Судья, сидевший справа, с помощью мыши принялся двигать курсор перемотки, пока на экране не замелькали кадры с Халиловым. Все было в точности так, как и описывал Павлов. Халилов действительно покинул кабинет Романова буквально через несколько секунд. Судья в центре откинулся на спинку кресла, смахнул со лба бисеринки пота, выступившие на нем. Сидящий слева наклонился к нему и что-то оживленно втолковывал. Председательствующий вытирал пот и кивал. Наконец поднял глаза на адвоката.
– Как к вам попали эти записи? – задал он вопрос. – Ведь, насколько мне известно, кабинет обвиняемого опечатан.
– В этом-то все и дело, ваша честь, – невозмутимо ответил Артем. – Запись с камеры транслировалась на ноутбук, который находился в приемной, на рабочем месте госпожи Пономаревой, чьи показания вы недавно слышали. Приемная, в отличие от кабинета моего подзащитного, не опечатывалась. Повторю, никто, кроме секретаря и самого судьи Романова, не знал, что запись ведется на компьютер, находящийся в приемной. Возможно, если бы диск с записью был обнаружен сотрудниками полиции в тот же вечер, то этих вот кадров с визитом Халилова к судье вы не увидели бы.
– Вы переходите все границы, – прошипел со своего места в первом ряду Кривчук.
– Я уже говорил, что после задержания Романова в его кабинете был произведен обыск, в ходе которого все было перевернуто вверх дном, – возобновил свою речь Артем, даже не взглянув в сторону майора. – Зачем устраивать разнос? В кабинете есть сейф, шкаф, стол. Никаких тайников, все документы и вещи на своих местах. Но столь бессистемному и лихорадочному обыску есть простое объяснение. Оперативники искали записывающее устройство. Видеокамера установлена на видном месте. Целью тех людей, которые проводили обыск, была та самая запись, которую вы только что видели.
Кривчук поднял руку.
– Разрешите, ваша честь? Старший следователь…
– Мы вас знаем, господин Кривчук, говорите, – остановил его судья.
– Хочу напомнить представителю обвиняемого, что Халилов является по национальности узбеком и плохо разговаривает по-русски, – заметил майор. – Он мог и ошибиться, сказав, что передал деньги в кабинете. Взятка могла передаваться где угодно – в туалете, на стоянке и так далее.
Судьи дружно и многозначительно посмотрели на Павлова. Каждый из них нехотя, с опаской и нежеланием, но все же вполне отчетливо представлял себя на месте коллеги. «Оговорили или все же брал?» – этот вопрос читался в их сосредоточенных взглядах. Ответить на этот главный и сложный вопрос мог только этот нагловатый, но, очевидно, высокопрофессиональный защитник. «Давай, адвокат, бейся за нашего брата!»
– Уважаемый суд, защита располагает записями, на которых весь день Романова разложен буквально посекундно. За исключением, прошу прощения, туалетной комнаты. Но как раз туда Халилов вообще не заходил, значит, спрятать взятку в этом месте просто не мог, – проговорил Артем.
Послышались смешки, но судья-председатель хлопнул рукой по столу, и в зале вновь воцарилась напряженная тишина.
– Теперь что касается владения русским языком, – неторопливо продолжил Павлов. – Довожу до сведения уважаемого суда, что на мои неоднократные ходатайства провести очную ставку между Халиловым и Романовым следователь никоим образом не реагировал. По этой причине мне пришлось самому приступить к поискам Халилова. Тот сперва отказался разговаривать со мной, но затем сам перезвонил мне через сутки. Беседа, состоявшаяся между нами, была мною записана. В определенной степени это признание в том, что Романов невиновен и никакой взятки мой подзащитный не брал.
На этот раз тишина в зале стояла такая, что было слышно жужжание мухи под потолком.
Павлов поднял руку, в которой держал смартфон.
– Прошу суд заслушать эту запись. Тогда всем станет ясно, что Халилов, во-первых, отлично говорит по-русски, а во-вторых, был нанят для того, чтобы разыграть инсценировку с получением взятки.
Судьи вновь переглянулись и теперь уже по очереди повторили одно и то же действие – достали платок, вытерли вспотевшие лица.
– Ваша честь, это нонсенс! – возмутился прокурор, снял очки и чуть ли не с ненавистью глянул на Артема, который с безмятежным видом держал в руках смартфон. – Даже если это и так, то голос можно исказить с помощью специального программного обеспечения. Это не может служить основанием…
– Ваша честь, я готов незамедлительно предоставить диск с видеозаписью прошлогодней программы канала НТВ. Журналист брал интервью у Халилова, – сказал Павлов. – Речь шла о несанкционированных свалках возле рынка Халилова, а также о незаконных поборах за парковку транспортных средств. Полагаю, особого труда сопоставить голос не составит. При необходимости можно провести фоноскопическую экспертизу, которая лишь подтвердит мои заключения. В любом случае прошу обозреть представленное доказательство и прослушать запись.
Судебная тройка переглянулась и, вздохнув по очереди на разные лады, согласилась.
– Суд удовлетворяет ходатайство о прослушивании записи адвоката, – сказал «центральный».
Артем включил воспроизведение, и послышался взволнованный голос Халилова:
«Алло? Адвокат?..»
Когда их разговор оборвался, по залу прошелся гул. Он напоминал сильный порыв ветра, поднимающий рябь на поверхности гладкого лесного озера.
– Это провокация! – крикнул кто-то с задних рядов.
– Тихо! – потребовал председательствующий судья. – Делаю предупреждение! За нарушение порядка буду удалять из зала!
Когда все стихло, он уткнулся в уголовное дело и принялся раздраженно листать страницы, попеременно показывая какие-то листы и моменты своим соседям.
Изучили протокол допроса Романова, внимательно его перечитали, после чего председательствующий вперил тяжелый взгляд в майора и хмуро спросил:
– Вы что-то можете пояснить по этому поводу?
Кривчук несмело поднялся. Он напоминал студента на экзамене, который вытянул самый сложный билет и толком не помнил тему.
– Ваша честь, это все ложь. Необходима тщательная проверка, – пролепетал майор.
– Где сейчас Халилов?
– В Узбекистане, ваша честь.
– Это я слышал на прошлом заседании, – с плохо скрытым раздражением проговорил судья. – Вы не в состоянии обеспечить явку потерпевшего?!
– Обеспечим, – пробормотал Кривчук. – В самые кратчайшие сроки, ваша честь.
Артем поднял руку.
– Уважаемый суд, разрешите пояснить. У следствия не будет возможности обеспечить явку в суд господина Халилова.
Кривчук с прокурором с недоумением уставились на него.
– Поясните, что вы имеете в виду? – спросил Быков, с подозрением косясь на адвоката.
– Сегодня ночью Карим Азизович был обнаружен мертвым в сожженной машине. Она стояла на дороге в аэропорт Шереметьево, – сказал Павлов.
Лицо его было словно высечено из камня, от былой безмятежности не осталось и следа. Теперь он в упор смотрел на Кривчука.
– Расследование только началось. Если оно будет объективным и всесторонним, то мы узнаем, было ли это аварией или убийством. – Адвокат перевел взор на судей и продолжил: – Уважаемый суд, в зале заседаний принято оперировать фактами, а не домыслами. Но позвольте небольшую ремарку к только что сказанному мною. То, что произошло с Халиловым, очень удобно для тех лиц, которые сперва вовлекли его во всю эту историю с несуществующей взяткой, а потом просто убрали как ненужного свидетеля и лишнее звено.
Едва сдерживая себя, Кривчук процедил:
– Это клевета. Я на вас в суд подам, господин адвокат!
Павлов не удостоил его взглядом.
– Так как все-таки деньги попали к обвиняемому? – поинтересовался один из судей.
Они уже не скрывали своего недовольства происходящим, и если бы не регламент, установленный законом, то поскорее закончили бы это затянувшееся заседание.
– Защита считает, что эта так называемая взятка была подброшена Романову, – ответил Павлов. – Сейчас я занимаюсь установлением этих фактов, которые вскоре будут представлены следствию. – Павлов обвел взором зал, застывший в безмолвии. – Следствие вменяет моему подзащитному фальшивые заграничные паспорта. Но Романов с самого начала говорил, что не имеет к этому никакого отношения. Это ему попросту ни к чему. Тем более что и у него, и у его супруги есть обычные действующие паспорта, выданные на законных основаниях. Кроме того, эти фальшивые документы, судя по предварительным исследованиям – грубая подделка. Романов никуда не смог бы выехать по этому паспорту, его тут же задержали бы на границе. Теперь что касается шестисот тысяч долларов, которые, как утверждает следователь, тоже находились у Романова на даче. Эти деньги были найдены вместе с поддельными паспортами. Обратите внимание, что все это было обнаружено в отсутствие Романова, который в это время уже был заключен под стражу. На обыске присутствовала лишь супруга моего подзащитного, находящаяся в полуобморочном состоянии из-за происходящего. Кроме того мною было установлено, что понятыми при обыске оказались лица, задержанные за административные правонарушения и пребывающие в камере местного ОВД. То есть эти люди находились в зависимости от сотрудников полиции, готовы были дать любые показания или закрыть глаза на то, что какие-то предметы могли быть подброшены в ходе обыска. Теперь последнее. Я имею в виду этот мифический счет Романова, который он открыл на Сейшельских островах. Защита располагает данными о том, что он был открыт по доверенности. Банк Сейшел уже предоставил мне соответствующие документы. Даже непрофессионалу видно, что подпись Романова не соответствует той, что стоит на доверенности. Осталось найти лиц, которые причастны к этой афере. Не сомневаюсь в том, что это лишь вопрос времени, – Павлов умолк, спокойно глянул на судью-председателя и отчеканил: – Уважаемый председательствующий, члены судебной коллегии, вам, как никому, известно, что в отношении судей действует формула трех «н» – независимость, несменяемость и неприкосновенность. Всего этого судья Романов был лишен в один момент вследствие грубой провокации. Мне хотелось бы отметить еще один важный нюанс. В качестве подтверждения своих доводов о невиновности Романов сам неоднократно обращался к следователю с предложением о проведении проверки на детекторе лжи, но его просьбы были проигнорированы безо всяких причин. Казалось бы, если есть железобетонные доказательства его вины, то почему бы не удовлетворить это справедливое ходатайство? Но следствие уклоняется от этого. Исходя из изложенного, защита выходит с ходатайством о проведении проверки моих заявлений, а также о возбуждении уголовного дела. Во-первых, за н