– Не смей так говорить, грязный архидокс! – завопил тот, что копался в сумке, и рванулся к Рино, однако тот со всей силы дал ему ногой в пах, и пилот сложился пополам, раздувая щеки и пыхтя, чтобы не потерять от боли сознание.
– Пресекать буду жестоко! – предупредил Рино. – Всем на места и взлет в течение десяти секунд. Больше повторять не буду.
– Спя… спятивший архи…докс, – прохрипел битый пилот и, кое-как поднявшись с пола, сел в свое кресло.
Отдышавшись, он глухо спросил:
– Курс?
– 12-18-1987-383746, – продиктовал Рино вызубренные цифры, и пилоты только покачали головой, понимая, что вернуться назад им вряд ли удастся. Однако они отводили удар от строившегося ангара, а это было для них важнее всего.
109
Тяжелый транспорт «Фринсуорд», немилосердно коптя стартовыми движками и сжирая едва ли не процент кислорода в атмосфере Туссено, благополучно преодолел притяжение планеты и лег на эллиптическую орбиту, дожидаясь, пока медлительные заправщики пополнят его опустевшие баки.
Эскадрильи перехватчиков привычно шныряли в округе, следя за тем, чтобы никто не позарился на драгоценный груз «Фринсуорда».
Это был не первый транспорт, который они провожали к «зеленой границе», поэтому пилоты расслабленно касались своих штурвалов, целиком и полностью доверяя быстрым процессорам автопилотов.
– Я «Питер-Омега» – триста тонн. Прошу разрешения к четвертому соску… – пробубнил капитан первого заправщика, безобразно сокращая отчет.
– Ладно, «Питер», соси в четвертый, – так же лениво ответил дежурный офицер с борта «Фринсуорда».
– Я «Питер-Вова» – дайте мне коннект, – проявился в эфире очередной заправщик.
– Три – устроит? – спросил дежурный офицер.
– Сгодится, – ответил капитан «Питер-Вовы», и его танкер прочно пришвартовался к третьему баку.
Еще два заправщика были на подходе, и дежурный, потянувшись до хруста в суставах, поднялся из надоевшего кресла. Он медленно прошелся по коридору вдоль тяжелых дверей холодильных камер. Именно там плотными штабелями лежали спрессованные архидоксы, призванные умножить мощь империи гонкуров.
Едва не касаясь плоскостями пришвартованных заправщиков, промчались два звена перехватчиков. Их суммарная масса заставила дрогнуть стенку грузовика, и дежурный выругался, желая пилотам-архидоксам поскорее отправиться в морозильную камеру.
«Там им самое место, – подумал он, – а с другой стороны, даже весело, что эти придурки охраняют похищенных архидоксов, таких же неполноценных дикарей, как и они сами».
Очевидная глупость архидоксов сразу бросалась в глаза. Этому дежурный офицер ничуть не удивлялся: животные – они животные и есть, хотя в курсе популярной биологии, что читался в военных колледжах, сообщалось, что люди, то есть прародители гонкуров и саваттеров, произошли от архидоксов.
Эта теория принадлежала майору Дарвину, но дежурный был только лейтенантом и всех майоров считал полными дураками. А уж Дарвина – в особенности.
– Эй, на «Фринсуфе» – топливо принимать будем? – пролаял один из капитанов-архидоксов. Это он так шутил. Дежурный офицер уже немного ориентировался в шутках архидоксов.
– Лады, колбась на вторую отсоску, – сказал он и заулыбался. Имитация шуточного поведения аборигенов была воспроизведена им довольно точно.
Наконец истекли те несколько часов, что выделялись на заправку и последний технический уход. И теперь оставалось совершить переход до рубежа, за который архидоксы не допускались. Им просто говорили: так надо, и они, дураки, слушались.
Вахта лейтенанта кончилась, и его сменил другой офицер. На вопрос о чрезвычайных происшествиях ответ был дан неизменный – происшествий не случилось.
110
Гигантский морозильный агрегат «Агриппа-12» двигался в сторону станции «Сноу-Гоу». Это был завершающий пункт, в котором «Агриппе» предстояло выгрузить последнюю порцию мороженой свинины. На «Сноу-Гоу» жила колония сигнальщиков, которые, если верить ведомственной диспозиции, представленной пограничному контролю, были весьма прожорливы.
– Это чего же, по двести тонн на рыло? А не многовато ли? – спрашивал строгий чиновник в черном комбинезоне. Он специально прибыл на «Агриппу», чтобы уличить команду в нелицензированной торговле, однако с документами было все в порядке. Вот только количество свинины, перевозимой для «Сноу-Гоу», превышало все разумные возможности.
– Откуда мне знать, дорогой майор, куда им кушать, – мое дело доставить товар и сгрузить. Я боцман-хозяйственник, а не профессор какой-нибудь.
– Я не майор, я капитан, – возразил пограничник. – Но я не понимаю, куда вы разместите восемьсот тонн мороженой свинины. У них приемник небось тонн на двадцать, а тут восемьсот.
– Ну и пожалуйста. Я позову капитана, и с ним объясняйтесь! – начал брызгать слюной боцман-хозяйственник, от которого к тому же пахло водкой.
«Документы в норме, так чего мне искать неприятностей?» – тем временем размышлял капитан-пограничник. Законных оснований задерживать судно он не имел, а всякую там интуицию полезно было засунуть в одно место, чтобы не мешала жить и спокойно дорабатывать до пенсии. К тому же от боцмана жутко воняло, а когда он говорил, слюни летели прямо в лицо чиновнику.
Нет, судно следовало отпускать без досмотра.
– Хорошо, милейший, можете отправляться – я не нахожу у вас никаких нарушений!.. – официальным тоном произнес пограничник и поспешил к шлюзу, где его ожидала тесная шлюпка.
Боцман проводил гостя до самого люка и пожелал всего хорошего. Вскоре шлюпка отчалила и взяла курс на стоявший неподалеку пограничный эсминец. Только тогда боцман отклеил фальшивые усы и с отвращением выплюнул таблетку, создававшую эффект утробной вони.
– Крыса убралась в нору, сэр, – сообщил своему шефу Гектор – бессменный помощник Смайли.
– Отлично сработано, дружище, – похвалил тот.
И тотчас уродливый корпус «Агриппы» задрожал от нараставшей тяги маршевых двигателей, а затем стал быстро разгоняться, стремительно уходя от радаров пограничного департамента.
Расшатанные переборки громко стучали, и это вызывало восторг и бурные аплодисменты в самом большом из холодильников, который был приспособлен для перевозки людей.
Здесь находилось не менее ста пятидесяти ведущих журналистов, которые представляли самые основные медиаимперии, суперпопулярные радиостанции и широкоохватные каналы передатчиков-лазервижн.
Все эти люди были за несколько суток похищены сотрудниками Департамента специальных операций и собраны в одном месте – на борту старой «Агриппы».
Поначалу они бузили и требовали соблюдения всяческих прав, но, когда им намекнули, что ожидается сенсация, которая едва ли сможет повториться за всю их карьеру, они притихли и требовали только бутербродов и спиртного, чего на борту «Агриппы» было в избытке.
Артур Смайли, как психолог пограничного сознания, прекрасно знал, что может понадобиться в этой экспедиции. Поэтому десятки килограммов мороженых сандвичей и сухоокисленного вина были заготовлены им впрок.
Вскоре журналисты стали радостно праздновать предстоящий триумф, устроясь прямо на спальных мешках.
Тут же, на борту новоявленного ковчега, находился и Рино Лефлер. Он чудесным образом ускользнул от погони гонкуров, а затем был спасен майором Прониным, когда тот обкатывал новый двигатель своего истребителя.
Пятерка преследовавших уиндер штурмовиков «Хеликас» породила у ветерана самые неприятные воспоминания, и, запросив уиндер Лефлера, он сразу вступил в драку.
Это были обычные штатные пилоты, ни разу не нюхавшие настоящей вони горелого мяса. Бой длился не более десяти минут, и все пять штурмовиков Пронин разделал по сварным швам.
Так Рино вернулся к своим обязанностям, прихватив в виде трофея уиндер и двух пилотов в качестве пленников. Теперь под его началом было еще пятьдесят человек, которые должны были совершить нападение на один из грузовиков ЕСО.
Несоразмерность задач и возможностей этих плохо обученных людей нервировала Лефлера. Ему не нравилась и обстановка на «Агриппе», где слонялись разогретые алкоголем девицы и требовали любви от каждого встречного.
Впрочем, дальше определенных отсеков их не пускали, иначе управление судном было бы полностью парализовано.
– Эй, солдат! – Из-за угла галереи выпорхнуло угоревшее существо с размазанной по лицу помадой. Девушка схватила Рино за локоть и потянула к себе. – Солдат, ты меня… хочешь? – спросила она не слишком уверенно.
– Очень, дорогая, но лучше сделать это на обратном пути. Понимаешь?
– Не-а, – честно призналась девушка, а затем достала из маленького кармашка свое удостоверение и показала его Рино. – А я – вот, – сказала она, словно это был важнейший аргумент в пользу ее предложения.
– Я сейчас не могу, понимаешь?
– Он никак не может, милочка, потому что у него уже есть девушка! – прозвучал совсем рядом знакомый голос.
Лефлер обернулся и увидел Халию. Она опять была в военной форме, но смотрела на Рино куда приветливее, чем во время их последней встречи.
– Здравствуй, – сказал пораженный Лефлер. – Ты откуда здесь?
– Да я была здесь с самого начала.
– Точно, – уныло добавила молоденькая журналистка, – когда нас сюда загоняли, я ее видела… Ну ладно, солдат, пока.
– Пока, дорогая, – ответил Рино и проводил девушку взглядом, пока та не скрылась за углом.
– Между прочим, она моложе меня лет на пять, – сказала вдруг Халия.
– Что, правда?
– Скажешь, что незаметно?
– Вообще-то я об этом не думал.
– Ты идешь к Смайли?
– Да, есть кое-какие проблемы.
– Ну так пойдем вместе, а то вдруг к тебе еще кто-нибудь пристанет.
111
Швартовка у станции «Сноу-Гоу» была чисто формальной. С «Агриппы» отстрелили трехтонный контейнер со свининой, и корабль пошел дальше, не дожидаясь «спасибо» от удивленных колонистов.
До рубежа, на котором заканчивалась власть правительства, оставалось не больше трех часов ходу. И в этот раз помимо естественного волнения среди персонала чувствовался необычайный подъем. Все говорили о какой-то мощной поддержке, а на совещании у Смайли Рино собственными глазами видел живого саваттера.