рь работал в колхозе дояром, и очень удивился, что я про это не слышал. Оказывается, он участвовал в соревновании дояров и занял первое место по району, об этом все газеты писали, теперь он уважаемый человек и очень хорошо зарабатывает. Это меня удивило, в школе Володя был самым слабым учеником в классе, да и руки у него, на мой взгляд, немножко не оттуда росли, поскольку даже в волейбол не мог играть, мяч у него всегда летел совершенно не в ту сторону, в которую он должен был лететь. Сейчас у него плохо было только то, что умерла жена, и вот теперь он ехал в соседнее село, чтобы посвататься к такой же одинокой, как и он женщине. Я пожелал ему успехов в женитьбе. О дальнейшей судьбе Володи и Толи я больше ничего не знаю, а вот Коля, оказывается, умер, но причины его смерти я тоже не знаю. Колю мне тоже жаль, он был хорошим парнем. Это к его отцу я несколько раз приходил в школьные годы, чтобы посмотреть, как тот рисует, а посмотреть там было на что. Лучше его отца в Вертиевке никто не рисовал.
Еще с одним Толей Зоценко, который жил возле Миши Костенецкого, я встретился после его возвращения из армии. Толю забрали в армию, почему-то не дав ему закончить техникум, и вот теперь Толя заехал посоветоваться, как ему лучше поступить, заканчивать техникум, или подавать документы в институт, поскольку после армии он будет поступать без конкурса. На мой взгляд, ему лучше было бы закончить техникум, где ему нужно было всего год доучиться, чтобы получить специальность, а потом уже и в институт поступать, пусть даже на общих основаниях. Не знаю, какое решение принял Толя, после этого мы с ним очень долго не виделись. Встретились мы с ним, когда я уже уволился из армии, в Нежине на рынке, куда мы с братом заехали, чтобы купить для меня новое, недавно появившееся у них приспособление для прополки грядок, такой плоскорез на колесиках. Брат сказал мне, что к нам идет мой одноклассник, но я никого из одноклассников не видел. Даже когда Толя к нам подошел и поздоровался, одноклассника я в нем не признал, более того, даже когда он назвал себя, я ничего общего с тем Толиком, которого я знал, не обнаружил. Это был совершенно незнакомый мне человек, если бы я через день опять встретил его где ни будь в толпе, я бы его опять не узнал. Причину такого его изменения раскрыл брат, оказывается, Толя алкоголик. Ну это уже он сам для себя такую судьбу выбрал, в этом кроме него никто не виноват.
И только к двум моим одноклассникам судьба, на мой взгляд, отнеслась благосклонно, это Миша Зоц и Коля Потапенко. С Мишей мы дважды виделись на встречах десятиклассников. Он закончил институт, жил и работал в Киеве. Имел дачу под Киевом, были у него дети и внуки, и сам после школы практически не изменился, все такой же худенький и шустрый, как будто и не было этих сорока лет после школы. У Коли тоже все сложилось прекрасно, сначала работал трактористом, потом лесником, имеет детей и внуков. Вот только жена у него недавно умерла, но он женился еще раз. Я приглашал Мишу и Колю на встречу восьмиклассников, которую я последний раз организовывал, но они отказались. У Миши были какие-то срочные дела на даче, а Коля просто соврал, сказав, что он находится в Чернигове и приехать не сможет, хотя на самом деле был дома, наверно новая жена не пустила.
С Алексеем Олексиенко мы так ни разу и не встретились. Насколько я знаю, он закончил техникум, жил и работал в Чернигове. Была возможность встретиться с ним на крайней встрече, на которую он собирался приехать, но девушки, которые помогали мне организовывать эту встречу, сообщая ему дату встречи, дополнительно еще сказали, что встреча будет на большой церковный праздник. Лучше бы они про праздник не упоминали, поскольку с праздником они напутали, он был на следующий день после нашей встречи. А Алексей решил, что они напутали с датой, ведь не могли же они с праздником напутать. В итоге на встречу Алексей не приехал, и увидеться с ним мне не удалось.
Московские соседи
В Москву мы прилетели рано утром. С собой у нас только два чемодана с самыми необходимыми вещами, все остальное отправили контейнером. Теперь я два года буду учиться в военной академии, и мы будем жить в Москве. Квартирами нас обещали обеспечить в течение двух-трех дней после приезда, но эти дни нужно где-то прожить. О гостинице и думать нечего, в конце августа свободных номеров нет ни в одной гостинице. Но у меня есть договоренность с двоюродным братом жены, Витей, сыном ее крестного, Николая Ивановича, что эти пару дней мы поживем у них на квартире. Поэтому сразу с аэропорта звоню к ним на квартиру. Трубку берет жена Николая Ивановича, Тамара Васильевна. Моему звонку она очень удивилась, о нашем переезде в Москву она ничего не знала, тем более не знала о нашем намерении пожить у них пару дней до получения квартиры. Витя уже неделю лежит в больнице и о нашей договоренности ей ничего не говорил. Вот это поворот! Такого я никак не ожидал. Мне нужно ехать в академию, а куда девать жену с дочерью, я совершенно не представляю. Не на улице же им сидеть весь день с чемоданами? Нужно проситься к Тамаре Васильевне, чтобы они хотя бы днем у них посидели, но она меня опережает встречным предложением: «Если за два дня ничего не найдете, тогда уж приезжайте к нам». Вариант с родственниками жены отпал окончательно.
Поехали в гостиницу академии, в которой я жил во время сдачи вступительных экзаменов. Там таких как мы уже был полный холл, но с семьями в гостиницу никого не селили. Одного меня они могли поселить, но селить с семьей им запрещено, вот такая странность. Но по крайней мере для жены и дочери нашлись места на диване в холле, уже не на улице. Здесь я их и оставил, а сам поехал в академию. Представился начальнику факультета, сдал документы в финансовую службу и службу тыла, представился начальнику курса. В службе тыла меня обрадовали, сказали, что уже завтра утром я могу приходить за ордером и ключами от квартиры. Под вечер я вернулся в гостиницу, где жена с дочерью до сих пор сидели голодные, так как жена не рискнула оставить чемоданы под присмотром незнакомых людей, чтобы сходить в столовую или кафе. Теперь уже сходили все вместе, пообедали, и стали думать, где же переночевать. Вариантов было всего два: или ночевать сидя на этом же диване в холле гостиницы, или у случайный моих знакомых, которых даже знакомыми сложно было назвать. Это были знакомые моей тети из Чернигова, через них моя сестра передавала мне дипломат, и виделся я с ними всего минут пять, когда забирал этот дипломат. Обращаться к ним по поводу ночевки было крайне неудобно, но и оставлять жену с дочерью ночевать сидя на диване, тоже было недостойным мужчины. Шансов конечно практически никаких не было, если уж родственники жены переночевать не пригласили, то зачем это практически незнакомым людям. Но, к нашему удивлению, эти люди вошли в наше положение и пригласили переночевать. Ночь мы провели в тепле и уюте, а на следующий день я получил ключи от квартиры.
Точнее, это была большая комната в двухкомнатной квартире, маленькую комнату занимал капитан с семьей, который уже учился в академии. Было видно, что в нашей комнате недавно сделали ремонт, окно и дверь все были в побелке, пол похоже пытались мыть, но это у них плохо получилось, только меловые разводы оставили. Нужно было срочно наводить порядок. Поскольку наших соседей дома не было, обратились за помощью в соседнюю квартиру, где нам дали ведро и половую тряпку. Общими усилиями к вечеру мы отмыли свою комнату, теперь у нас было где жить, половина проблемы была решена, оставалось решить, на чем и как спать. Возвращая соседям ведро и тряпку я поинтересовался, нет ли у них какого ни будь старенького матраца или шинелей. Тут нам опять повезло, нам дали две шинели и раскладушку. А вечером пришли наши соседи, Саша Петронавичус и его жена Людмила, и дали нам еще одну шинель и подушку. Теперь можно было ночевать с полным комфортом, так как постельное белье у нас с собой было. Я лег спать на шинели на полу, а жена с дочерью вдвоем поместились на раскладушке.
Утром к нам в комнату кто-то постучал.
– Войдите, – сказал я, ожидая увидеть наших соседей.
Но на пороге стоял улыбающийся молодой человек в очках с позолоченной тонкой оправой, немного выше меня ростом, но более щупленький.
– Ну как устроились? – спросило улыбающееся лицо.
– Прекрасно, – ответил я. А Вы кто?
– Я Витя Лысов, жил перед вами в этой комнате. Это я здесь ремонт делал.
– Ремонт первый раз делал? – поинтересовался я.
– Что-то не так? – удивился улыбающийся человек.
– Да вот только вчера вечером пол вымыли, а сейчас он опять весь в побелке, мел всю ночь с потолка сыпался. – пояснил я причину своего недовольства. – Ты что, клей в побелку не добавлял?
– Это не мел, – успокоил меня Витя, – это зубной порошок. Я не нашел, где продается мел, поэтому купил в аптеке зубной порошок и им побелил. А про клей я ничего не знал. Да ничего страшного, немножко посыплется и перестанет. А ты на полу спишь? Пойдем, я тебе еще одну раскладушку дам.
Вот так мы и познакомились с капитаном Лысовым, адъюнктом четвертого факультета. Ему теперь выделили отдельную квартиру на втором этаже в нашем же подъезде. Витя оказался веселым и жизнерадостным человеком, с чувством юмора, к тому же, как и я, радиолюбителем, было с кем меняться радиодеталями. Познакомились мы и с его женой Валентиной и дочерью Леной, которая была на два года младше нашей дочери Лили. У наших соседей также был ребенок, сын Денис, но год моложе Лены.
Две недели, пока не пришел контейнер, мы спали на раскладушках, а потом очень даже замечательно устроились, отгородив в комнате шкафами угол для Лили, где поставили ее кровать. Холодильник в комнате не поместился, поэтому поставили его в коридоре, рядом с холодильником соседей. Проход мы конечно очень заузили и пройти мимо холодильников можно было только боком, но другого места для них не было. Мне наше жилище очень даже нравилось, это конечно не двухкомнатная квартира, которая была у нас Оренбурге, но для временного жилья в Москве вполне прилично. Вот только мой одноклассник Толя Жук, который позже приезжал к нам в гости из Забайкалья, где он тогда служил, моё жилище не оценил, и сказал, что в такой конуре он ни за что бы жить не согласился. Некоторые из наших слушателей снимали квартиры, но за это отдавали больше половины зарплаты, без денежной подпитки от родителей такое невозможно. Мы же могли рассчитывать только на свои силы. К тому же в Москве деньги и так рекой текли, правда не к нам, а от нас. Здесь было очень много соблазнов, которые в Бершети и Оренбурге были нам недоступны, это и театры, и выставки, и разные вкусности типа тортов и колбас. Постояв в очереди можно было даже «Птичье молоко» купить. И мы почти ни в чем себе не отказывали. После того, как Витя нас и Петронавичусов пригласил к себе в гости, мы все праздники отмечали вместе, собираясь в основном у Вити, и реже у нас. Витина жена Валя, несколько полноватая и добрая женщина, закончила кулинарный техникум и работала поваром в столовой, поэтому могла приготовить любые блюда. Она была очень простой, пожалуй, даже слишком. Витя рассказывал, как он за нее делал дипломный проект в техникуме, в котором нужно было спроектировать столовую на определенное количество посадочных мест. При этом нужно было также рассчитать требуемое количество кухонной пос