к, ведь чрезмерный интерес МОССАДа к определенной персоне может привести к его рассекречиванию, а следовательно, и к провалу.
Руководитель аппарата Фредди Эйни ясности в вопрос внести не смог: «свой человек в Каире» на связь так и не вышел. «Дуби» ждет и, как только что-то прояснится, немедленно передаст новости в Тель-Авив. Цви Замир прождал до полуночи, после чего вызвал в кабинет своего старшего заместителя Виктора Коэна и распорядился отправить в Париж двух оперативных сотрудников.
– Пусть они найдут человека из Каира, – приказал он. – Я должен знать, чем он хотел с нами поделиться.
– Каковы их полномочия? – уточнил Коэн.
– Любые средства, любые действия, – заявил Замир. – Главное – не привлечь внимание французских властей. Остальное – не имеет значения.
– Эта информация настолько важна для вас? – позволил себе личный вопрос Коэн.
– Надеюсь, что так, – не стал лукавить Замир. – До жути надоело наблюдать, как Эли Зейра промывает мозг премьер-министру, с пеной у рта доказывая нашу несостоятельность.
– Двух агентов точно будет достаточно? – осторожно поинтересовался Коэн. – Если задача настолько важна, не лучше ли перестраховаться и послать две независимые группы?
– Нет, Виктор, так они только под ногами друг у друга путаться станут. Остановимся на двоих, – подумав, ответил Замир. – Иди, пора показать тугодумам из военной разведки, на что мы способны.
Коэн вышел, а Цви Замир еще долго сидел в кабинете, размышляя над тем, как переменчива жизнь. Еще недавно премьер-министр безоговорочно доверяла его мнению, не требуя ни доказательств, ни фактов. Теперь же, чтобы убедить ее в своей состоятельности, одного его слова было явно недостаточно.
Ашраф Марван и Ахмед Хамруш сидели в ресторане знаменитого отеля «Плаза» и мирно беседовали. Накануне они предприняли вылазку по достопримечательностям Парижа и теперь бурно делились впечатлениями.
– Нет, мой милый друг, лучше Версаля ничего в мире быть не может, – ораторствовал Хамруш. – Четыре французских правителя ступали по плитам этих дворцов, а теперь мы своими ногами повторяем их шаги. Разве не грандиозно?
– Чем хуже наш дворец Монтаза? – горячился Марван. – На мой вкус, Версаль слишком мягкотелый, как будто его строили для женщин.
– В тебе говорит национальная гордость, мой друг, – возражал Хамруш.
– И все же Монтаза грандиознее и уж наверняка удобнее, – стоял на своем Марван.
– Тебе виднее. Ты в этом дворце, как у себя дома, – не стал развивать спор Хамруш. – Я бывал в Монтаза не раз, но сказать, чтобы он меня впечатлил? Нет, такого точно не было. Наверное, потому что восточная архитектура для меня привычна. А что ты скажешь про площадь Согласия? Бывал там?
– Не приходилось, – Марван жестом подозвал официанта и указал на пустой графин: – Повторите.
– Не многовато? – Хамруш с сомнением покосился на опустошенный сосуд. – Неужели все закончилось? Сколько же мы таких графинов опустошили?
– Кто их считает? Вино Франции не идет ни в какое сравнение с винами других стран.
– Раньше я этого не замечал.
– Раньше вы пили не те напитки, – Марван рассмеялся. – Цена одного графина равна годовой сумме вашего жалованья, которое вы получаете в еженедельнике.
– О боги, у нас не хватит средств, чтобы все оплатить, – Хамруш схватился за голову. – Отмените заказ, мой друг. Отмените, пока не поздно.
– Об этом не думайте, – довольный произведенным впечатлением, отмахнулся Марван. – Могу я угостить друга и соратника своего тестя?
– Ну, если вы настаиваете, – не стал отказываться Хамруш. – Вино действительно слишком хорошее. Жалко упускать такую возможность, вряд ли в ближайшее время мне снова удастся насладиться чем-то подобным.
– Тогда возьмем два, – решил Марван, – не будем мелочиться.
Причиной благодушного настроения Ашрафа Марвана стал божественный напиток, которым он так щедро угощал навязавшегося друга. Иным словом охарактеризовать появление в своей жизни Ахмеда Хамруша Марван, как ни старался, не мог. Каким образом этот стареющий журналист умудрился вновь навязать ему свое общество, Марван так и не понял. После приземления на парижской земле, он был абсолютно уверен, что на этом их пути разойдутся. Он поедет в отель, где для него был забронирован номер люкс, а Хамруш отправится по своим делам.
Но его ожидания не оправдались. Все время полета Хамруш расписывал свой насыщенный график, рассказывал, сколько мероприятий запланировал он на эту поездку, а тут вдруг заявил:
– Полагаю, встреча наша произошла не случайно. Вам не кажется, что расстаться вот так, на взлетной полосе аэродрома, было бы неправильно?
– Что поделать, – притворно вздохнул Марван. – Дела есть дела. Когда-нибудь жизнь снова сведет нас вместе.
Хамруш зацепился за эту фразу и так повернул разговор, что Марвану не оставалось ничего иного, как предложить подвезти его до города и остановиться в отеле, где у него самого был забронирован номер. Виной тому – непререкаемый закон уважения к старшим. Хамруш с готовностью согласился, а попав в отель «Плаза», принялся восхищаться интерьером, колоритом, вежливым обслуживанием и прочими благами цивилизованного общества. Он подал администратору свои документы, намереваясь взять себе номер, но, когда увидел сумму, которую требовалось заплатить за ночь, так смутился, что на него стало жалко смотреть. Фраза администратора решила дело. Скрывая пренебрежение, тот поинтересовался:
– Возможно, мы сможем порекомендовать месье более доступный отель?
Гордость Марвана была задета: его соотечественника, египтянина, отправляют в дешевый отель, как нищего бедуина, не имеющего за душой ни гроша.
– Мы займем один номер, – внезапно заявил он. – Отнесите наши вещи, ужин мы закажем позже.
Хамруш посмотрел на Марвана, в глазах его застыли слезы благодарности. Смутившись, Марван поспешил к лестнице, ощущать на себе взгляд администратора, полный недоумения и легкого презрения, Ашраф был не в состоянии. Следующие три дня стали для Марвана настоящим испытанием. Проникнувшись к нему чувством благодарности за спасенную честь, Хамруш не оставлял его ни на минуту. Он вставал раньше Марвана, совершал утренние молитвы, а затем садился и ждал пробуждения «главного друга» – именно такой статус получил от него Марван.
Три дня прошли в праздности и безделье. Когда Марван намекал Хамрушу, что пора бы заняться делами, которые тот запланировал на время поездки, тот мягко, но настойчиво заверял, что дела никуда не денутся, а вот отблагодарить друга за спасение чести – этого откладывать нельзя. Наконец 2 октября Хамруш с самого утра заявил, что завтра ему предстоит отправиться в провинцию Брюнуа, расположенную на юго-востоке Парижа, и значит, сегодняшний день должен быть ознаменован чем-то особенным. Марван вздохнул с облегчением и согласился на все предложения Хамруша. Так они попали в Версаль, а затем в ресторан при гостинице.
Все эти дни за ними неотступно следовал кто-то из спецподразделения «Дон». За это время они успели не раз побывать в гостиничном номере, закрепленным за Марваном, и исследовать весь багаж как самого Марвана, так и Хамруша. Ни в номере, ни в багаже нужных документов они не нашли. Оставалось предположить, что бумаги завербованный агент носит при себе. Только как до них добраться, если личный контакт с подозреваемыми запрещен? Прошла неделя с тех пор, как их группу отправили на задание, а оперативники до сих пор точно не знали, на верном ли они пути.
За время их пребывания в Париже произошел всего один инцидент, косвенно доказывающий, что кто-то из их подопечных явно интересует чужие разведслужбы. Это случилось ранним утром, накануне поездки Марвана и Хамруша в Версаль. У отеля в это время дежурили Дубко и Казанец, остальные отсыпались в квартире мадам Дюбуа. На этот раз они остановились на этом конспиративном адресе в трех кварталах от отеля «Плаза». Инцидент вызвал спор, который имел серьезные последствия, и в большей степени определил исход дела. Но тогда участники спора об этом не знали.
Без четверти шесть утра в квартиру мадам Дюбуа влетел Казанец. Он поднял с постели подполковника Богданова, чтобы доложить об инциденте. Казанец вывел Богданова на кухню и вполголоса сообщил:
– Похоже, Марваном и Хамрушем интересуемся не только мы.
– Поясни, – потребовал Богданов, сон с которого слетел в то же мгновенье.
– У отеля нарисовались сотрудники спецслужб. Дубко уверяет, что это парни из израильских подразделений внешней разведки.
– Как определили?
– Это точно израильтяне: характерный выговор, манера держаться и внешность, конечно. Евреи даже военный мундир носят по-особенному – с небрежностью и шиком одновременно.
– Что им было нужно?
– Крутились вокруг автомобиля, зарезервированного Марваном на недельный срок. Сотрудник отеля готовил его к поездке.
– Просто крутились?
– Да, один из них. Повод придумал – тупее не бывает. Ему, мол, приглянулся автомобиль, и он готов арендовать его на месяц.
– Что ответил сотрудник отеля?
– Сказал, что господа собираются посетить Версаль, так что договориться с ними не удастся. Этот француз, что обслуживает машину, выложил им все. И имена, и время, на которое назначен отъезд, и срок пребывания гостей в отеле. Надо бы на него капнуть директору отеля, пусть научит дурня держать язык за зубами.
– Кто не умеет держать язык за зубами? Надеюсь, к вам это не относится, – в кухню вошел Шилкин. – Что за собрание? Казанец, ты почему не у отеля?
– Кое-что произошло.
Говорил Казанец неохотно, перспектива выкладывать новости при Шилкине ему не нравилась. Последние пару дней Шилкин как на иголках: на всех срывается, злится, а все потому, что двое их клиентов ни днем ни ночью не расстаются друг с другом и практически не общаются с посторонними. Каким образом один из них собирается передать секретные сведения агентам МОССАДа, оставалось только гадать, и это выводило из себя полковника Шилкина.