как карой, посланной от Господа Бога за наши грехи. В своих проповедях я призывал всех истинно верующих людей объединиться вокруг святой Православной Церкви и остаться ей верными до конца своей жизни, невзирая на ту пагубную политику и работу, которую проводит сов. власть по отношению к святой Церкви». Батюшка также сказал, что на квартире у архиеп. Димитрия бывал раза четыре в год, но исключительно по личным делам, а в специально устраиваемых у Владыки собраниях ни разу не участвовал[469].
9 мая 1931 г. был проведен второй и последний допрос священника. Он сообщил, что иосифлянином был с начала зарождения этого направления и до ареста, в его доме никаких собраний не проводилось, а только спевки церковного хора. Отец Михаил также признался, что вблизи храма один из прихожан, Ф. К. Панюшин, арендовал дом, где проживала прислуживавшая в церкви монахиня Мария (Степанова) и иногда останавливались заезжие странники. Больше ничего добиться от батюшки следователям не удалось, но у них еще 8 марта было готово постановление о привлечении о. М. Рождественского в качестве обвиняемого, так как он якобы «состоял членом контрреволюционной монархической церковной организации „истинных“ и принимал в ней деятельное участие с целью подрыва и свержения советской власти — устраивал у себя на квартире тайные собрания и под видом бесед на религиозные темы вел антиколхозную контрреволюционную агитацию»[470].
Вскоре после ареста о. Михаила, 30 декабря 1930 г., община Спасо-Преображенской церкви заключила договор на пользование храмом и тремя часовнями, но уже вскоре на нее обрушилось еще несколько тяжелых ударов. 31 декабря в доме на Церковной горке был арестован иеромонах Варсис (Виноградов). До 1923 г. он состоял насельником Оптиной пустыни, а в 1927 г. поселился в Стрельне, вскоре под влиянием о. Измаила Рождественского присоединился к иосифлянам и начал служить в Спасо-Преображенской церкви. 19 января 1931 г. был схвачен еще один пастырь этого храма — о. Никифор Степанов. Он, продолжая работать на предприятии в Ленинграде, в июле 1930 г. был тайно посвящен в Стрельнинской церкви еп. Сергием (Дружининым) во диакона, а 21 сентября того же года — во священника. Отец Никифор нелегально приезжал служить в Стрельну, но был все же выслежен агентами ОГПУ, арестован в своей ленинградской квартире и обвинен в руководстве Стрельнинской ячейкой контрреволюционной организации «Истинные». Завершающий удар ОГПУ нанесло 21–22 апреля 1931 г., арестовав исполнявшего в то время обязанности настоятеля иеромонаха Феодора (Козлова), а также служившего в Спасо-Преображенской церкви с 1891 г. семидесятилетнего протодиакона Иоанна Пидьмозерского и прислуживавшую в храме монахиню Марию (Степанову), которая якобы «вела озлобленную антиколхозную агитацию»[471].
Такой «интерес» ОГПУ к стрельнинскому приходу был не случаен. Даже в материалах московского дела «Всесоюзного центра Истинно-Православной Церкви» 1931 г. отмечалось, что священники Измаил и Михаил Рождественские, будучи хорошими проповедниками, «привлекли в церковь массу верующих из простонародья»[472]. 8 октября 1931 г. Коллегия ОГПУ в числе других подсудимых иосифлян приговорила священников М. Рождественского, И. Стефанова, иеромонахов Варсиса (Виноградова), Феодора (Козлова) и мон. Марию (Степанову) к 3 годам заключения в концлагерь, а престарелого о. И. Пидьмозерского к лишению права проживания в определенных населенных пунктах (в том числе Ленинграде и пригородах) на 3 года.
Осенью 1931 г. о. Михаила отправили отбывать срок в Сиблаг (г. Мариинск Новосибирской области), затем, в 1932 г., в Беломоро-Балтийский лагерь — на строительство канала (ст. Медвежья Гора), где он возил тачки с песком и использовался на других тяжелых физических работах, и, наконец, — в Дмитровлаг на строительство канала Волга-Москва. В августе 1933 г. батюшка был освобожден досрочно, «по зачетам», но с лишением права проживания в важнейших городах. Отец Михаил приехал в Стрельну, обратился к местным властям с ходатайством о прописке, но получил отказ и предписание выехать за 101-й километр от Ленинграда. Батюшка был вынужден уехать в Новгородский округ, где сначала четыре месяца трудился сезонным рабочим на железной дороге в пос. Малая Вишера, а затем, с начала 1934 г. до декабря 1937 г., служил псаломщиком на родине — в церкви с. Перегино (тогда Поддорского района)[473].
Ко времени освобождения о. Михаила его семью постигла новая беда — арест и заключение в лагерь матушки Елены Петровны Рождественской. В начале 1930-х гг. ОГПУ пыталось любыми способами покончить с иосифлянской общиной в Стрельне. После ареста всего духовенства, в апреле 1931 г. прихожане Спасо-Преображенской церкви пригласили служить настоятелем священника Виктора Никольского, но, видимо, под давлением карательных органов, он вскоре перешел к сергианам и покинул Стрельну. При о. Викторе — 20 июня 1931 г. — была закрыта часовня Казанской иконы Божией Матери на углу ул. Халузи и Ленинградского шоссе. Затем в храме некоторое время нелегально служил скрывавшийся от властей иеромонах Аркадий. В конце концов его выследили и арестовали, но когда привезли на квартиру Е. П. Рождественской, у которой иеромонах останавливался на ночлег, он сбежал от охраны.
7 января 1932 г. настоятелем Спасо-Преображенской церкви был зарегистрирован 68-летний священник Михаил Евстигнеевич Василевский. Он перешел к иосифлянам в 1929 г. и с благословения архиеп. Димитрия начал служить в Петропавловской церкви Вырицы, а в 1932 г. одновременно окормлял и стрельнинских иосифлян. Приезжая для совершения богослужений в Стрельну, о. М. Василевский всегда останавливался и обедал у Е. П. Рождественской, в квартире которой ему была выделена комната. Отец Михаил постоянно проживал в Ленинграде и неоднократно служил панихиды на могиле замученной в ОГПУ схимонахини Марии (Леляновой) на Смоленском кладбище[474].
Елена Петровна в 1930–1932 гг. по-прежнему пела в церковном хоре и, добывая пропитание для детей и проживавших с ней несовершеннолетних сестер мужа — Серафимы и Зинаиды, работала регистратором в амбулатории им. С. Перовской. Осенью 1930 г. она ездила на две недели в ссылку к о. Измаилу Рождественскому, а в 1932 г. два раза, на 4–7 дней, на свидание к мужу в Белбалтлаг. Матушка также посещала проживавшую в Гатчине (до ареста в феврале 1932 г.) схимонахиню Марию (Лелянову), почитаемую верующими «болящую Ольгу» в Царском Селе, знакомых по Новгороду прот. Александра Советова с супругой Татьяной Карловной и ездила в иосифлянские храмы: в Тихвинскую церковь в Лесном, в храм Михаила Архангела в Малой Коломне и в Феодоровский собор в Царском Селе.
Желая окончательно разгромить иосифлянские общины в пригородах Ленинграда, ОГПУ осенью 1932 г. сфабриковало новое групповое дело Истинно-Православной Церкви. В ходе продолжавшихся с 19 сентября по 24 ноября арестов был арестован 31 человек из пяти иосифлянских приходских общин: в Стрельне, Вырице-Слудицах, Царском Селе, Тайцах и Красном Селе. В Стрельне аресты проходили в ночь с 4 на 5 октября. Кроме о. Михаила Василевского, были схвачены: председатель «двадцатки» Успенской церкви, сторож лавки рыбного кооператива И. П. Ежиков; председатель «двадцатки» и регент Спасо-Преображенской церкви, счетовод на Октябрьской железной дороге А. И. Андреев; член «двадцатки» этого храма, сторож Стрельнинского яхт-клуба А. В. Бирюлев; секретарь приходского совета Спасо-Преображенской церкви К. И. Кедес и сторож этого храма, ухаживавшая за детьми о. М. Рождественского, Е. Р. Тихонова. Е. П. Рождественскую в эту ночь не арестовали, после обыска с нее взяли подписку о невыезде.
Матушка дважды подвергалась допросам: 26 и 29 ноября 1932 г. Она держалась стойко и виновной себя не признала, заявив: «После раскола церкви я как истинно-православная христианка примкнула к иосифлянскому течению. Посещала церковь Спаса Преображения и во время богослужения пела на клиросе. У меня в квартире были спевки певчих… С советской властью у меня расхождения в вопросе религии, для меня непонятна политика сов. власти, которая разрешает верующим молиться и в то же время закрывает церкви и ведет политику притеснения религиозных, и в этом вопросе считаю, что власть не права. Невинных людей сажают в тюрьмы, приписывая последним якобы распространение среди верующих антисоветских слухов»[475].
Арестованные члены приходских советов стрельнинских церквей и о. М. Василевский обвинения в антисоветской деятельности, в основном, также отрицали и лишь признавались в активной переписке и оказании материальной помощи осужденным пастырям: братьям Рождественским, иеромон. Варсису, свящ. Н. Стефанову и др. Так, Клавдия Ивановна Кедес на допросе показала: «После ареста священника Михаила Рождественского я писала ему письма, сообщая новости, главным образом, о духовенстве и верующих, и просила его благословения. Помимо того у верующих собирала деньги ему на посылки».
Следствие было недолгим, в обвинительном заключении от 7 декабря 1932 г. говорилось, что Ленинградский оперативный сектор ОГПУ вскрыл и ликвидировал «ряд ячеек-приходов ликвидированной в 1929–1931 гг. контрреволюционной церковно-монархической организации „Истинно-Православная Церковь“, расположенных в Пригородном и Красногвардейском районах Ленинградской области». Эти ячейки якобы осуществляли следующую контрреволюционную деятельность: «1. Связь со ссыльным духовенством, как письменно, так и путем посылки нарочных, информируя о жизни приходов и тяжелом положении верующих. 2. Распространение провокационных слухов о скором конце советской власти, голоде, различных стихийных бедствиях, запугивание страшным судом, наказанием за безбожие, приходом антихриста и т. п. 3. Агитация среди крестьянства за несдачу государственных заготовок и неуплату налогов. 4. Создание нелегальных религиозно-воспитательных ячеек последователей „ИПЦ“. 5. Тайное монашество. 6. Окружение различными почестями „болящих“ и распространение слухов об их ясновидениях. 7. Связь с иосифлянским духовенством г. Ленинграда и укрывательство скрывающегося от ареста духовенства»