– Я расскажу тебе об этом немного позже, – сказал Романов. – Давай вернемся к разговору о пансионате. Так ты согласна уехать туда на пару недель?
Женщина кивнула. Вид у нее был испуганный, и Олег Степанович внезапно испытал чувство щемящей жалости, к которой примешивался стыд. Ведь причина всего происходящего заключалась в нем самом. Разве его верная любимая жена заслужила такие переживания?!
– Тогда я прямо сейчас позвоню и договорюсь о нашем приезде. А потом ты все узнаешь.
– Пойду на кухню, – сказала Галина Николаевна, поднимаясь с кресла. – Поставлю чай.
С губ судьи снова сорвался вздох.
«Ничего. Скоро все закончится», – с надеждой подумал он.
Олег Степанович двинулся следом за женой, так как помнил, что Павлов оставил визитку с контактными данными пансионата на кухне. Однако там ее не оказалось, и Романов вернулся в гостиную.
«Кажется, я положил ее на комод», – подумал он.
Визитка действительно лежала на комоде. Олег Степанович набрал номер, указанный в ней.
Как только послышались гудки, в дверь внезапно позвонили.
– К нам кто-то должен прийти? – крикнул Олег Степанович, продолжая слушать гудки.
– Это, наверное, Вера, – предположила Галина Николаевна, направляясь к двери. – Она утром звонила. Я ей один рецепт обещала.
Романов нахмурился, попытался собрать мысли воедино.
«Не выходите без надобности на улицу», – неожиданно всплыли в памяти судьи слова Артема, и его бросило в холодный пот.
Через секунду в аппарате послышался мужской голос:
– Зорин слушает.
– Добрый вечер, это Романов, мне вас порекомендовал адвокат Павлов, – сбивчиво произнес Олег Степанович. – Извините, я сейчас. – Он оторвался от телефона и позвал: – Галя!..
Раздался отчетливый щелчок замка, за которым последовал тихий вскрик жены.
– Галя! – закричал Олег Степанович, выбежал в коридор и застыл на месте.
Пальцы его машинально смяли визитку.
Телефон продолжал работать. Голос директора пансионата, слегка искаженный помехами, был единственным, что нарушало тишину в квартире.
Галина Николаевна неподвижно лежала на полу. В дверях маячила сутулая фигура. Романову сразу бросилась в глаза жуткая деталь – резиновые перчатки на руках этого мужчины. В одной из них он сжимал молоток.
– Привет, судья, – шепнул непрошеный гость, и его запавшие глаза сверкнули лихорадочным блеском. – Наконец-то я добрался до тебя, – с этими словами он аккуратно закрыл за собой дверь и шагнул вперед.
Олег Степанович даже не успел вскрикнуть, как молоток обрушился ему на голову. Нестерпимая резкая боль пронзила его от макушки до пяток, и он потерял сознание.
Заложницы
Ночь была бессонной. Утром похитители принесли им нехитрый завтрак, состоящий из бутербродов с сыром, глазированных сырков и молока в крошечных упаковках. Все это было подано на пластиковых тарелках, заляпанных жирными пятнами.
Арина долго канючила, не желала есть, и Ольге стоило неимоверных усилий уговорить ее скушать хотя бы сырок. От молока дочка отказалась, запила свой так называемый завтрак водой, на которой, к слову сказать, их похитители уж точно не экономили. Десяток литровых пластиковых бутылок выстроился нестройной шеренгой у обшарпанной стены.
После этого Арина, уставшая и изможденная постоянным плачем, уснула.
Ольга нежно погладила дочку по щеке, убрала с ее лица прядь волос.
«Боже, что с нами будет?» – эта мысль крутилась в ее голове беспрестанно, начиная с того момента, когда она пришла в себя после столь ошеломительного, дерзкого похищения из аэропорта.
Ольга очнулась на продавленной тахте в душной комнатенке, освещаемой единственной тусклой лампочкой, которая сиротливо болталась на проводе, свисающем с потолка.
Осторожно, чтобы не разбудить дочь, она слезла с тахты, беспомощно оглядываясь по сторонам.
Да уж. Те люди, которые их похитили, явно готовились к этому мероприятию. Обстановка в тесном помещении была более чем спартанской – уже упомянутая тахта, небольшой стол и табурет. Все это было намертво прикручено к полу, состоявшему из грубо подогнанных досок. Единственное окно в комнате было наглухо закрыто рольставнями, которые женщина так и не смогла поднять, как ни пыталась.
В углу притулился биотуалет не первой свежести. Ольге пришлось превозмочь брезгливость и воспользоваться им.
«Отсюда должен быть какой-нибудь выход», – подумала она, обвела лихорадочным взором унылые стены тюрьмы, подошла к массивной двери, затаила дыхание и прислушалась.
Снаружи доносились едва различимые мужские голоса, затем хлопнула дверь, и все погрузилось в мертвую тишину.
Женщина легонько толкнула створку, подергала ручку. Естественно, заперто.
«Можно попробовать оглушить бандита, когда нам принесут еду, – подумала Ольга. – Вот только чем?»
Она предприняла попытку выковырять из пола гвоздь, но лишь сломала ноготь, до крови разодрала кожу на пальце. Она сунула его в рот и вернулась к кровати, где крепко спала дочь.
«Нет. Даже если мне удастся выломать табурет из пола, то рисковать жизнью Арины я не стану».
Ее глаза наполнились слезами, и она торопливо вытерла их. Если Арина проснется, то она не должна будет видеть плачущую мать.
Мысли об отце были единственным, что вселяло в нее робкую надежду на спасение. Наверняка те негодяи, которые их похитили, уже связались с ним и потребовали выкуп.
Ольга, измотанная тревожной неопределенностью и страхом за будущее, задремала.
Проснулась она от скрипа открывающейся двери, резко села и тут же посмотрела на Арину. Дочь продолжала безмятежно спать и даже слабо улыбалась.
В комнату вошел тот самый крупный пожилой мужчина, который тогда сидел в машине рядом с водителем. На нем был темный строгий костюм. Несмотря на плотное телосложение, лицо худощавое, крючковатый нос выпирал как консервный нож. Черные глаза, спрятанные под кустистыми бровями, настороженно следили за каждым движением пленницы.
– Кто вы такой? – тихо спросила Ольга, инстинктивно загораживая своим телом дочь. – Что вам нужно?
Мужчина присел на табурет, неспешно пригладил ладонью седые волосы, бросил взгляд на почти не тронутые тарелки с завтраком.
– Меня зовут Сурен. А вот вам надо есть. Ты же не хочешь, чтобы у твоей дочки начались проблемы?
– Зачем вы нас держите здесь? – спросила Ольга, едва не срываясь на крик. – Вы знаете, кого похитили?
– Да, знаю. Именно поэтому ты здесь. Не кричи, а то разбудишь дочку, – негромко отозвался Сурен.
Женщина глубоко вздохнула и почувствовала, что глаза ее вновь застилают слезы.
– Что вы хотите? Денег? Мы отдадим все, что есть, только прошу, не убивайте.
Мужчина улыбнулся, но как-то очень уж устало и печально.
– Не бойся. Я уверен, что у твоего отца все же хватит благоразумия выполнить наши условия. Если он все сделает, то уже завтра к обеду вы с дочкой будете свободны.
Ольга перевела дыхание. Звук собственного сердца казался ей колокольным звоном.
«Значит, дело все-таки в отце», – шевельнулось у нее в голове.
– Вы можете назвать эти условия? – задала она вопрос. – Может, есть смысл мне самой позвонить и поговорить с отцом?
Улыбка на лице Сурена потускнела.
– Не лезь в мужские дела. От женщин в переговорах толку мало. Они слишком подвержены эмоциям.
Ольга помолчала, затем набралась смелости и осторожно спросила:
– А если мой отец не сможет выполнить ваши требования?
– Не смочь и не захотеть – совершенно разные вещи, – заявил Сурен. – То, что нам нужно от господина Краснова, вполне ему по силам. Вопрос лишь в том, позволят ли ему гордость и принципы пойти на сделку. Думаю, что, когда на одной чаше весов лежит жизнь его близких, он не будет раздумывать. Но это всего лишь мое мнение.
Словосочетание «жизнь близких» резануло Ольгу словно бритвой. Это означало лишь одно. Если отец хоть немного засомневается в выборе, то ей и Арине придет конец.
Похоже, Сурен понял, о чем думала пленница, усмехнулся и добавил:
– Твой отец не похож на фанатика. Все в его руках, милая. Так что просто расслабься и жди. Осталось чуть больше суток.
– Я запомнила вас и тех людей, которые были в машине, – прошептала Ольга. – Где вы видели, чтобы заложников оставляли в живых?
Сурен ничего не ответил на это.
Он уже начал подниматься с табурета, как она снова спросила, с мольбой глядя на него:
– У вас есть дети, Сурен?
Тот замешкался и согласно кивнул.
– Тогда вы должны понимать, что чувствует мать, когда жизнь ее ребенка на волоске от смерти.
Сурен окинул женщину взглядом, от которого ее словно обдало арктическим студеным ветром.
– Не надо брать меня на жалость, – процедил он. – У твоего отца было много возможностей пойти на сделку. Мы предупреждали его о последствиях отказа. Всевышний свидетель, мы пошли на крайние меры не по своей воле. Твой отец отказался сотрудничать с нами, и теперь ваша жизнь в его руках. – Сурен дошел до выхода, остановился и бросил через плечо: – Этот мир несправедлив и жесток. Поэтому тебе остается только молиться, чтобы все обошлось.
Когда дверь за ним захлопнулась, Ольга уже не могла сдерживаться, и слезы отчаяния хлынули из ее глаз. Во сне заворочалась Арина. Женщина тихо всхлипнула, легла рядом с дочерью и погладила ее по волосам.
Третий нож
Павлов хлопотал у плиты, когда раздался телефонный звонок.
– Артем, привет! – услышал он возбужденный голос Олеси. – Ты сейчас сильно занят?
– О да. В настоящий момент я очень сильно занят, поскольку разговариваю с тобой, – нараспев ответил Павлов. – Судя по твоему голосу, у тебя есть какие-то новости. Я прав?
– Именно! Я сегодня весь день провела в архиве, и у меня появилась зацепка. Ты сейчас где?
– У себя дома. Если ты прямо сейчас возьмешь такси и примчишься ко мне на Старый Арбат, то у тебя есть шанс успеть на обед. На этот раз будет домашний жульен, печеный картофель и греческий салат. Если ты не поспешишь, то я слопаю все это сам. Кстати, на десерт – пирог со смородиной и ванильное мороженое.