– Для тебя, друже, обязательно выкрою время. Так чем могу быть полезен?
– Позарез нужен архив наружных камер, – объяснил суть дела Артем. – Временной промежуток – пятнадцать минут. Маршрут и время я тебе вышлю. Такую информацию по адвокатским запросам сейчас предоставляют без особых препятствий, однако с твоей помощью этот вопрос решится намного оперативнее.
– Без проблем, – отозвался Соломин. – Сбрасывай исходные данные, все решим.
– Я твой должник.
– Причем по жизни, – серьезным тоном произнес Юрий, и друзья рассмеялись.
Как только разговор был закончен, телефон адвоката вновь ожил.
– Слушаю вас.
– Артем Андреевич, добрый день! – зазвучал взволнованный женский голос. – Это Галина Николаевна, супруга Романова.
– Здравствуйте. Я узнал вас, Галина Николаевна, как раз намеревался вам позвонить.
– Хотела узнать, как там Олег, – робко произнесла женщина.
– Держится молодцом. Скоро апелляция, нужно подготовиться. Галина Николаевна, помните наш разговор накануне? Я о пиджаке вашего мужа.
– Пиджаке?
– Именно, – подтвердил Павлов. – Том самом, в котором Олег Степанович был в момент задержания. Вы сказали, рукав чем-то испачкан.
– Да, и я даже думала сдать пиджак в химчистку, но…
– Ни в коем случае! – прервал женщину Артем. – Я сейчас заеду к вам, хорошо?
Галина Николаевна чуть помолчала, после чего нерешительно проговорила:
– Конечно, я дома. А что?..
– Я все вам расскажу. Через час буду.
Павлов убрал телефон, метнул короткий взгляд на настенный календарь.
«Нужно подготовиться, – повторил он про себя. – Очень хорошо подготовиться».
Как ни странно, неудача в суде совершенно не обескуражила адвоката. Как только началось судебное заседание, Артем инстинктивно понял, что дело завершится продлением ареста, хотя по всем канонам практики российских законов и здравого смысла судью можно было не оставлять за решеткой, а отпустить под залог или отправить под домашний арест. Но тогда, на момент вынесения решения, было что-то неясное, мутное в самом уголовном деле, что невыразимо ощущалось в напряженной атмосфере, царящей в зале суда. Все то, что происходило там, попахивало откровенной фальшью и заготовленным спектаклем.
«Даже не попахивало, а пованивало, если отбросить в сторону все приличия», – подумал он.
Теперь Павлов почти не сомневался в предвзятом отношении к Романову как со стороны следствия, так и его недавнего коллеги, судьи. Это обстоятельство еще больше подстегивало адвоката, желавшего во что бы то ни стало докопаться до истины.
В ответе за подчиненных
Прокопенко Анатолий Сергеевич завязывал перед зеркалом галстук, когда в кабинет вошел Краснов с папкой в руках.
– Здравия желаю, Леонид Михайлович, – по-военному поздоровался с шефом первый заместитель, оторвавшись от зеркала.
Мужчины пожали друг другу руки.
– А я вот никогда не умел эти галстуки завязывать, – сказал Краснов и улыбнулся краем рта. – Супруга приготовила дома штук пять, теперь в шкафу у меня на работе висят наготове.
– В этом нет ничего сложного, Леонид Михайлович, – сказал Прокопенко, ловко просунул широкую часть галстука в заранее сделанный оборот и поправил узел. – Могу научить.
– Да, конечно, но не сейчас. Я в правительство, Анатолий Сергеевич. Буду к обеду.
– Хорошо, я сегодня никуда не планировал, здесь буду, – проговорил Прокопенко, внимательно глядя на Леонида Михайловича.
Неестественная бледность кожи, темные круги под глазами Краснова не остались незамеченными.
– Все в порядке, Леонид Михайлович? – осторожно спросил он.
Краснов немного помедлил, наконец положил папку на стол, вытащил из внутреннего кармана смартфон, выискал среди писем ночное послание и молча протянул аппарат Прокопенко.
Анатолий Сергеевич уставился в экран и в слух прочел сообщение:
– «Надеемся, вы покинете свое кресло добровольно, чтобы не лишиться самого ценного в жизни». Брови заместителя выгнулись дугой.
Прокопенко посмотрел на начальника, возвратив ему телефон.
– Я не сведущ в технических науках, но хотел поинтересоваться, можно ли отследить автора этого письма? – спросил Краснов.
– Разве что чисто теоретически, – проговорил Прокопенко. – Ведь такие сообщения можно настрочить из любого интернет-кафе, с какого угодно незарегистрированного телефона. Или вообще из-за границы.
– Первой моей мыслью было дать ход этому делу, – медленно проговорил Леонид Михайлович, поправил очки, в упор глянул на своего заместителя. – Но потом я подумал, что в общем-то это ерунда. Стоит ли поднимать шум и панику из-за этой писульки? Я за годы работы получил столько угроз, что давно уже сбился со счета. Не хватало еще, чтобы председатель Верховного суда подпрыгивал от страха при каждом тявканье и анонимной записке.
Прокопенко озадаченно забарабанил пальцами по столу, лицо его приняло сосредоточенное выражение.
– Леонид Михайлович, с одной стороны, возразить нечего, – сказал он. – С другой – номер вашего личного телефона в распоряжении неизвестных лиц. Намерения этих людей нам неизвестны. Они предупреждают вас о возможности лишиться «самого ценного». На вашем месте я все же обратился бы в полицию, пусть проведут проверку, как подобает в таких случаях. Пусть опера поработают!
«Это не он, – подумал Краснов, глядя на заместителя. – Прокопенко к этому непричастен. Тогда кто же? Дроняева?»
– Анатолий Сергеевич, давай смотреть на вещи здраво, – сказал он после недолгого молчания. – Это письмо – яркое подтверждение того факта, что мне и в самом деле пора в отставку. Кто-то сильно заинтересован в том, чтобы я оставил свой пост. – Он поднял руку, видя, что Прокопенко собрался что-то возразить. – Погоди, дослушай. К совпадениям я, человек, проживший долгую жизнь, отношусь крайне настороженно. Мне слабо верится, что арест Романова и это письмо от неизвестных доброжелателей никак не связаны между собой. По моему мнению, это заранее продуманный шантаж.
– Но если это звенья одной цепи, то получается, что Романова подставили, – вполголоса проговорил Прокопенко.
Краснов как-то равнодушно пожал плечами и сказал:
– Я этого не исключаю. Романова будут судить, как еще недавно он сам это делал. Мне стало известно, что адвокат Павлов подал апелляцию. Это совершенно естественно. Может быть, хоть что-нибудь из этих телодвижений и получится.
Прокопенко уловил изрядную долю скепсиса в последней фразе председателя Верховного суда и заявил:
– Леонид Михайлович, Павлов – высокопрофессиональный адвокат. Но даже такому защитнику, как он, собрать за сорок восемь часов факты, опровергающие обвинение, далеко не так просто. Судя по доказательной базе, у него было не так уж много шансов. Выше головы не прыгнешь.
Краснов махнул рукой и сказал:
– Я не подвергаю сомнениям профессиональные качества Павлова, он юрист высшего уровня. Но после широкой огласки в прессе все настроены против коррупционеров. Прямо как с цепи сорвались, будто им кость кинули! Зато арест судьи, бравшего взятки, – отличный повод сместить того человека, который дал ему положительную характеристику. – Краснов чуть помолчал и добавил: – А может, мне действительно пора на пенсию. А что? Уеду жить на дачу, буду пчел разводить, как наш бывший градоначальник.
– Для начала вам нужно взять отпуск, – сказал Прокопенко. – Или вообще уехать на время. Пчелы подождут.
– Если уехать сейчас, то это будет расценено как трусость, бегство. Нет, пока вопрос с Романовым открыт, никаких отпусков и тем более отставок, – заявил Леонид Михайлович и направился к двери.
В мозгу его с изматывающим постоянством вновь и вновь крутилась отвратительная, раздражающая фраза из странного письма:
«Надеемся, вы покинете свое кресло добровольно…»
Новый помощник
Встреча с Галиной Николаевной, супругой Романова, заняла около часа. После этого Павлов вернулся в офис и был несказанно удивлен, увидев на ресепшене свою недавнюю знакомую Олесю. Девушка тоже заметила адвоката, быстро поднялась с дивана, со смущением глянула на него.
– Олеся! – произнес Артем с самой искренней улыбкой. – Вот так сюрприз! Какими судьбами?
– Здравствуйте, Артемий Андреевич, – ответила девушка. – Хотела посоветоваться с вами по одному вопросу, как раз проезжала мимо и подумала, что вы сможете выкроить пару минут для разговора. Ваша помощница сказала, что вы уже по пути в офис, вот я и решилась…
– Все правильно сказала моя помощница, – подтвердил Павлов, кивая секретарю. – Давайте пройдем в кабинет. Чаю или кофе?
– Нет, благодарю.
Артем закрыл дверь, жестом предложил Олесе сесть в кожаное кресло, после чего, спросив разрешения и получив разрешающий кивок девушки, снял пиджак и ловко набросил его на костюмную напольную вешалку.
– Как движется ваше дело по квартирному вопросу? – спросил он, усаживаясь за стол.
– О, вы помните? Спасибо, что интересуетесь, – сказала Олеся. – Вчера мне сообщили, что дело передано другому судье, заседание назначено через две недели. Надеюсь, за это время он успеет ознакомиться с материалами.
– Обычная практика, тут уж ничего не поделаешь. – Адвокат развел руками. – Суды в наше время постоянно перегружены. Придется подождать, Олеся.
– Конечно, я понимаю. Надеюсь, все будет в порядке. Я только за папу переживаю, он неважно себя чувствует в последнее время.
– Я уверен, что скоро все благополучно закончится и вы забудете эту историю как страшный сон. – Артем замолчал, взглянул на девушку и неожиданно заявил: – Ну же, не стесняйтесь, говорите, я ведь вижу, что вы собираетесь что-то сказать, но никак не решитесь.
Олеся невольно улыбнулась.
– От вас ничего не скроешь. Ну что ж, тогда разрешите без нудных предисловий. Видите ли, Артемий Андреевич, я в общем-то отчасти ваша коллега. Учусь на заочном отделении в Российской академии адвокатуры и нотариата. На носу диплом. После нашего случайного знакомства у меня вдруг возникла шальная мысль – а нельзя ли пройти практику в вашей коллегии? Догадываюсь, что недостатка в практикантах у вас нет, и все же? Заранее прошу простить за бесцеремонность, – Олеся выпалила эту просьбу на одном дыхании, умолкла и с тревогой глядела на Павлова.