В другом послании, от 17 января 1934 г., Владыка укреплял свою паству в стоянии за веру: «Возлюбленные о Господе братия и сестры! Ваше письмо получил, оно порадовало меня и принесло скорбь. Порадовало потому, что Вы провели праздник Господень в духовной радости, проявив мужество. И эта радость ваша достигла нашего сердца и усугубила нашу радость. Поскорбел потому, что у Вас начинаются разделения, появляются ослабевшие духом, безразличные в деле своего спасения, а последнее ведет к безбожию и к вечной погибели. Если Ваши епископы страдают, то это говорит, что близ Вас есть Царство Небесное… Так твердо и мужественно исповедуйте Господа и неповрежденно храните святую православную веру — не бойтесь, малое стадо, — так одобрял Господь Христос, так Он и теперь одобряет нас. Господь говорил: „Да не смущается сердце ваше, веруйте в Бога и в Меня веруйте“, а св. апостол Павел писал своему ученику Тимофею: „Все желающие жить благочестиво во Христе Иисусе будут гонимы“. Бодрствуйте, мужайтесь, крепитесь, и благодать Божия да будет с Вами. Бойтесь потворствовать тем, кто уже ослабел духом и готов прервать общение со своим епископом и прекращает возношение за литургией его имени, там нет благодати Божией, ибо нет Церкви без епископа, утверждайтесь сами в вере, утверждайте и присных о Господе, да благословит Вас Господь»[284].
Из многочисленных лагерных посланий ей. Нектария, кроме уже упомянутых, опубликованы лишь два, написанные в середине 1930-х гг. Одно из них построено на покаянных текстах библейских пророков и лишено исторической конкретики. Другое небольшое послание Владыки содержит призыв к стойкости, обращенный к своей пастве, и благодарность за нее. В письме выделена излюбленная мысль иосифлян того времени: истинная Православная Церковь ушла в пустыню, в подполье и держится только Духом Божиим: «Христос посреди нас и есть и будет! Православные яранцы, не имеющие общения с митрополитом Сергием и его духовенством. Ваша разборчивость в церковных вопросах нашего времени и ваша стойкость похвальны и достойны подражания. Святая истинная Православная Церковь в нашем Отечестве ныне ушла в пустыню, как говорится в 12-й главе Откровения. Так было во времена мученичества и ересей. Ныне новый враг — ОГПУ — ищет убить Христа и Его Церковь. Приходится ей скрываться в подполье. Если и существуют еще где-то православные общины, то не иначе, как Духом Божиим. Поддерживайте, православные, эти приходские общины с геройским духовенством. Ваша отзывчивость и любовь ко мне, заключенному Иранскому каноническому епископу, до глубины души трогают и утешают меня. Спаси вас Христос! Дерзайте, людие Божии! Никто как Бог! Ему слава во веки»[285].
2 августа 1937 г. епископа взяли под стражу в лагере по обвинению в антисоветской агитации. 8 сентября 1937 г. он был приговорен Особой Тройкой Управления НКВД по Западно-Казахстанской области к высшей мере наказания и в тот же день расстрелян в г. Гурьеве. Государственная реабилитация произошла только в январе 1992 г. В октябре 1981 г. Владыку прославил в лике святых Архиерейский Собор Русской Православной Церкви за границей.
В Катакомбной Церкви долго была жива память о епископе-мученике Нектарии. Еще в послевоенное время в Поволжье существовали целые тайные общины, называвшие себя «нектарьевцами». Некоторые верующие и сейчас хранят фотографии и портреты Владыки, из уст в уста передаются рассказы и предания о нем. Помимо несомненно написанных еп. Нектарием посланий, существуют в списках апокрифические духовные поучения, приписываемые Владыке, трогательное народное творчество, по-своему излагающее наставления епископа. Его реальные тексты парафразировались и расширялись, чтобы с их помощью ответить на насущные современные вопросы и авторитетом новомученика укрепить веру. Таким образом, епископ Нектарий является одной из самых заметных фигур не только иосифлянского движения, но и всего церковного сопротивления в СССР.
Епископ Старобельский Павел (Кратиров)
Епископ Павел (Кратиров).
Середина 1920-х 22.
Одним из основных руководителей иосифлянского движения на Украине был епископ Павел (в миру Павел Федорович Кратиров). Он не признавал управление митрополита Сергия (Страгородского) еще до опубликования Декларации 1927 г., считая его захватчиком высшей церковной власти, которая с 1926 г., по мнению ей. Павла, должна была принадлежать митрополиту Ярославскому Агафангелу (Преображенскому). Известен епископ Старобельский был, прежде всего, как сильный идейный оппонент митр. Сергия, написавший в 1928 г. целый ряд произведений с резкой критикой курса церковной политики Заместителя Местоблюстителя.
Родился Владыка в 1871 г. в селе Покровское Тотемского уезда Вологодской губернии в семье простого сельского священника (в ряде исторических работ в качестве отца был ошибочно назван епископ Саратовский Иоанн). До 10 лет Павел жил в деревне и после окончания сельской школы с большим успехом сдал вступительные экзамены в Вологодское Духовное училище (старший брат Николай одновременно с ним поступил в Духовную семинарию). Мальчик рано потерял мать, но это не ослабило его тяги к учению, и в 1885 г. он поступил в Вологодскую Духовную семинарию. В конце обучения Павел очень тяжело, почти безнадежно, заболел плевритом, и это способствовало укреплению его веры. Юноша расценил болезнь «как подготовку к вечности», стал раздумывать о смысле жизни и смерти (в результате позднее, в середине 1920-х гг., он написал неопубликованную статью — ответ на то, что ожидает человека после смерти, на основе современных научных знаний, — конфискованную при аресте Владыки в 1931 г.). Павел остался жить вопреки прогнозам врачей и в конце августа 1892 г. на несколько месяцев поселился в Новочеркасске у дяди-священника, окончившего Московскую Духовную Академию.
Отчасти поправив здоровье, П. Кратиров осенью 1892 г. отправился в Казань для поступления в Духовную Академию, где уже учились некоторые из его семинарских товарищей. В то время Павел, по его словам, на религию «смотрел как на ту животворящую силу, которая, проникнувши во все поры государственного организма, одухотворит его и уничтожит все те виды зла социального, от которого страдает человечество и от которого тщетно старались уврачевать его разные великие мыслители и реформаторы». Поступив в Академию в 1892 г., Павел Федорович успешно окончил ее в 1896 г. со степенью кандидата богословия. При переходе с третьего на четвертый курс на него сильное впечатление оказала смерть любимого младшего брата. Окончил Духовную Академию П. Кратиров «с намерением служить Церкви, в силу своих ограниченных сил, в преподавательской деятельности»[286].
Около года Павел Федорович в ожидании назначения Учебного комитета прожил в доме отца, преподавая Закон Божий в сельской школе. В 1897 г. в нескольких номерах журнала «Православный собеседник» был опубликован его труд «Святитель Задонский Тихон, как пастырь и пастыреучитель»[287]. В этом же году П. Кратиров был назначен преподавателем в Тульскую Духовную семинарию, в конце 1902 г. — в Курскую, а через 4–5 месяцев — в начале 1903 г. — в Харьковскую семинарию, где преподавал Нравственное Богословие до ее закрытия в 1918 г. В Туле П. Кратиров женился, и в дальнейшем у него родились три дочери: в 1901 г. Валентина, в 1903 г. Нина и в 1904 г. Зоя. Помимо преподавания в семинарии, Павел Федорович служил в Харькове законоучителем в мужской и женской гимназиях, с учащимися которых у него были «самые лучшие отношения».
В годы Первой русской революции, к которой П. Кратиров отнесся резко отрицательно, впервые проявился его талант публициста и проповедника. В это время он неоднократно читал лекции в Харьковском Народном доме, а также выступил с речью о необходимости применения смертной казни к революционерам на собрании духовенства епархии в Покровском монастыре. Эту же позицию Павел Федорович отстаивал в своих статьях, опубликованных в епархиальном журнале «Вера и разум» в 1905, 1906, 1908 и 1915 гг., в частности, в статье 1908 г. «Вопрос о смертной казни в свете христианского учения». Позднее, на допросах в ГПУ, епископ пояснил, что выступал за смертную казнь лишь революционеров-террористов, которые сами совершали убийства: «Я решал этот вопрос исключительно с христианской точки зрения и принципиально вне всякой зависимости от форм государственного управления, но делал оговорку, что всякое злоупотребление этим правилом будет преступно»[288].
При этом Владыка был глубоко аполитичным человеком и к Февральской революции отнесся «спокойно и равнодушно», приняв ее «как данность», хотя, по его словам, «лично ничего хорошего от происшедшей революции не ожидал». Отношение же к Октябрьскому перевороту было иным, он привел П. Кратирова «в трепет», так как большевики не скрывали отрицательного отношения к религии. Но будущий епископ мужественно решил бороться Словом Божиим с надвигавшимся неверием. На допросе 17 февраля 1931 г. он показал: «Я предвидел, что должна начаться борьба двух противоположных мировоззрений — религиозного и материалистического, и считал своим священным долгом стать на сторону религиозного мировоззрения, и поэтому, еще до принятия священнического сана, а потом и епископского сана, несколько раз выступал на диспутах с безбожниками». Именно тогда, в 1918 г., уже после начала жестоких гонений на духовенство, П. Кратиров, сознательно и убежденно решив посвятить свою жизнь борьбе за Истину Христову, принял иерейский сан. 19 января 1931 г. он говорил следователю: «Что заставило меня принять священство, а потом и епископство? Я считал своим нравственным долгом сделать это в то тяжелое время, которое переживала Церковь. Я заслуживал бы справедливого презрения со стороны своих учеников, впоследствии священников, если бы не сделал этого, если бы был только сторонним наблюдателем их тяжких переживаний в настоящее время. Будучи их учителем в школе, я рассчитывал сделаться руководителем их и в их пастырском служении. Священником я сделался охотно»