О своих поездках в Ленинград о. Матфей рассказал еп. Григорию, рассказывал, в частности, о словах еп. Николая, что «прекращение поминовения в храмах имени митрополита Петра необходимо для блага Церкви». Власти в то время объявили о смерти Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра (хотя он был расстрелян в 1937 г.), и о. Матфей сообщил о мнении части верующих, «что будто бы перестали поминать митр. Петра для того, чтобы подойти к соединению с обновленцами». Согласно показаниям еп. Григория, на допросе 28 апреля 1937 г. он ответил, «что это есть не что иное, как обывательские разговоры», а если митр. Петр умер в ссылке, то прекращение его поминовения «совершенно законно, равно как и законно возглашение митрополита Сергия Местоблюстителем патриаршего стола, т. к. других кандидатов в завещании Патриарха Тихона нет». При этом Владыка Григорий, вероятно, по-прежнему находился в оппозиции к митр. Сергию. В ходе указанного допроса епископ заявил: «Я лично — приверженец Тихоновской Церкви и ничего общего с обновленческой церковью не имел и не имею», умолчав об отношении к политике митр. Сергия. Отец Матфей же 26 апреля 1937 г. показал следователю: «Лебедев Григорий не признает митрополита Сергия и отошел от него, потому что митрополит Сергий в 1927 году написал к верующим воззвание о необходимости лояльного отношения Церкви к советской власти… Лебедев предупреждал нас об опасности соединения с обновленческой ориентацией, т. к. митрополит Сергий может пойти на сторону обновленческой церкви (правда, этим утверждениям полностью доверять нельзя)»[396].
Известно, что еп. Григорий посещал закрытый в 1936 г. собор св. Анны Кашинской, но служил, вероятно, у себя дома (при обыске у него нашли архиерейское облачение и 1250 свечей), не стремясь возвращаться к активной церковной деятельности. Весь круг общения Владыки в 1930-е гг. не превышал 20–30 человек, и он целиком посвятил себя богословским трудам. В марте 1937 г. епископ в письме к духовной дочери отмечал: «Я, милостию Божией, живу потихоньку. Относительно здоров. Время идет быстрейше, и делать не успеваешь, что надобно бы»[397].
Труды Владыки прервались 16 апреля 1937 г. В этот день на квартире епископа был проведен обыск, а сам он арестован и отправлен в тюрьму г. Калинина «как руководитель контрреволюционной группы фашистско-монархической организации, которая ставила перед собой задачу восстановления фашистско-монархического строя в России при помощи интервенции фашистских стран». В этом обвинении не было ни слова правды. В соответствии с обычной практикой «большого террора» органы НКВД сфабриковали групповое дело бывших насельников Данилова монастыря. Следствие было начато арестом 9 января 1937 г. в г. Киржиче архимандрита Симеона (Холмогорова), который под давлением «сознался» в создании «подпольной Церкви истинно-православной веры» с тайными домовыми храмами и скитами, во главе которой будто бы стоял оппозиционный митр. Сергию бывший настоятель Данилова монастыря архиеп. Феодор (Поздеевский), отбывавший в это время ссылку в Коми АССР. Одна из «контрреволюционных групп» (тайных общин), возглавляемая бывшим наместником монастыря архим. Поликарпом (Соловьевым), якобы существовала в Кашине. Арестованный по этому делу иеромонах Исаакий (Бабиков) на допросе 14 июня 1937 г. сознался в проведении «нелегальных сборищ» (т. е. домашних богослужений) и назвал Владыку Григория в числе участников «организации», возглавляемой архиеп. Феодором и архим. Поликарпом[398].
Аресты по делу продолжались до 19 мая, всего было схвачено 50 человек — священнослужителей и мирян. Епископа Григория допрашивали трижды — 17, 28 апреля и 10 мая, и всякий раз он категорически отрицал какое-либо участие в «контрреволюционной церковной группе», ответив, в частности, на первом допросе: «Участником названной контрреволюционной организации я не был, и таковую совершенно не знаю, и по этому вопросу сказать ничего не могу». Ответ на последнем допросе был еще более краток: «Таковой к-p церковной группы я не знаю». Владыку не смутили даже, вероятно выбитые пытками «признательные показания» иеромон. Матфея, который заявил, что во время второй встречи ей. Григорий предложил ему участвовать в своей группе, сказав: «Гибнет православная вера, а вместе с ней погибнет и русский народ. Легально-синодальная церковь, и особенно обновленческая организация, вместе с властью разрушает религию»[399].
В 1936 г., в день закрытия собора ев. Анны Кашинской, в городе произошла крупная демонстрация верующих, разогнанная местными властями с помощью милиции и комсомольцев. При этом был избит обновленческий священник, а в январе 1937 г. обновленцев изгнали из Вознесенской церкви, которая перешла к Московской Патриархии. Следователь попытался обвинить ей. Григория в организации «захвата» этого храма, но встретил категорическое отрицание Владыки, заявившего: «Я ни Челюскину и ни Бобровой Елене каких-либо установок в вопросе отношения их к обновленцам не давал, и в частности о Вознесенской церкви разговора у нас не было». Не дал епископ никаких компрометирующих сведений и о других обвиняемых. Органы следствия пытались придать максимально возможные размеры «разоблаченной организации» и даже собрать обвинительные материал против Ленинградского митрополита Алексия. Так, в деле утверждалось, что Е. Боброва была «связником» — ездила в Ленинград и привозила от митрополита деньги. Однако этот факт доказать не удалось[400].
Из 50 обвиняемых 7 человек не признали свою вину, в том числе епископ Григорий и супруги Бобровы. Мужественно вела себя на допросах и арестованная вместе с Владыкой его келейница Н. Слепушкина, которая даже отказывалась подписывать протокол. 31 августа 1937 г. следствие было закончено и составлено фальсифицированное обвинительное заключение, в котором говорилось о разоблачении существовавшей «на территории Калининской и Ярославской областей антисоветской церковной монархической организации т. н. Истинно-Православной Церкви, ставившей целью свержение советской власти и установление монархического строя». Еп. Григорий был признан «руководителем контрреволюционной группы фашистско-монархической организации». 13 сентября Тройка Управления НКВД по Калининской области приговорила 49 из 50 обвиняемых к высшей мере наказания. Епископ Григорий вместе с другими мучениками был расстрелян в Калинине 17 сентября 1937 г. в час ночи[401].
Память о Владыке продолжала жить среди верующих жителей города ев. Апостола Петра. Духовные дети сберегли произведения епископа, и уже в 1976–1980 гг. в официальном церковном издании «Богословские труды» были опубликованы его «Евангельские образы» («Благовестие святого Евангелиста Марка» и «Благовестие святого Евангелиста Луки»), а с 1981 г. проповеди Владыки стали печатать в «Журнале Московской Патриархии». В октябре этого же года он был канонизирован Русской Православной Церковью за границей. В 1990-е годы было опубликовано несколько книг духовных произведений епископа Григория. 16 июля 2005 г. Священный Синод Русской Православной Церкви причислил Владыку к лику святых.
Священномученик протоиерей Викторин Добронравов
Протоиерей Викторин Добронравов. Конец 1920-х гг.
Один из самых известных петроградских пастырей 1920-х гг. родился 29 января/11 февраля 1889 г. в г. Кишиневе Бессарабской губернии, где его отец Михаил служил священником в церкви Георгия Победоносца. Мальчик рано потерял отца, и мать вторично вышла замуж. Отчимом Викторина, его брата Леонида и сестры Зинаиды стал А. П. Ростовский, секретарь Святейшего Синода в Петербурге, куда семья и переселилась. У Ростовских родилось трое детей, но Викторин был особенно привязан к Зинаиде, незрячей от рождения. В жизни Зинаиды произошло чудо, повлиявшее на всю дальнейшую жизнь Викторина: до семьи Добронравовых-Ростовских дошел слух о чудотворениях св. о. Иоанна Кронштадтского, и мать решила поехать в Кронштадт со своей больной дочкой, надеясь на чудо. Когда они приехали в город и подошли к Андреевскому собору, то увидели, что вся площадь около храма была запружена народом. Литургия кончилась, отворились двери собора, и вышел батюшка. Осмотрев всех вокруг, о. Иоанн сразу поманил пальцем к себе больную девочку, говоря: «А ну-ка, беленькая девочка (Зинаида была альбиноской), подойди ко мне». Когда она подошла, о. Иоанн положил руку на ее головку, благословил, помолился и сказал: «А ты будешь видеть, девочка». Уже по дороге домой Зинаида стала лучше видеть, впоследствии окончила успешно гимназию, увлеклась искусством и до конца своей долгой жизни (она умерла в возрасте 93 лет в 1988 г.) занималась живописью. Это чудо о. Иоанна настолько укрепило веру Викторина, что он захотел уйти в монастырь, но мать его не пустила[402].
8 июня 1910 г. юноша окончил Санкт-Петербургскую Духовную семинарию, но сан не принял, так как не был женат, а по настоянию матери 16 сентября 1910 г. поступил на экономическое отделение Петербургского Политехнического института, полный курс которого успешно окончил в 1915 г. Однако стремление к духовной жизни не покидало Викторина, и он все-таки решил поехать в Москву получить благословение на монашество от Московского митрополита; Владыка принял его милостиво, но в монашестве отказал, сказав: «Ты слишком красив и будешь соблазном для многих», а на священство благословил, велев жениться[403].
К этому периоду жизни о. Викторина относится его знакомство с будущей супругой Анной Константиновной Вороновой. Оба брата, Леонид и Викторин, был