– Чувак, программа «большого общества» [6] дальше Шепардс – Буш не продвинулась.
Кларендон-роуд тонула в тени. Чем дальше они отходили от паба, тем тише делались звуки города: сирены, голоса, внезапная индийская музыка. Дорогие элегантные фасады и старые деревья не терпели шума.
– Как по-твоему, сколько стоит такой домик? – Дэн рыгнул.
– Я в метро видел рекламу агентства: примерно пять миллионов.
– Да уж, им пришлось до фига «Благих вестей» продать.
– Ну она масштабно мыслила.
Они дошли до темного дома, и Кайл принялся искать ключи.
– Третья пинта была лишней.
– От моей съемки тебя стошнит, – рассмеялся Дэн.
Хихикая, они вошли в дом, спотыкаясь в темноте. В окна, лишенные занавесок, просачивался бледный свет. Но только в передние комнаты, не дальше.
Кайл щелкнул выключателем. Электричества не было.
– Блин!
– Ты издеваешься?
Кайл покачал головой и тяжело побрел дальше. Включил свет в одной из комнат. Темнота.
– Наверное, пробки вылетели. Сколько у тебя батареек?
– Три. Хватит, если ты будешь изображать из себя великого художника. Будет много теней. Или…
Кайл вернулся в холл. Массивный силуэт Дэна заслонял почти весь свет, падающий из открытой двери.
– Или?
– Ночная съемка. Уменьшаем выдержку, и я тебе тут прямо «Ведьму из Блэр» сделаю.
Кайл прислонился к стене, положив руки на батарею, как будто грелся.
– В принципе, идея. Сьюзан мы снимали при дневном свете. Тогда мои реплики могут быть и в темноте. Я в любом случае хотел предложить сделать пару ночных кадров, а то вышло немного однообразно.
– Клево. Где начнем?
– В подвале. Используем все тамошнее барахло. Ну, типа, вещи брошены, но могут рассказать свою историю. Сначала поставим пару ламп и сделаем такие зловещие кадры, а потом поснимаем в темноте. Одна камера на штативе. Может быть, стедикам.
– Ясно. Помоги мне оборудование перетащить.
Они направились наверх за техникой. Чем дальше от двери, тем больше тускнел свет, и наконец путь к вещам пришлось искать на ощупь.
Дэн вставил в обе камеры новые аккумуляторы и проверил подсветку на одной из них. Кайл втайне был ему ужасно благодарен даже за столь скудное освещение. Маленькая круглая луна сияла с камеры, окруженная белесым, более бледным кругом. В его лучах отблескивали дверные ручки и глянцевая краска на панелях стены. За пределами ореола царила темнота.
По пути вниз Дэн вдруг замер. Кайл ткнулся ему в спину, и напарнику пришлось сделать еще два шага вниз.
– Мать твою!
– Ты почему встал?
– Тихо, – Дэн смотрел вниз, – ты закрыл дверь?
– Да, и запер.
– Тогда слушай, – Дэн поднял руку.
Кайл напряг слух. Темный дом как будто тихо жужжал.
– Что такое? – прошептал он.
– Я, по-моему, кого-то слышал внизу.
– Не начинай, – улыбнулся Кайл.
– Я серьезно. Кто-то там ходит.
– В соседнем доме?
– Может. Ладно, ты прав. Я просто боюсь, что за нами мог кто-то зайти.
– Пошли уже.
Спустившись на первый этаж, Кайл открыл дверь подвала.
– Только после вас, – сказал он Дэну.
– Почему?
– Потому что у тебя в руках свет, дебил. Я не хочу отсюда свалиться.
– Да ну тебя.
Осторожно спускаясь вслед за Дэном, Кайл от души жалел, что выпил столько пшеничного «Францисканера». Но тут уже сам остановился на нижней ступеньке.
– Дэн?
– Что?
Кайл принюхался:
– Чувствуешь?
– Что?
– Понюхай, – Кайл прошел в подвал, Дэн, пыхтя под весом камеры, последовал за ним. Втянул носом воздух и пожал плечами.
Пыльный свет, проникавший через закрытое подвальное окно днем, исчез. Окно, впрочем, все еще светилось отблеском уличных огней. В отсвете с трудом можно было различить силуэты картонных коробок и поломанной мебели, оставшейся от предыдущих владельцев. Прожектор на камере несколько усилил иллюминацию, и Кайл почти перестал нервничать.
– Что-то я этого не помню, – он посмотрел по сторонам, ища источник смрада.
Воняло вроде бы сточными водами: серный запах тухлых яиц, очень резкий и какой-то влажный. Как будто стоячую воду прикрыли чем-то гнилым, вроде мокрого ковра. Он вспомнил о словах Сьюзан Уайт. Усилием воли подавил страх.
– Да, теперь чувствую, – сказал Дэн, – смотри, куда ступаешь.
Кайл всмотрелся в коробки, но было слишком темно, чтобы понять, не вытекло ли из них что-нибудь. Может, кто-то из бывших владельцев забыл здесь пакет с мусором?
– Бинго, – сказал Дэн.
Кайл посмотрел туда, куда указывал прожектор: несколько старых швабр, отбрасывавших тонкие, похожие на насекомых тени на старую штукатурку.
– Что?
– На стене что-то протекло, видишь?
По темной штукатурке растеклась темная лужа размером примерно с дверь, пронизанная бурыми венами влажно поблескивавших водяных струек. Запах усилился.
– Надо бы сказать Максу, пусть позвонит агенту по недвижимости. Трубы лопнули, судя по всему. Раньше этого не было, и запаха я днем не почувствовал.
Дэн отвел камеру:
– Давай начинать.
– Ага. Вот отсюда, с лестницы. Тут заодно и вентиляция есть. Снимай отсюда и до окна, постарайся все захватить. Это жуткое окно используем, когда речь пойдет о детях.
– Понял, – пока Дэн устраивал на нужном месте себя и штатив, выставлял две маленькие лампы и писал мелом на «хлопушке»: Сцена 6. Лондон, дом, подвал, ночь, Кайл перечитывал сценарий, вспоминая свои реплики о первых днях существования Собора.
– Готов? – спросил Дэн.
– Поехали, – Кайл прокашлялся и проверил микрофон, не видный в кадре.
Дэн щелкнул хлопушкой и отступил за камеру:
– Неудивительно, что, когда в 1969 году после года вынужденного целомудрия сестра Катерина стала сводить членов Собора между собой и позволила им сексуальные отношения – редкие и часто публичные, – эти союзы стали приносить плоды. Хотя большинство детей родились на ферме в Нормандии и после, в пустыне Сонора, как минимум, четверо появились на свет в штаб-квартире организации, незадолго до переселения во Францию. Детей держали здесь. Матерей к ним почти не пускали. Катерина внушила адептам, что любого ребенка, рожденного среди них, должна усыновить община. Что их нужно воспитывать без вредного влияния родителей. Присмотр за детьми рассматривался как наказание.
– Блин, – сказал Дэн, глядя в потолок.
– Я слышал, – прошептал Кайл.
Звук раздался снова. Кто-то постучал в дверь, над головой послышались тихие шаги и еще какой-то приглушенный шум.
– Здесь явно кто-то есть, – отчаянно прошептал Дэн, – ты, наверное, дверь не закрыл.
– Закрыл и запер, точно помню.
Кайл был уверен, что звук доносится из квартиры на втором этаже, дверь в которую он не закрыл после дневных съемок.
– Твою мать, – снова прошептал Дэн.
– Пошли посмотрим. Может, там ничего и нет.
Напарник не ответил и не двинулся с места, так что Кайл отправился наверх первым. Путь ему освещал свет прожектора на камере, падающий у него между ног.
– Не выключай. На всякий случай.
– Я тебе что, мальчик? – огрызнулся Дэн.
– Эй! – крикнул Кайл, подойдя к лестнице в холле. – Это частное владение!
– Скажи, что уже вызвал полицию, – шепотом предложил Дэн.
Кайл не смог себя заставить, потому что это звучало по-идиотски. Он набрал на телефоне три девятки и положил палец на кнопку звонка.
– Пошли, – шепнул он Дэну.
Они обошли первый этаж. Пусто. Поднялись на второй и постояли в дверях всех четырех пустых комнат. Прожектор на камере освещал пустоту. Ничего.
Единственным уголком, не видным из холла, осталась ванная комната в главной спальне.
– Может быть, какой-нибудь дебил туда пробрался? – напряженно спросил Дэн. Они стояли и смотрели на дверь, пока Кайл, внезапно устав от собственной нерешительности, не распахнул ее.
Фарфор, дерево, хром: пусто.
Они поднялись в пентхаус: пусто. Спустились снова на первый этаж.
– Никого, – сказал Кайл.
– Ну дом старый. Скрипит, двигается.
– Может быть. Тут никого, кроме нас.
Дэн посмотрел на него через видоискатель. Тут они поняли, что мужественно хмурятся друг на друга, и рассмеялись.
Спустя столько лет дружбы Кайлу все еще нравился его тихий смех.
– Мне надо отлить. Подвинься, – сказал Дэн. – И давай поскорее заканчивать.
– Ага, – кивнул Кайл. – Давай переделаем отрывок про детей. Потом снимем апартаменты сестры Катерины в ночном режиме. И когда пойдем отсюда, снимем весь дом. Потом наложим звук и смонтируем с репликами Сьюзан.
Дэн кивнул, застегнул ширинку, взял камеру и пошел к лестнице. Помедлил у нижней ступени:
– Ты все-таки не думаешь, что кто-то залез сюда и спрятался.
– Без вариантов. Шевели уже своей жирной задницей.
– Целый год сестра Катерина проводила бо`льшую часть времени в этих четырех комнатах. Выходила она нечасто, всегда в драгоценностях и одетая в дизайнерскую одежду, которую так любила. Она отправлялась по магазинам на Бонд-стрит или в эксклюзивные клубы Мэйфэра, Найтсбриджа и Челси – сохранилось несколько фотографий. Этот дворец сложно сравнить с остальным домом, где члены секты спали вповалку, а из подвала доносился детский плач, будящий людей, и так лишенных всякого уединения. Такие различия демонстрировали последователям сестры Катерины, насколько она выше их. Она была абсолютным духовным лидером. Это стало совершенно очевидно в двух других местах, где она установила свою власть, но количество адептов при этом сильно сократилось. Как сказал один писатель…
– Блин! Тут точно кто-то есть.
Кайл чуть не подпрыгнул. Посмотрел на Дэна: у того на виске вились седые волосы. Дэн стареет, глупо подумал он.
Звук повторился. Стук в апартаментах наверху. Неуверенные шаги босых ног по деревянному полу. Но на третьем этаже не было никого, кроме них самих. Они даже проверили еще раз, чтобы успокоить Дэна.