особенно если речь идет о чем-то таком, что приходится делать эпизодически, от случая к случаю. Современные судебные медики постоянно загружены работой, порой даже чрезмерно загружены. В Средние века и в начальном периоде Нового времени дело обстояло иначе. Даже городские врачи, официальные чиновники магистратов, проводили судебно-медицинские вскрытия или освидетельствования живых лиц время от времени, а не в режиме нон-стоп. Вдобавок профессиональное обучение судебной медицине, то есть чтение лекций по ней, началось только в XVIII веке. Вот и представьте, насколько врачи того времени нуждались в практических руководствах по судебной медицине. Не следует забывать и о той ответ-ственности, которая лежит на судебных экспертах, ведь от их заключения зависит судьба обвиняемого, а нередко и его жизнь. Так что каждый трактат, подобный трактатам Бонна или Аммана, был в то время для врачей не просто полезной книгой, а бесценным даром.
Под занавес (эта длинная глава уже заканчивается) давайте вернемся к Иоганну Бонну и рассмотрим один факт, который можно интерпретировать двояко – и в позитивном, и в негативном ключе. Этот факт имеет прямое отношение к развитию судебной медицины, поскольку касается научного наследия Бонна.
Незадолго до смерти, когда стало ясно, что дни его сочтены, Бонн уничтожил все свои незавершенные, не готовые к публикации труды. Вне всякого сомнения, были среди них и работы судебно-медицинского характера, поскольку этому направлению Бонн всегда уделял много внимания. Такой поступок можно считать как примером заботы о своей научной репутации (ничего «сырого», не доведенного до полной готовности, оставлять после себя нельзя), так и примером «научной жадности», нежеланием позволять другим ученым пользоваться результатами своего труда. Выберите вариант, который вам больше нравится.
А теперь давайте подведем итоги.
Итог первый – в XVII веке было положено начало интенсивному развитию судебной медицины.
Итог второй – условный вектор этого развития сместился из Франции в Священную Римскую империю германской нации.
Итог третий – в конце XVII века судебная медицина получила то название, которое используется в большинстве языков по сей день.
Глава девятаяНемецкая судебная медицина XVIII века – в период заката Священной Римской империи
Время сформировало не только потребность в судебной медицине как таковой, но и потребность в едином стандарте. Из экспертиз, выполняемых отдельными врачами, выросла профессия, которой пока еще занимались вроде как по совместительству. Но уже не за горами было появление профессиональных врачей-экспертов.
Священная Римская империя[39] (давайте удобства ради опустим слова «германской нации», ведь и так ясно, что речь идет о немцах) переняла у Франции эстафету по развитию судебной медицины, которое здесь пошло весьма и весьма активно. Иначе и быть не могло, потому что в правовом обществе[40] правильному, честному суду придается первостепенное значение, а правильный суд невозможен без правильного исследования доказательств.
У немцев было одно важное преимущество перед другими народами Европы – обязательное среднее образование, которое традиционно считается достоинством Германской империи, но на самом деле оно появилось задолго до создания этого государства. Родиной его стала Пруссия, а выросло оно из идей Реформации[41], предполагавших личную ответ-ственность каждого человека перед обществом, Богом и самим собой.
В 1717 году король Пруссии Фридрих Первый издал указ, согласно которому прусские дети были обязаны посещать школы. То было начало великой реформы, которая растянулась почти на восемьдесят лет и закончилась в 1794 году, когда в новом своде законов Пруссии школьное образование было официально закреплено за государством. Можно сказать, что государство отобрало образование у церкви. Причин тому было две. Во-первых, такое важное дело, как школьное образование, должно было находиться под государственным контролем. Во-вторых, изменились требования к образованию. Грамотности и знания канонических текстов уже было недостаточно, новые времена требовали знания различных наук, а также знания современных языков вместо мертвой латыни. Разумеется, религиозное воспитание при всем том не упразднялось. Конкуренция за школы не была выступлением против религии.
У знакомого вам по предыдущей главе Иоганна Бонна был ученик по имени Герман-Фридрих Тейхмайер, продолживший развитие судебной медицины. Трактат Тейхмайера «Установления судебной медицины» («Institutiones medicinae legalis vel forensis»), опубликованный в 1723 году, можно считать первым в истории учебником судебной медицины.
Нужно ли объяснять разницу между учебником и руководством? В наше время эти понятия стали практически синонимичными, но изначальные значения у них разные. Учебник предназначен для обучения, а руководство – для специалистов. По учебнику учатся, а руководством руководствуются в ходе работы. Тейхмайер написал именно учебник. Примечательно, что создал и опубликовал он его еще до того, как начал читать лекции по судебно-медицинской экспертизе в Йенском университете. Обычно бывает наоборот – лекции закладываются в основу учебника.
Тейхмайера можно сравнить с Михаилом Ломоносовым, он был столь же разносторонне образованным человеком и так же, как Ломоносов, брался за множество дел и все успевал. В Лейпцигском университете Тейхмайер изучал физику, математику, философию и медицину, затем он продолжил образование в Йенском университете, где в 1705 году получил ученую степень доктора медицины, а двумя годами позже стал магистром философии. Помимо медицины, общей и судебной, Тейхмайер преподавал в Йенском университете ботанику (тогда подобное совмещение было в порядке вещей)[42] и экспериментальную физику. В качестве медицинского эксперта Тейхмайер был советником Йенского городского суда. Одно время он являлся деканом медицинского и философского факультетов, а после стал ректором Йенского университета и членом Королевской Прусской академии наук, которая находилась в Берлине.
Интересная деталь – химией Герман Тейхмайер никогда всерьез не занимался, но это обстоятельство не помешало ему изобрести синие кобальтовые чернила, практичные и долговечные.
Вы понимаете, что такой умный и деятельный человек не мог написать обычный, рядовой учебник, он просто обязан был создать нечто выдающееся. Было бы очень интересно узнать, что бы сказал Иоганн Бонн об «Установлениях судебной медицины», но, к сожалению, Бонн умер в 1718 году за пять лет до публикации учебника Тейхмайера.
Тейхмайер не просто собрал под одной обложкой все, что было известно на тот момент времени, но и упорядочил материал, сделав его удобным для изучения. В «Установлениях» 25 глав, каждая из которых посвящена отдельной теме, например пыткам и телесным повреждениям или абортам. В одной из глав рассказывается о монстрах (давайте вспомним дату создания этого труда). Характер изложения материала очень удобный – в виде обстоятельных ответов на вопросы, четким стилем Тейхмайер напоминает Амбруаза Паре. Недостаток у «Установлений» только один, причем условный – лучше было бы написать его на немецком языке, а не на латыни. Но в XVIII веке латынь еще сохраняла статус «научного языка», только в XIX веке ученые перешли на языки современные.
Наличие главы о монстрах и некоторой прочей мистики вряд ли можно считать недостатком, поскольку в то время медицинская наука еще не освободилась от пережитков прошлого и такие недостатки можно обнаружить в трудах почти всех авторов. Мистическое полностью исчезнет только во второй половине XIX века, одновременно со средневековой схоластикой, стремлением к рассуждениям «на пустом месте», стремлениям подменять наблюдения рассуждениями. Разве что только Амбруаз Паре не был ни мистиком, ни схоластом, но это закономерно, ведь он в университетах, где в первую очередь учили рассуждать, а потом уже думать, не обучался. Тем же, кто получил университетское образование, накрепко прививалась склонность к теоретизированию, которая по тогдашним представлениям, являлась главным признаком учености. Образно говоря, склонность к схоластике и мистике была вредной привычкой, от которой было сложно избавиться.
Что же касается трудов по судебной медицине на немецком языке, то таковые создавались уже в первой половине XVII века. Пионером в этой области считается нюрнбергский городской врач Иоганн-Николаус Пфайзер, опубликовавший в 1635 году трактат под длинным названием «Разумные суждения о ранах, как дать подробный отчет обо всех ранах в теле человека, независимо от того, являются ли они опасными, смертельными или нет, в суде и в других местах» («Vernünftiges Wundurteil, wie man Nämlich von allen Wunden des menschlichen Leibs gründlichen Bericht, ob solche gefährlich, tödlich oder nicht vor Gericht und anderswo urteilen möge»). Это руководство оказалось настолько востребованным, что несколько раз переиздавалось. Собственно, 1635 годом датируется его второе издание. Первое до наших дней не сохранилось, так же как не сохранилось данных о том, когда оно вышло в свет.
Интересная деталь – одна из дочерей Германа Тейхмайера вышла замуж за Альбрехта фон Галлера, такого же универсального ученого, как и Тейхмайер. Галлер прославился и как врач-исследователь, и как ботаник, и как поэт, и как литературный критик. Но для нас, изучающих историю судебной медицины, он примечателен своими достижениями в области анатомии. Совершив около 400 секций, Галлер подробнейшим образом изучил кровеносную систему человеческого организма, установил точное расположение вен и артерий в теле человека. Это знание имело большое значение для развития всей медицины в целом, но хирургам и судебным медикам оно было нужнее, чем врачам других специальностей.