Юра был назначен в первый полк, третьим номером боевого расчета. Через месяц подготовки спокойно сдал зачеты на допуск к боевому дежурству, и стал дежурить. Ему все нравилось. На боевом дежурстве ему практически ничего не нужно было делать. Он отвечал за средства связи полка, которые отказывали очень редко. При заступлении на дежурство нужно было проверить их исходное состояние, а потом только пару раз в сутки нужно сменить рабочие частоты на радиоприемниках. Все остальное время сиди себе и балдей. Даже к периодически проводимым тренировкам его привлекали крайне редко, если только нужно было установить радиорелейную связь с дивизией. В общем, не жизнь, а малина. Подчиненных у него нет, отвечает только за себя. И дома все нормально. Жена Нина у него красавица, с личиком как у куклы, все мужики засматриваются. Вот только пойти в городке некуда, только в кино в дом офицеров, или на танцы. Сходил пару раз в местный ресторан, расположенный на первом этаже гостиницы, но на входе в этот ресторан постоянно стоит патруль, и кажется, что они смотрят тебе в рот, и записывают, сколько рюмок водки ты выпил. Очень неприятное ощущение. Поэтому Юра туда больше не ходил. Лучше иногда в выходной съездить в Пермь, и там спокойно посидеть в ресторане.
Полгода прошли нормально, а потом начались летние отпуска. Расчеты по очереди уходили в отпуск, и за них нужно было дежурить, причем не только на боевом дежурстве, а и дежурным по полку. Если зимой дежурным по полку он ходил один раз в месяц, то теперь приходилось ходить три раза. И промежутки между заступлениями на боевое дежурство значительно сократились. В общем, времени на личную жизнь совсем не осталось, и в ресторан в Пермь он больше не ездил. И то безделье на боевом дежурстве, которое ему раньше так нравилось, теперь перестало нравиться. Тоска смертная в эти три или четыре дня дежурства, хоть волком вой. Ничего на дежурстве не делаешь, а после смены с дежурства чувствуешь себя таким разбитым, как будто каждый день ямы копал. А на следующий день после смены, совсем не отдохнув, заступать дежурным по полку. И вырваться из этого круговорота невозможно будет. Ну станет он со временем вторым номером, потом первым, но ведь от этого ничего не изменится. Дальше будет такая же карусель: боевое дежурство, дежурство по полку, подготовка к дежурству, и опять боевое дежурство. Никакой личной жизни. И все это будет продолжаться аж до ухода на пенсию. Ну зачем ему такая жизнь? Разве такой он представлял себе жизнь офицера? Где рестораны? Где красивые женщины? Да на все это просто времени нет. Зря он в свое время отца не послушался, ведь тот предупреждал, что в армии далеко не мед. Но Юра даже представить себе не мог, что все окажется так плохо. Нужно как-то из этого выбираться. Юра потихоньку начал интересоваться, как можно уволиться из армии. Все оказалось очень плохо, было только два пути к увольнению, по здоровью, и по дискредитации офицерского звания. Уволиться по здоровью Юра не мог, с его здоровьем в космос можно было лететь. Оставалось увольнение по дискредитации. И Юра начал работать в этом направлении.
Как-то вечером Юра пошел в местный ресторан без жены. Там он изрядно выпил, а когда дело дошло до расчета, обвинил официантку в неправильном расчете, перевернул стол и побил посуду, после чего дежуривший у входа патруль отвел его на гауптвахту. Но утром его отпустили. Командир полка объявил ему выговор, но увольнять его никто не собирался. Видать нужно было что ни будь покруче устроить. Через неделю Юра не пришел заступать на боевое дежурство. Жена сказала, что вечером от уехал в Пермь, и обратно еще не приехал. Для командира полка это был кошмар, такого еще никогда не было. Нужно было срочно искать кем заменить отсутствующего, и переделывать приказ о заступлении на боевое дежурство. Юра вернулся только через день, с сильным запахом спиртного, и предложил командиру полка уволить его из армии. На этот раз командир полка объявил ему строгий выговор. Расстроенный Юра ушел домой, отоспался, а вечером пошел в ресторан. Там он опять напился и увязался за какими-то женщинами, проживавшими в гостинице, однако в гостиницу его не пустили, так как уже было поздно. Пьяный Юра решил прорваться силой, но три женщины, дежурные по гостинице, перегородили ему дорогу и наверх не пускали. И тут Юра увидел коробку с куриными яйцами, стоявшую на стойке администратора. Он взял яйцо, прицелился, и запустил в одну из женщин. Промахнулся, яйцо пролетело мимо и разбилось на лестнице. Юра взял второе яйцо, прицелился и метнул его в другую женщину. На этот раз удачно, яйцо попало женщине в голову, правда не той, в которую он целился. Но все равно хорошо, Юра аж запрыгал от радости. Теперь он брал яйца из коробки и бросал их в женщин практически не целясь. Когда в гостиницу прибыл патруль, три десятка яиц были полностью израсходованы. Юру опять отвели на гауптвахту, на этот раз он отсидел там пять суток.
Нине поступок Юры не понравился. Не понравилось не то, что он в гостинице яйцами бросался, это не страшно, а то, что он туда к каким-то бабам в гостиницу поперся. После этого в окне Юриной квартиры начала периодически появляться голая кукла. Не подумайте, чего ни будь плохого, просто детская игрушка, но раздетая. Злые языки утверждали, что игрушка появляется именно в те дни, когда Юра находится на боевом дежурстве.
А Юра продолжил борьбу за свое освобождение от армии. Он начал пить больше обычного и приходить на работу с запахом спиртного. Но и это не помогало, командиры упорно не хотели увольнять его из армии. И Юра пошел на крайнюю меру, он развелся с женой, и она уехала в Харьков. По этому поводу были разные мнения. Одни говорили, что это чисто фиктивный развод, и они снова поженятся, как только Юра уволится из армии. Другие утверждали, что Нину окончательно достали его постоянные пьянки и гулянки с другими женщинами. Она просто не выдержала такой жизни, бросила мужа и уехала, чтобы не видеть всего этого, ведь, по сути, вот уже два года Юра издевался не только над командирами, но и над ней. Как бы там ни было, он развелся, но командование на это вообще никак не отреагировало. На эту тему с ним даже замполит не поговорил. Ну где это видано, чтобы командиры так относились к разрушенной ячейке общества. А ведь должны были вызвать его на собрание офицеров и там прорабатывать. Ну хотя бы на комсомольском собрании рассмотрели его поведение. Юра был возмущен до глубины души. Он сам подошел к замполиту и попытался поговорить с ним на эту тему, но тот только отмахнулся, посоветовав самому решать свои проблемы. Он Юру явно не так понял, видно решил, что Юра хочет от него какой-то помощи. И тут не прокатило.
Нужно было придумать что-то новое, и Юра придумал. Он улетел в Харьков, и вернулся в часть только на десятый день. Здесь был очень тонкий расчет, нужно было не превысить десять дней, в противном случае уже наступает уголовная ответственность. А так Юру всего лишь посадили на гауптвахту на пять суток. Это даже полезно, нужно было отоспаться после бурно проведенных в Харькове дней. И опять пошли будни. Ни со стороны командира полка, ни со стороны замполита никаких попыток его перевоспитывать. Даже служебное несоответствие не объявили. Юра был глубоко разочарован в своих командирах. Через пару месяцев Юра опять предпринял попытку своей дискредитации. Он опять улетел в Харьков и отрывался там по полной девять дней, а на десятый прилетел в Пермь. На этот раз он отправил командиру полка телеграмму: «Прилетаю рейсом №, дата и время прилета. Встречайте машиной аэропорту денег на автобус нет Гармашов». Эту телеграмму командир полка воспринял конечно же как издевательство, но машину с одним из своих заместителей в аэропорт послал. Из аэропорта Юру привезли сразу на гауптвахту, где он опять отсидел пять суток, а после гауптвахты ему наконец-то сообщили радостную новость. Это было долгожданное предупреждение о неполном служебном соответствии. Наконец-то он их достал! Может уже недолго мучиться осталось. Но, несмотря на то, что Юра продолжал пьянствовать и дебоширить, никаких мер воспитательного воздействия к нему не принимали. Похоже, что они готовы были терпеть его таким еще много лет. Ну что делать? Кажется, он уже все испробовал. Как заставить их его уволить? Нужно придумать что-то новое. И он придумал.
Юра бросил пить и дебоширить. За месяц он не получил ни одного замечания. Командиры нарадоваться не могли, наблюдая, как он исправляется. Как-то вечером он пришел к замполиту полка с бутылкой коньяка и попросил его выслушать. Замполит к его визиту отнесся весьма настороженно, подозревая какую ни будь провокацию, но Юра растопил его настороженность, сказав, что пришел к нему как к отцу, больше ему не с кем поговорить. Пить с Юрой замполит не стал, но поговорили они очень душевно. Юра очень искренне сожалел о своем прошлом поведении и обещал исправиться. Убедил замполита, что вся эта дурь из него перла от скуки, но теперь, потеряв жену, он повзрослел и больше никаких глупостей делать не будет. Сделает все от него зависящее, чтобы никаких претензий к нему не было. Замполит был потрясен таким раскаянием. Прошло еще два месяца, а к Юре вообще никаких претензий нет, ни дать, ни взять – передовой офицер, на которого остальным нужно равняться. А Юра пошел еще дальше, он решил стать кандидатом в члены КПСС. И замполит, и даже командир полка с удовольствием дали ему рекомендации. Провели партсобрание и единогласно приняли его кандидатом в члены КПСС. Все были просто счастливы, ведь как буквально за три месяца изменился человек. Юра вообще светился от радости, таким счастливым его еще никогда не видели.
А на следующий день счастливый Юра опять улетел в Харьков. Обратно он, как обычно вернулся на десятый день, и опять прислал телеграмму командиру полка, но на этот раз в аэропорту его никто не встретил. За время его отсутствия он был уволен из рядов Вооруженных Сил СССР за дискретизацию звания офицера. Наконец-то он добился своего.
Юра уехал в Харьков и больше мы с ним не встречались. О том, как дальше сложилась его судьба, я тоже ничего не слышал. Лет через пятнадцать после этого, когда я уже был преподавателем Серпуховского училища, наш однокашник Игорь Николаев собрал нас в Москве на поминки нашего начальника курса Гетманенко Александра Васильевича. В кафе, на отдельном столике, стояла большая фотография Александра Васильевича, а рядом с ней небольшие фотографии наших умерших к этому времени товарищей. Среди них я увидел и фотографию Юры Гармашова. У меня был шок. Как же так? Что случилось? Ведь здоровье у него было, как у космонавта. Спросил про Юру у ребят. Оказывается, после увольнения из армии Юра, как и его отец работал рубщиком мяса на одном из рынков Харькова. И тоже был уважаемым человеком. Однако, пристрастие к выпивке в тот период, когда он хотел уволиться из армии, не прошло бесследно. В новой жизни он уже не смог остановиться, водка его и сгубила. Но тут винить некого, свою судьбу он выбрал сам, и упорно за это боролся. А стоило ли?