– Убей его, Артемий! – крикнул Краснов. – Я возьму эту смерть на себя!
Прокопенко расхохотался.
– Тебе не поверят, – с презрением бросил он. – Ты ничего тяжелее карандаша в своей жизни не поднимал.
– Положите пистолет, Анатолий Сергеевич, – произнес Артем. – Давайте обойдемся без лишней крови.
– Ну уж нет! – рявкнул Прокопенко.
Пистолет в его руке прыгал и дергался как раненая птица.
– Это я приказываю тебе опустить ружье! У тебя все равно нет патронов.
Артем качнул головой.
– Если бы вы были внимательны, то заметили бы, что во второй раз я произвел всего один выстрел, – сказал он. – Так что ружье заряжено, господин несостоявшийся председатель Верховного суда.
– Лжешь! – завопил Анатолий Сергеевич, окончательно выходя из себя. – Указ президента уже подписан!
– Вы глубоко ошибаетесь. Да, указ о вашем назначении лежал сегодня утром на столе президента. Ровно до той поры, пока я не добился у него аудиенции. Кстати, лишь по моей настоятельной просьбе ваш арест был отложен до вечера. Вы, сами того не зная, получили несколько часов свободы. Той самой, которую совершенно не ценили до сегодняшнего дня. Можете считать это моим подарком на день рождения.
– Нет!
– А знаете, зачем я дал вам отсрочку? Лично хотел посмотреть, как вы взглянете в лицо Леониду Михайловичу, – тихим голосом произнес Артем.
Лицо Прокопенко исказилось от ярости. Респектабельный мужчина в белом костюме в мгновение ока превратился в беснующегося безумца, трясущегося от ярости.
– Нет, я не сяду в тюрьму! – взвыл он, и в эту секунду Артем неожиданно выстрелил в воздух.
Прокопенко вздрогнул, растерялся, а в лицо ему уже летел приклад ружья. Хрустнул сплющенный нос. Анатолий Сергеевич не удержался на стуле, слетел с него. При этом он судорожно нажимал на спусковой крючок. Однако все было тщетно, ни одного выстрела не последовало. Не теряя ни секунды, Павлов метнулся к нему и надавил коленом на руку, которая сжимала пистолет.
Артем вырвал его из пальцев именинника и проговорил:
– Сказываются годы, проведенные в кабинете, да? Вы совсем потеряли боевую сноровку, забыли, что такое оружие?! Даже не подумали о том, что перед стрельбой надо хотя бы снять пистолет с предохранителя.
По тропе к ним уже бежали четверо сотрудников полиции.
Когда Прокопенко увели, Артем повернулся к Краснову. Все это время судья, сильно сгорбившись, сидел на стуле и ни разу не взглянул на своего бывшего заместителя. Шток зонта покосился от ветра, несколько звеньев были сломаны, купол сморщился и теперь болтался влажной тряпкой.
Дождь закончился. Лишь на востоке еще кое-где раздавались рокочущие звуки неутихающего грома.
– Леонид Михайлович, вы в порядке? – спросил Артем. – Наверное, мне не следовало сообщать такую новость в вашем присутствии. Простите, я не подумал о вашем здоровье.
– Все в порядке, Артем, – откликнулся Краснов.
Его голос был слабым и бесцветным, лишенным каких-либо эмоций.
– Все, что нас не убивает, делает нас сильнее, – сказал он, угрюмо взглянул на стол, который все еще был заставлен выпивкой и закуской, и одним резким движением смахнул все это на траву.
– Как ты проведал про похищение моей родни? – спросил Краснов. – О том, что произошло, знали только Ольга и я. Если не считать тех уродов, Сурена и его псов.
– Леонид Михайлович, вы же сами приняли решение дать ход делу. Я в курсе, что ваша дочь подала соответствующее заявление в полицию.
Краснов улыбнулся краем рта и спросил:
– У тебя везде знакомые, да?
Павлов наградил его ответной улыбкой и сказал:
– Как бы то ни было, виновные должны понести наказание.
– Моя дочь и внучка сейчас в Подмосковье. Мы инсценировали их отъезд в аэропорт, а потом они вернулись. Так, от греха подальше, – произнес Краснов. – Я обеспечил им охрану. Пускай все уляжется. Буду чувствовать себя спокойно, когда все злоумышленники окажутся за решеткой. Потому что еще одного такого кошмара я не переживу.
– Уверен, что все позади, – уверенно сказал Артем.
Некоторое время они молчали, думали каждый о своем.
– Такое чувство, что у меня вырвали кусок сердца и растоптали его, – нарушил паузу Леонид Михайлович. – Я ведь доверял этому человеку самое сокровенное. Он был не просто моим заместителем. Я считал его другом. Терять друзей – терять часть сердца… кажется так сказал… кто-то точно сказал… – Он замолчал и опустил голову.
– Мне знакомы такие чувства, – тихо проговорил Артем. – Тяжело смириться, когда тебя предает ближний. Я как-то обратил внимание на одно высказывание Виктора Гюго. Оно, к сожалению, очень актуально для современных реалий. Дословно не помню, но смысл в том, что предательство – такая же неотъемлемая часть политики, как кинжал является составной частью вооружения.
Краснов вздохнул и сказал:
– Я знаю другую пословицу. Змея меняет кожу один раз в год, а предатель – каждый день. Не поверишь, но мне искренне жаль родных этого выродка. У него ведь жена, сын, внуки! Ты только представь, какой будет для них позор.
– Сомневаюсь, что Прокопенко испытывал жалость по отношению к вашим близким, – заметил Павлов. – Поэтому не нужно растрачивать свои чувства понапрасну.
– Знаешь, я давно наблюдал за твоей деятельностью, Артем Андреевич. Ты известный и весьма успешный юрист. Но скажу сразу, что ты не похож ни на одного из адвокатов, известных мне. Ты ходишь по лезвию, выявляешь преступления на таком уровне, что я порой диву даюсь, не могу понять, почему ты еще жив. Но при всей твоей популярности мне известно, что ты с легкостью защищал простого человека, даже если у того за душой не было ни гроша. Для тебя не играют роль должности, погоны и регалии, ты принципиальный юрист, руководствуешься законом и справедливостью, постоянно вступаешь в конфликты по этому поводу. Откуда ты черпаешь силы и энергию? Даже самый энергичный профессионал давно бы уже сдулся!
– Привык, Леонид Михайлович, – коротко отозвался Павлов. – Работа и повседневная жизнь вырабатывают своеобразный иммунитет. Но благодарю за комплимент!
– Судя по всему, у тебя девять жизней, Артемий. Как у кошки. Мне даже страшно представить, сколько людей мечтают поквитаться с тобой. Будь осторожен. Поверь, нет ничего дороже человеческой жизни. Я испытал это на себе.
С озера подул пронизывающий ветер.
– Пойдемте, Леонид Михайлович, – сказал Павлов. – Уже темнеет. Если хотите, я подвезу вас.
Достойный преемник
Двери лифта с мягким шипением открылись. Артем вышел наружу, оказался у стеклянных дверей, ткнул пальцем в хромированную кнопку на стальной панели.
Где-то в глубине коридора мелодично звякнул колокольчик. Потом еще раз.
Затем приятный женский голос дежурно произнес:
– Приемная.
– Адвокат Павлов.
Электронный замок пикнул. Артем вошел внутрь, стремительно прошагал по широкому коридору, застеленному бордовым ковром и остановился возле приемной. Он бросил короткий взгляд на бронзовую табличку, прикрепленную у массивных дверей.
На ней было написано вот что:
«Председатель Верховного суда Российской Федерации РОМАНОВ Олег Степанович».
Губы адвоката тронула легкая улыбка, и он вошел внутрь.
– Артемий Андреевич? – осведомилась молоденькая девушка-секретарь.
– Да, он самый и есть. Добрый день. Олег Степанович у себя?
– Конечно, проходите, пожалуйста.
Когда адвокат вошел в кабинет, Романов сосредоточенно изучал какие-то документы, разложенные на столе. Завидев Павлова, новый председатель Верховного суда заулыбался, поднялся из-за стола и вышел гостю навстречу. Мужчины обнялись, как старые друзья.
– Рад вас видеть, Артемий Андреевич, – сказал Романов.
– Взаимно. Надеюсь, я не нарушил ваших планов?
– Что вы! Можете приезжать, когда вам удобно. Конечно, с таким расчетом, чтобы я был на месте, – ответил Олег Степанович. – Давайте присядем.
Мужчины расположились на громадном диване, обтянутом светлой кожей.
– Как вам в новой должности? – осведомился Артем.
– Все хорошо. Немного непривычно, но расслабляться не приходится. Задач много, ответственность совершенно иная. Это мобилизует, заставляет держать себя в тонусе.
– Что ж, не боги горшки обжигают. Вообще-то, я буквально на пару минут заехал, Олег Степанович, – сказал Артем. – Хотел вас поздравить с новой должностью лично, не по телефону.
– Благодарю. Честно, я тронут. В известной мере своим повышением я обязан вам.
– Да бросьте. Вы это место заслужили.
– Нет, – Романов покачал головой. – Не скромничайте, Артемий Андреевич. Если бы не ваша кропотливая работа по тому мутному делу со взяткой, то неизвестно, чем бы все закончилось. Я уж молчу о том, что вы фактически спасли нас с женой от того сумасшедшего. Как там его? Шабалин, кажется?
– Да. Жаль, что наши правоохранители спохватились так поздно. По иронии судьбы за проволочку следственных органов поплатился жизнью майор Кривчук, который сам являлся следователем, – сказал Павлов. – Кстати, у этого Шабалина обнаружена неоперабельная опухоль. Глиома, третья стадия. По прогнозам врачей, он протянет еще максимум пару месяцев.
– Теперь ясно, почему он так торопился, – медленно проговорил Олег Степанович. – Человек имел единственную цель в своей жизни – месть. Знаете, мне жаль его. Несмотря на то что он натворил.
– Я не оправдываю его, но, на мой взгляд, эта болезнь способствовала помешательству Шабалина. Он уже переставал себя контролировать и едва ли отдавал отчет своим действиям.
– Как бы то ни было, вы успели вовремя, – подытожил Романов. – Так что я ваш должник.
– Нет! У вас новая ответственная работа, Олег Степанович, – сказал Павлов. – Она требует неимоверных усилий, внимания и энергии. Направьте свои силы на нее. Я уверен, что вы отлично справитесь. Не думайте о каких-то долгах, жизнь сама расставит акценты. Тем более у человека на вашем посту не должно быть никаких долгов и кредиторов.