккуратно потрясти. Не верю я, что она не в курсе, Димка хоть разок, да проболтался, вот точно.