Клавдий в этом произведении назван соправителем императора Тиберия, и при этом к нему применяется титул кесарь (хотя на самом деле между Тиберием и Клавдием правил еще Калигула). Для того чтобы ввести в действие Клавдия как главного правителя, создатели «Учения Аддая апостола» отправляют Тиберия в Испанию на подавление вспыхнувшего там восстания. Восстание действительно имело место, но нет никаких сведений (а римские историки Тацит и Светоний подробно рассказывают о действиях Тиберия), что император сам подавлял его: это было необычно для правления династии Юлиев-Клавдиев.
Такое совмещение двух императоров в одних хронологических рамках не было просто литературным приемом, литературной условностью, как называет это Е.Н. Мещерская181. Это совмещение позволяло сделать Клавдия современником героя повествования Аддая и приближало Клавдия ко времени Иисуса. В апокрифе дополняется по существу не только политическая, но и христианская история. Жена Клавдия Протоника, совершив путешествие к христианским святыням в Палестине, тем самым становится предшественницей всему тому, что было связано в христианских рассказах с деятельностью матери императора Константина Еленой, которая, по преданию, открыла многие христианские святыни в Иерусалиме. В рассказе апокрифа происходило дублирование и удрев-нение не только событий, но и легенд. Само имя не существовавшей жены Клавдия символично — скоре всего, оно значит по-гречески «Первая победа» — первая победа христианства в императорской семье. Нам известны имена жен Клавдия — среди них никакой Протоники не было, да и не могла носить знатная римская матрона I века греческое имя.
Протоника стала свидетельницей чудес и, вернувшись, поведала обо всем Клавдию, в том числе и о неверии иудеев. Тогда Клавдий приказал изгнать иудеев из Италии, а не только из Рима. Таким образом, Клавдий предстает защитником христиан против иудеев. Изгнание из Рима иудеев действительно имело место — о нем пишет Светоний в биографии Клавдия (Божественный Клавдий, 25,4) — «иудеев, постоянно волнуемых Хрестом. он изгнал из Рима». Не исключено, что имя Хрест в искаженной латинской транскрипции означало Христос и что речь шла о конфликтах между иудеями и первыми христианами, оказавшимися в Риме. Об изгнании иудеев из Рима Клавдием говорится и в Деяниях апостолов — среди них были переехавшие в Коринф христиане Акила и Прискилла, помогавшие Павлу и даже наставлявшие в вероучении других (18:2, 26). Никаких следов защиты христиан в постановлении Клавдия нет, по-видимому, пострадали и иудеи и иудео-христиане. Это тем более вероятно, что Клавдий во время антииудейских выступлений в Александрии издал эдикт, защищавший права живших там иудеев. В данном случае в христианском апокрифе как бы происходит своего рода перевертыш — меняется мотив действий Клавдия, который становится защитником христиан, и действие его постановления распространяется на всю Италию.
Интересно, что Клавдий в апокрифических преданиях выступает и как адресат донесения Пилата о распятии Иисуса и чудесах, сопровождавших это распятие. Хотя Клавдий не был современником казни Иисуса, тем не менее было создано донесение, адресованное именно ему, поскольку это соответствовало его образу защитника христиан.
В относительно ранних апостольских легендах, таких как упомянутое Мученичество апостола Андрея, Деяния Павла и Феклы. Деяния Варнавы (пожалуй, самое реалистическое из всех деяний), апостолы противостоят местным властям; в рассказе об Андрее поверившего в него проконсула смещает император именно за поддержку христиан и разрушение храмов. Однако в более поздних преданиях проявляется явная тенденция показать сочувствие носителей верховной власти христианству, что видно из приведенного рассказа о позиции Клавдия. Та же тенденция проявлялась и в отношении императора Тиберия. В «Учении Аддая» Авгар пишет письмо этому императору, где рассказывает об Иисусе и его беззаконной казни иудеями. Приведен и ответ Тиберия, где император обещает наказать иудеев, ибо Иисус вместо крестной смерти был достоин почитания и поклонения. Император приказал убить правителя, который был в то время в Палестине. Факт этот вымышлен, не имеет исторической опоры, поэтому в апокрифе, изобилующими именами, имя этого правителя не названо.
Традиция образа Тиберия, сочувствующего христианам, видна не только в апокрифах. Евсевий Кесарийский, современник Константина, прославлявший последнего за признание христианства, даже попытался объяснить, почему Тиберий, якобы сочувствовавший христианам, сам не принял христианство и не распространил новую веру ио империи. Евсевий доверял популярном^ преданию, но был достаточно образован в традициях античной логики, чтобы не осознать подобное противоречие. И он выдвинул свою версию (Церковная история II, 2): Тиберий сообщил сенату о донесении Пилата и предложил признать нового Бога Иисуса. Но сенат отверг это предложение под тем предлогом, что он не занимался его рассмотрением. Невозможно представить себе, чтобы Сенат в правление Тиберия решился хоть в чем-нибудь противоречить императору, проводившему массовые преследования по закону «об оскорблении величия» и насаждавшему культ обожествленного императора Августа. Впрочем, для христиан это не имело значения, римские архивы могли быть в IV веке в их распоряжении, не говоря уж о произведениях языческих историков. Игнорирование реальных событий Евсевием тем более показательно, что данное им объяснение имело некоторое основание в древних римских традициях: еще во времена республики существовала особая коллегия из десяти человек, надзиравшая за религиозными делами. Во времена республики сенат мог запретить отправление каких-либо культов, но в период империи это делал император, хотя и не всегда успешно: так, почитатели египетской богини Исиды и иудаисты существовали в Риме и после решения Тиберия о высылки их из Рима. Население столицы, не говоря уже обо всей империи, было настолько этнически пестрым, что уследить за множеством культов было практически невозможно. Введение новых культов было также делом императора, хотя и достаточно редким: так, Адриан приказал обожествить своего погибшего любимца Антиноя, но, по-видимому, широкого распространения он не получил. Единственным общегосударственным культом был культ императора, который продолжал существовать и при Константине.
Объяснение Евсевия показывает тот процесс переработки исторических событий (со своеобразной опорой на выборочные реальные факты), который, начавшись на низовом уровне, перешел в творчество и образованных христиан.
Разумеется, конструирование исторических событий на основе сказаний и легенд было свойственно античному исто-риописанию, но это прежде всего касалось древнейших до-письменных периодов, как это можно видеть у Ливия в рассказах о правлении первых царей. На рубеже эр в Риме сложилась рационалистическая историография (а в Греции еще раньше), опиравшаяся на множество сочинений писателей и письменных документов, как архивных, так и выбитых на выставленных на всеобщее обозрение каменных плитах.
Поскольку даже авторы фантастических чудес в апокрифах не рисковали писать о переходе даже сочувствующих императоров в христианство, то в их писаниях христианами становятся местные правители, иногда после смерти апостолов, как в Деяниях Матфея или Варфоломея, или сразу как только они знакомятся с учением Иисуса, как в Учении Аддая.
Обязательное обращение большинства правителей в христианство представляется мне показателем того, что среди народных масс, давно превратившихся из граждан в подданных, складывалась своего рода «царистская» идеология: в их представлении сначала императоры, а потом любой владыка в конце концов должен был стать защитником веры, однако происходило это с помощью святого апостола, освещающего власть христианского государя.
Изменение подлинных исторических эпизодов проявляется и во введении второстепенных действительно существовавших деятелей в вымышленные события и в другое время действия. В начале «Учения Аддая апостола» упомянут наместник Сирии, Финикии, Палестины Сабин, сын Евстрагия (невероятное сочетание имени и отчества для римского наместника). Такой наместник нигде не засвидетельствован, но Иосиф Флавий упоминает Сабина, прокуратора Иудеи в 4 г. до н.э. Я полагаю, что составители апокрифа воспользовались этим именем, так как он мог запомниться на Востоке. При нем вспыхнуло восстание в Иудее, он с военным отрядом подвергся длительной осаде; восстание, это было подавлено наместником Сирии Варом со страшной жестокостью (Иудейские древности, XVII, 10). Использование имени Сабина, хоть и превращенного из прокуратора в проконсула, создавало для легенды определенный исторический фон.
После исцеления и крещения царя Аддай произносит длинные проповеди, крестит все население, которые избавлялись «от исступленного языческого безумия». Он строит храм, в котором ведется служба, читаются отрывки из Ветхого и Нового Заветов и Диатессарон. Последнее указание любопытно: Диатессарон — дословно «По четырем» свод четырех канонических Евангелий с прибавлением некоторых отрывков из апокрифического иудео-христианского Евангелия евреев. Этот свод был составлен учеником христианского философа Юстина Татианом около 180 года на Востоке. В этом писании отсутствуют родословная Иисуса, нет упоминаний о Его детских годах. По-видимому, это своеобразное единое Евангелие было популярно в Сирии еще во время создания Учения Аддая. Диатессарон читался наряду с текстами из Нового Завета. Местные христианские общины довольно долго продолжали использовать неканонические священные книги. Подтверждение использования сирийскими христианами Диатессарона дали археологические раскопки. На месте древней крепости Дура Европос на берегу Евфрата был обнаружен фрагмент этого писания, относящийся к III веку. Канонический состав Нового Завета был определен на Карфагенском соборе в 419 году, пользование Диатессароном могло продолжаться и какое-то время после этой даты.