ьную помощь; на предложение же Епархиального управления перейти под окормление митр. Сергия протоиерей ответил отказом[711].
Наряду с последними официально существовавшими иосифлянскими приходами, к 1934 г. в Новгородском районе уже появились и тайные общины истинно-православных. Их организаторами были два мирянина-проповедника: Василий Максимович Максимов и Степан Георгиевич Жирнов. Первый из них родился в 1884 г. в д. Заостровье Новгородского уезда, где и проживал, имея большое влияние на верующих Моисеевского, Заболотского и Ракомского сельсоветов. В. М. Максимов неоднократно ездил в Ленинград к прот. А. Советову (с которым был хорошо знаком) и призывал крестьян не выполнять госпоставки и отказываться от земли, в связи с чем часть жителей деревень Лисья Гора и Любоежа заявила: «Коммунистическую землю власти антихриста пахать не будем».
Другой проповедник родился в 1879 г. в д. Жилкун Новгородского уезда, с 1915 г. странствовал по монастырям и трижды подвергался арестам на несколько месяцев за «контрреволюционную религиозную деятельность»: в 1925, 1930 и в мае 1932 г. В марте 1929-марте 1932 гг. С. Г. Жирнов был иосифлянским проповедником в Каменец-Подольском округе на Украине, а затем проживал в родной д. Жилкун Моисеевского сельсовета и в д. Углы Солецкого района. Он имел последователей в семи сельсоветах Новгородского района, убеждая их выходить из колхозов, не отдавать детей учиться в государственные школы, не состоять в советских общественных организациях и т. п. Хотя сами проповедники посещали иосифлянские храмы, они уже и возглавляли ряд нелегальных общин так называемых «бесцерковников» в тех сельсоветах, где не было истинно-православных церквей, и верующие устраивали молитвенные собрания в своих домах[712].
Стремясь окончательно разгромить иосифлянское движение в округе, Новгородский отдел ОГПУ 15 января 1934 г. начал следствие по делу монархической церковно-сектантской контрреволюционной группировки «истинно-православных». Первым — в этот день — был арестован иеромон. Варсонофий (Кузьмин), затем, 16 января — прот. Н. Семеновский, 17 января — архим. Анатолий (Земляницын), мон. Валентин (Кузьмин), свящ. Н. Фиников и двое церковных активистов, зажиточных крестьян — Михаил Федорович Пентюшкин из д. Ямок и Михаил Иванович Олехов из д. Сергово, наконец, 27 января — С. Г. Жирнов. Второму проповеднику — В. М. Максимову — удалось скрыться, и агенты ОГПУ его не нашли. Тогда они дополнительно привлекли к следствию под подписку о невыезде: 5 февраля — псаломщика Н. А. Бревнова и 9 февраля — иеромон. Митрофана (Коковкина)[713].
Почти все подследственные вели себя на допросах мужественно и своих убеждений не скрывали. Так, иеромон. Варсонофий 14 января 1934 г. показал: «Главным принципиальным расхождением у нас, служителей религиозного культа иосифлян, с тихоновцами-сергиевцами является отношение к сов. власти. Сергиевцы при богослужении поминают сов. власть, молятся за нее, мы же, иосифляне, по своим убеждениям — сторонники монархической власти, сов. власти не признаем, считаем, что сов. власть послана Богом за грехи народу, позабывшему Бога, которая (сов. власть) долго существовать не будет, а поэтому при богослужении за сов. власть не молимся. Среди верующих и вообще граждан мы, иосифляне, проповедуем, что духовенство Сергиевского направления — еретики, продались сов. власти, проповедуем, что советская власть недолговечна и она будет заменена Помазанником Божьим — Царем-батюшкой… после прибытия из концлагеря я убеждал приходивших ко мне на квартиру женщин… в том, что советская власть — это власть антихриста, посланного Богом за грехи народу, и по милости Божьей власть будет заменена властью с Государем во главе»[714].
Очень стойко держал себя на допросах престарелый о. Анатолий, у которого при обыске нашли портрет последнего Императора. Архимандрит заявил, что он отвергает митр. Сергия и его Декларацию 1927 г., стоит на платформе митр. Иосифа и из архиереев Новгородской епархии признает только находящегося в ссылке митр. Арсения (Стадницкого). Свящ. И. Фиников также подчеркивал: «Я являюсь сторонником митрополита Иосифа, то есть истинно-православным — сторонником монархического строя». Почти такими же словами говорил на допросе и прот. И. Семеновский, указавший, что он является иосифлянином с 1928 г., монархистом, и Декларацию о лояльности советской власти отрицает. Подобно пастырям вели себя и прихожане — М. Ф. Пентюшкин и М. И. Олехов
заявили, что они по убеждениям истинно-православные христиане, последователи митр. Иосифа, но о конкретной антисоветской деятельности говорить отказались.
В качестве свидетелей органы следствия привлекли несколько священников — сторонников митр. Сергия: отцов Николая Белгородского, Петра Миловского и Владимира Богданова, а также крестьян из различных сел Новгородского района и председателя «двадцатки» иосифлянской церкви с. Васильевское А. М. Табунова. Из их показаний видно, что иосифляне проживали и во многих деревнях, относившихся к сергианским приходам. Так, например, настоятель Курицкой церкви о. П. Миловский показал, что несколько верующих из деревень, входящих в его приход, ездили в Ленинград причащаться у прот. А. Советова[715].
Следствие было недолгим. Уже 7 февраля шесть арестованных освободили до суда под подписку о невыезде. 16 февраля было готово обвинительное заключение на 11 человек. Главный акцент в нем сделали на обвинении иосифлян в катастрофических неудачах коллективизации. Именно они якобы срывали все хозяйственно-политические кампании в пяти сельсоветах Новгородского района. В качестве доказательства были приложены справки местных органов власти, согласно которым доля вступивших в колхозы хозяйств в январе 1934 г. составляла: в Серговском сельсовете — 19 %, Заболотском — 9,2 %, Ракомском — 8,4 %, Моисеевском — 1,9 %, Самокражском — 1,1 %, а в среднем — 7,7 %, в то время как средний показатель по Новгородскому району составлял 46,9 %. Теперь был найден «виновник» всех провалов политики местных органов власти. Собственно религиозной деятельностью иосифлян следствие почти не интересовалось.
23 февраля 1934 г. был вынесен приговор Тройки Полномочного Представительства ОГПУ в Ленинградском военном округе: свящ. Н. Финикова осудили на 10 лет лагерей, прот. Н. Семеновского, М. И. Олехова и С. Г. Жирнова — на 3 года лагерей, архим. Анатолия (Земляницына), иеромон. Митрофана (Коковкина), Н. А. Бревнова и М. Ф. Пентюшкина — на 3 года лагерей условно, иеромон. Варсонофия (Кузьмина) и мои. Валентина (Кузьмина) — на 3 года высылки в Западно-Сибирский край (20 апреля они прибыли в Томск). Первых четырех осужденных до отправки в лагерь с 28 февраля содержали в Ленинградском ДПЗ, затем 7 марта 1934 г. о. Н. Финикова, о. Н. Семеновского и С. Г. Жирнова отправили отбывать срок в Дальлаг (Владивосток), а М. И. Олехова — 14 апреля в Дмитлаг (г. Дмитров Московской области)[716].
К 1937 г. почти все иосифлянские церкви в Новгородской епархии были закрыты, но продолжало существовать немало тайных истинно-православных общин. Кроме того, в самом Новгороде, его окрестностях и других населенных пунктах округа проживало значительное количество ссыльных иосифлянских священнослужителей. Все они подверглись репрессиям в период «большого террора». В других разделах книги говорится о разгроме общины бывших сестер Иоанновского монастыря, делах священномученика прот. Викторина Добронравова, архим. Алексия (Терешихина), свящ. Петра Белавского. Помимо них, в 1937–1938 гг. в Новгородском округе были репрессированы десятки других иосифлян, в том числе прежние насельники Перекомского монастыря.
Осужденный в 1934 г. лишь условно, архим. Анатолий (Земляницын) в 1937 г. проживал в д. Великое Село Старорусского района, осенью того же года был арестован, 20 ноября приговорен Особой Тройкой Управления НКВД по Ленинградской области к высшей мере наказания и расстрелян. Иеромонах Митрофан (Коковкин) в 1937 г. служил настоятелем церкви д. Плешаково Парфинского района, там же был арестован, 5 марта 1938 г. приговорен Особой Тройкой к высшей мере наказания и расстрелян. Еще один из бывших насельников обители, иеромонах Павел (Колбин), в 1937 г. проживал в д. Теребутицы Шимского района, после ареста приговорен 25 ноября 1937 г. Особой Тройкой к расстрелу и вскоре казнен[717].
Осужденный по делу братии свящ. Николай Фиников отбывал срок в Дальлаге, там осенью 1937 г. был взят под стражу, 27 ноября приговорен Тройкой Управления НКВД по Дальневосточному краю к высшей мере наказания и вскоре расстрелян. Его бывший «подельник» М. Ф. Пентюшкин оказался вновь арестован в родной деревне Ямок осенью 1937 г., 25 ноября приговорен Тройкой Управления НКВД по Ленинградской области к 10 годам лагерей и скончался 19 октября 1942 г. в Южлаге.
В 1937 г. в Новгородской епархии погиб еще один иосифлянский пастырь — протоиерей Сергий Владимирович Никольский. Он родился 4 июля 1887 г. в с. Мыслово Новоладожского уезда Петербургской губернии в семье диакона, в 1910 г. окончил столичную Духовную семинарию, в 1912 г. был рукоположен во диакона и с тех пор служил в различных храмах Петербурга (Петрограда): св. Иоанна Предтечи на Выборгской ул., 19, в Сампсониевском соборе, Казанской церкви на Большой Охте. При этом о. Сергий в 1919–1921 гг. учился в Педагогическом институте. Уже в сане протоиерея он перешел к иосифлянам и в 1929–1930 гг. служил настоятелем Сретенской церкви в Полюстрово. 30 декабря 1930 г. батюшка был арестован по делу Истинно-Православной Церкви, 8 октября 1931 г. приговорен Коллегией ОГПУ к 5 годам лагерей и отбывал этот срок в Сиблаге (г. Мариинске Новосибирской области), на строительстве Беломоро-Балтийского канала и в Свирских лагерях