Таким образом, Благовещенская церковь должна рассматриваться как придел Духовской церкви, каковым она всегда и являлась, причем одновременно в обоих храмах богослужение, за редким исключением, не совершалось. Происходящие же сейчас постоянные одновременные богослужения в обоих храмах представляют огромные неудобства, т. к. пение в одном храме свободно слышно в другом.
Ввиду изложенного, двадцатка церкви Св. Духа просит упразднить самостоятельную двадцатку в Благовещенско-Александровской церкви и присоединить названную церковь к Духовской церкви, закрепив обе церкви за течением, признающим Митрополита Сергия и Митрополита Серафима.
Со своей стороны, двадцатка Духовской церкви выражает готовность принять Благовещенский храм в свое ведение, произвести в нем необходимый ремонт и поддерживать его в должном порядке.
Эта передача нам Благовещенской церкви отвечает известным указаниям Н.К.Ю., основанным на директивах ВЦИК, а относительно распределения наличных храмов, если их несколько в приходе, между группами разных толков, нисколько не нарушит интересов верующих «иосифовского» течения, т. к. в их пользовании останутся: вместительная Исидоровская церковь, двухпридельная Николо-Феодоровская и Тихвинская[792].
Уполномоченные двадцатки церкви Св. Духа: Т. Кособрюхов, Н. Клементьев, А. Телешов.
ЦГА СПб., ф. 7383, оп. 1, д. 25, лл. 50–51. Подлинник.
Заявление приходского совета собора Воскресения Христова в стол регистрации обществ и союзов Центрального городского района Ленинграда от 11 декабря 1929 г.
В ночь с понедельника на вторник (с 2 на 3 декабря) в храме Воскресения Христова (кан. Грибоедова № 2а) произведен был обыск агентами ГПУ, причем за отсутствием в это время лиц, у которых находились ключи от запертых хранилищ (выручка, кладовая и пр.), замки этих хранилищ сломаны, а затем самые хранилища закрыты и запечатаны, в том числе запечатана и кладовая, в которой хранится церковное вино, восковые свечи и другие предметы, необходимые для совершения богослужения, а равно и деньги.
Так как от изъятия предметов культа в храме испытывается затруднение при совершении богослужения и так как в пользовании кладовой испытывается острая нужда, то покорнейше просим стол регистрации обществ и союзов Ц.Г.Р. оказать свое содействие к открытию кладовой и передаче таковой в пользование уполномоченных 20-ки храма.
Уполномоченный Е. Беляков. Казначей Колобков.
ЦГА СПб., ф. 7383, оп. 1, д. 54, лл. 29–29 об. Подлинник.
Записано с моих слов правильно. Письмо Дамаскина было также привезено Селецким.
Протокол допроса архиепископа Димитрия (Любимова) от 6 декабря 1929 г.
От митрополита Сергия мы отошли и не признаем его своим духовным руководителем по следующим причинам: 1) перевод митрополита Иосифа из Ленинграда в Одессу, 2) учредил незаконно, самовольно, Синод, 3) после выпуска митрополитом Сергием Декларации мы требовали изменения курса церковной политики — прекратить перемещения епископов и категорически отрицаем, что радости сов. власти — наши радости, мы не можем радоваться гонению и разорению церквей, т. е. тому, что радует сов. власть и 4) это указ о молении за власть, за власть, отрицающую Бога.
В настоящее время у нас в Ленинграде, кроме меня, еще два епископа: епископ Сергий (Дружинин) и епископ Василий Каргопольский, и недавно приехал с Олонецкой губернии епископ Варсонофий. Кроме этих епископов, к нам примыкают: епископ Виктор Вожский и Максим Серпуховский, они находятся в ссылке; Иоасаф и епископ Николай. Иоасаф находится в Екатеринославской губернии, а Николай — в Костромской[793].
Секретарем и советником моим был умерший священник Федор Андреев; после смерти Андреева определенного секретаря не было, писали, кто был свободный, а именно Петр Белавский, Павел Морозов, протодиакон Смирнов, Николай Прозоров, советниками же были все старейшие священники, как-то: Верюжский, Никитин и другие. Я фактически являюсь заместителем митрополита Иосифа в деле управления Ленинградской епархией.
Священник Селецкий Григорий, сам, лично, приезжал ко мне в Ленинград и оставил письмо на имя митрополита Иосифа, в котором Селецкий писал, что епископ Дамаскин наладил связь с митрополитом Петром, получил от него ответы о том, что мы, епископы, сами должны отказаться от митрополита Сергия, что письмо епископа Василия сообщает неправду, какие-то еще пункты, но забыл.
На именины я получил от епископа Дамаскина письмо, в котором он выражал мне благодарность в моем трудном деле стоять на посту истинного Православия, с этого письма я просил переписать копии, но куда делось подлинное письмо, не знаю.
П/подп. А[рхиепископ] Д. Любимов. Уполномоченный А. Макаров.
АУФСБ СПб. ЛО, ф. арх. — след. дел, д. П-78806, т. 1, л. 83.
Заверенная копия.
Протокол допроса
архиепископа Димитрия (Любимова) от 13 декабря 1929 г.
Мы, иосифляне, сохраняем истинное Православие. Как истинно-православные, мы выступали против Декларации митрополита Сергия с требованием изменить курс церковной политики. Мы считаем, что своей Декларацией митрополит Сергий подчинил Церковь антихристовой власти. Мы не можем сочувствовать политике сов. власти за гонения, преследования и разрушение Православной Церкви. Иосифлянство возникло в Ленинграде, во главе которого после Иосифа стоял я. Моими ближайшими помощниками являются Прозоров, Александр и Сергей Тихомировы, Верюжский, Никитин, Павел Морозов и Стрельников. Всем этим людям я поручал разные поручения вплоть до испытания вновь присоединяющихся к истинному Православию священников. Помимо Ленинграда, истинное Православие имеется в Вятской губернии, в Воронежской губернии и на Кубани. Из этих мест приезжало духовенство, а иногда и миряне, получали у меня благословение и инструкции по распространению и закреплению на местах истинного Православия. Духовенство из провинции спрашивало у меня совета относительно выборки патента на продажу свечей, о новом законе о двадцатках и др. Относительно продажи свечей я говорил, что выборкой патента Церковь приравнивается к лавочке и был против выборки патента.
Записано с моих слов правильно.
П/подп. А[рхиепископ] Д. Любимов.
Уполномоченный А. Макаров.
АУФСБ СПб. ЛО, ф. арх. — след. дел, д. П-78806, т. 1, лл. 84–85.
Заверенная копия.
В Президиум Ленинградского облисполкома
18 августа 1930 г.
На В[аш] № 230193 от 21–440 17 июля — 30 г.
Препровождая при сем материал по вопросу о закрытии 3-х церквей в ликвидированном Пятогорском монастыре Волосовского района, сообщаю, что:
1) три церкви указанного монастыря, согласно отношения Наркомпроса от 8-го июня с.г. за № 19–124-2457, никакой художественно-исторической ценности не представляют;
2) двадцатка Пятогорского монастыря, в ведении которой были эти три церкви, распалась еще в апреле месяце 1929 г., причем большинство членов этой двадцатки (монахи) были осуждены к лишению свободы и заключены в изолятор за поджог местной школы и за антисоветскую агитацию, а остальные разошлись. Часть двадцатки — местное крестьянство — от пользования церквями отказалась, т. к. окрестное население пользуется церковью, расположенной в трех километрах от монастыря;
3) указанные церкви не функционируют уже полтора года, и в одной из них устроена школа.
На основании изложенного Административный отдел Л ОН и Л С просит Президиум облисполкома и Л С об окончательной ликвидации этих церквей и передаче их в пользование для культурно-просветительных целей.
Приложение: Упомянутое на 17 п.л.
Зам. нач. Обладмотдела: (Иванов).
Врид. нач. Отд. Адмнадзора: (Никитин).
ЦГА СПб., ф. 7383, оп. 1, д. 21, лл. 160–160 об. Заверенная копия.
Из протокола допроса епископа Сергия (Дружинина) от 17 февраля 1931 г.
[…] Причинами, побудившими меня примкнуть к организации «истинно-православных», возглавляемой митроп. Иосифом Петровых, явились мои взгляды в оценке политики сов. власти по церковному вопросу. Оговариваюсь, что «истинно-православными», или «защитниками истинного Православия», называют сами себя лица, примкнувшие к этой наиболее непримиримой церковной группировке. Я считал, что Церковь советская власть стремится уничтожить, разрушает и издевается над святынями и что сама Православная Церковь не может оставаться безучастным зрителем всех этих мероприятий со стороны сов. власти, а скорбит и должна бороться за свое существование. Однако сразу же после выступления группы иерархов Церкви против митрополита Сергия Нижегородского я не примкнул к ним, так как смалодушествовал. После этого некоторые лица, как, например, ев. Федор Андреев, ев. Василий Верюжский, архиеп. Дмитрий (Любимов), зная мое прошлое, мои взгляды, твердость в вере и православии, уговорили меня примкнуть к этой новой оппозиции. В этих беседах со мной означенные лица высказывали мне точку зрения «истинно-православных» на положение Церкви, взаимоотношение Церкви и сов. власти и перспективы развития Православия. Помню, что ев. Федор Андреев, отличавшийся большими познаниями в богословских науках и своим непримиримым отношением к сов. власти, говорил, что «Сов. власть является властью безбожной, разрушающей храмы и оскверняющей святыни, что Церковь не может стоять в стороне от политики, а должна бороться с Сов. властью». Законной властью, по словам Ф. Андреева, является та власть, которая стояла на защите Православия, т. е. царская власть. Преосв. Дмитрий (Любимов) внушал мне мысль «стоять в правоте Православной Церкви», отвергал Сов. власть, как власть безбожную, сатанинскую, с которой необходимо Православной Церкви бороться, и придерживался тех же взглядов, что и ев. Ф. Андреев в вопросе о законной власти, т. е. считал, что понятия «Православие и Русь» неотделимы, и законной властью может быть только царская влас