.
По свидетельству иеродиакона Владимира, когда выяснилось, что ей. Иоанникий «остался последователем Сергия», насельники монастыря и обратились к Владыке Димитрию (Любимову), принявшему их «в свою епархию». Произошло это весной 1928 г. после обсуждения вопроса с прихожанами Богоявленской церкви. Первоначально решение о присоединении к ей. Димитрию было принято на собрании в келлии архим. Сергия с участием членов приходского совета и его председателя Ф. М. Аверина. Затем этот вопрос вынесли на обсуждение мирян, для чего Аверин роздал подписные листы, и в результате под решением перейти к иосифлянам подписалось более половины прихожан — свыше тысячи человек. Вскоре архим. Сергий поехал к ей. Димитрию и передал ему заявление со всеми подписями[685].
Узнав об отходе от митр. Сергия монастыря и прихода, архиеп. Алексий попытался воздействовать на отделившихся. Летом 1928 г. по его указу в обитель приехал благочинный — настоятель церкви с. Троица Новгородского района свящ. Николай Тогатов. Для обсуждения вопроса было созвано собрание всех насельников в келии настоятеля. Дискуссия продолжалась два часа. На увещевания о. Николая подчиниться архиеп. Алексию и исполнять его распоряжения, братия единодушно ответила отказом, в частности, иеродиакон Владимир заявил, что «раз власть не нуждается в наших молитвах и насмехается над нами, то зачем же мы будем служить за власть». В итоге собравшиеся решили митр. Сергию и архиеп. Алексию не подчиняться и остаться под управлением ей. Димитрия[686].
Одновременно с Перекомским монастырем к иосифлянам перешло еще несколько приходов в Новгородском и соседнем Медведском районах: в селах Велебицы, Маковищи, Ямок, Васильевское, Лукинское, а затем и Хутынь. Первоначально негодование властей вызвали, прежде всего, действия настоятеля церкви св. Иоанна Богослова с. Велебицы священника Евгения Аполлоновича Соболева, и 29 июля 1928 г. благочинный 5-го Новгородского округа прот. Иоанн Виноградский переслал приходскому совету указ архиеп. Алексия о запрещении настоятеля в служении: «Дело отпадения священника Соболева от Православной Церкви представляется теперь совсем ясным. Ввиду сего, согласно церковным правилам, свящ. Соболев объявляется запрещенным в служении, а все последующие за ним в его раскольнической деятельности — лишенными церковного общения. О. Благочинный объявит эту резолюцию Велебицкому приходу и о последующем донесет мне со своими соображениями относительно заместителя священнической вакансии в этом приходе. Следовательно, отныне свящ. Соболев поставлен на положение простого мирянина, и все его действия в Церкви, если он дерзнет их совершать, суть действия простого мирянина, лишенные благодатной силы: крещенные им будут не крещены, повенчанные — не венчаны, напутствованные — не напутствованы, отпетые — не отпеты, литургия — кощунством и т. д., и самый храм, ввиду его осквернения действиями раскольника, подлежит освящению. В заключение еще раз призываю вас к покаянию, здравому смыслу и отчуждению от раскольнического вождя, имея в виду, кроме изложенного выше, еще то, что требуемые от меня соображения о замещении священнического места в Велебицком приходе мною будут высказаны в смысле необходимости изъятия приходского храма из пользования раскольнического коллектива и передачи его в пользование лиц, остающихся в Православной Церкви и признающих лояльное отношение к гражданской власти, что, несомненно, будет одобрено, как крайнее и притом каноническое средство расчистить дорогу имеющему быть назначенным в Велебицкий приход священнику»[687].
Однако это послание не оказало никакого воздействия на прихожан, и о. Евгений служил в Велебицах до ареста в 1930 г. Еще более активную агитацию против митр. Сергия вел настоятель расположенной в 20 километрах от Перекомского монастыря Знаменской церкви д. Маковищи иеромонах Макарий (в миру — Михаил Александрович Клишин). Он родился в 1875 г. в д. Маковищи Шимской волости Новгородского уезда, окончил сельскую школу, до 1898 г. служил в армии, затем был насельником Перекомского и Старорусского монастырей (до 1918 г.). В 1925 г. о. Макарий прибыл из Старой Руссы в родную деревню, и 23 сентября того же года его стараниями имевшаяся в Маковищах часовня была переустроена и освящена в качестве церкви. В общину вошло 115 дворов. Вскоре в этом приходе произошло несколько случаев обновления икон, в связи с чем иеромонах был арестован и, отсидев три месяца в Новгородской тюрьме, все же оказался освобожден без суда.
Отец Макарий, как бывший насельник, поддерживал связь с Перекомским монастырем и разделял церковную позицию его братии. На допросе 24 декабря 1929 г. он показал: «Около 1,5 года тому назад был получен указ митрополита Сергия, под которым я не подписался и, съездив к архиепископу Димитрию и посоветовавшись с ним, приписался к Ленинградской епархии. К архиепископу Димитрию до сего времени, сколько я знаю, примыкает наше Маковище, Велебицы, Перекомский монастырь и церковь в Новгороде (Спаса). С 1928 г. наша община называется иосифлянами»[688].
С весны 1929 г. о. Макарий начал активно проповедовать и служить молебны за пределами своего прихода, в частности, в с. Видотощи — почти в 30 километрах от Маковищ, деревнях Горное Веретье и Базловка. Число его последователей в этих населенных пунктах быстро увеличивалось. По оценке ОГПУ, к концу 1929 г. «секта макарьевцев» выросла до 500 человек. В д. Горное Веретье наиболее активными сторонниками о. Макария были зажиточные крестьяне братья Никитины и братья Колосковы. Они выступали против землеустройства и хлебозаготовок, призывали не вступать в колхозы и не пускать детей в советские школы, так как «там учат делу антихриста». По утверждению ОГПУ, иеромон. Макарий читал «Протоколы Сионских мудрецов» и якобы «доказывал, что Ленин — антихрист, тов. Сталин и Рыков — слуги его, что колхозами подготовляется приход антихриста».
Отец Макарий несколько раз ездил к Владыке Димитрию в Ленинград и Тайцы, последний — в начале октября 1929 г., когда получил от архиепископа указание не совершать треб в деревнях чужих приходов во избежание репрессий. Приезжал иеромонах и в Гатчину к болящей схимонахине Марии (Леляновой), обладавшей даром утешения скорбящих. Выслушав рассказ о. Макария о гонениях на него, схимонахиня сказала: «Терпи, милый, счастливый ты человек». А на слова батюшки «Боюсь, зашлют, в тюрьму посадят…» мать Мария ответила: «С Богом везде хорошо»[689].
Кроме Маковищинского, тесную связь с братией Перекомского монастыря имели также Васильевский, Ямковский и Хутынский приходы. Служивший в то время в Лазаревской церкви с. Ямок иеромон. Варсонофий (Кузьмин) на допросе 14 января 1934 г. показал, что после того как насельники обители на совещании зимой 1928 г. «вынесли единодушное решение о Сергие, как продавце власти антихриста и раскольнике православной веры», они «провели разъяснительную работу» в приходах монастыря, Ямковской и Васильевской церквей, «доказав верующим, что митрополит Сергий продался сов. власти и безбожникам-большевикам, и мы, как духовные учителя учения Иисуса Христа Истинно-Православной Церкви, являемся хранителями от безбожников-больше-виков истинно православной веры. С тех пор и до сего дня, мы являемся проводниками учения Иисуса Христа, последователями митрополита Иосифа»[690].
Насельники монастыря поддерживали непосредственную связь с Владыкой Димитрием. Три раза к нему ездил архим. Сергий, а также по поручению настоятеля его родственники из д. Горное Веретье: крестьяне И. И. Никитин, В. И. Никитин-Егоров и крестьянин В. А. Ведерников из д. Базловка. В Ленинграде они останавливались у прот. Феодора Андреева, иеромон. Тихона (Зорина) и других иосифлян, посещали богослужения в соборе Воскресения Христова и получали различные воззвания и послания с осуждением действий митр. Сергия. На допросе в январе 1930 г. иеродиакон Владимир (Кожинов) показал: «В прошлом, 1929 г. среди монахов были листовки, которые нами читались поодиночке, а также и когда мы собирались вместе в присутствии игумена Сергия. В этих листовках было написано о том, что Сергий продался советской власти, что сейчас время тяжелое, закрываются храмы, оскверняются святые мощи, что распространилось в народе безверие-безбожие, что начались гонения на священнослужителей и т. д. Эти листовки привозил Андреев из Ленинграда, они были от епископа Виктора и др. епископов».
В августе 1929 г. архим. Сергий вместе с В. А. Ведерниковым ездил и в Гатчину к схимонахине Марии (Леляновой). Зимой того же года настоятель несколько раз посещал вместе с певчей Богоявленской церкви Параскевой Алексеевой деревни Базловка и Горное Веретье, где служил молебны в домах Ведерниковых и Никитиных. Следует упомянуть, что в конце 1929 г. ей. Сергий (Дружинин) назначил о. Варсонофия (Кузьмина) настоятелем Покровской церкви расположенного в Лужском уезде с. Уторгош (ныне Новгородская епархия), но иеромонах, вероятно, не успел до ареста выехать туда из Перекомского монастыря.
Активным распространителем иосифлянских воззваний в Новгородской епархии был священномученик иеромонах Гавриил (в миру — Григорий Петрович Владимиров). Он родился в январе 1873 г. в д. Котляровка Опочкинского уезда Псковской губернии в крестьянской семье, до 1914 г. был насельником Пантелеимоновского монастыря на Афоне в Греции, затем в годы Первой мировой войны служил полковым священником, а в 1918–1923 гг. работал агитатором отдела народного образования в Новгородской губернии. В 1923–1927 гг. о. Гавриил был насельником Михайловского Сковородского монастыря под Новгородом. В начале 1928 г. иеромонах перешел к иосифлянам и, проживая в Новгороде по адресу: Дмитровская ул., 36–8, выезжал в различные районы Ленинградской области, агитируя в пользу движения митр. Иосифа. По утверждению ОГПУ, он объездил весь Новгородский округ и затем перешел на Псковский, где служил нелегально в домах и на кладбищах и собирал подписи верующих для постройки храма в Опочкинском районе.