— Вот черт! — заорал мужчина, бросая волокушу с Кириллом и склоняясь надо мной. Холодные пальцы скользнули по шее, нащупывая пульс. — Живая! — с облегчением выдохнул Валет. — Просто засыпает. Эй, Фуфел, живо хватай ее в охапку и бегом за мной!
Фуфел не посмел протестовать, поднял меня, с кряхтеньем взвалил себе на плечо и, не разбирая дороги, грузно ломанулся по снежной целине, напрямик через крохотную, окаймленную сосенками поляну.
Все последующее я помню весьма смутно. Наверное, той ночью я пребывала в состоянии зыбкого полусна, то погружаясь в небытие, то вновь выныривая из него на краткие промежутки времени. Иногда перед моими глазами навязчиво маячили две большие металлические кнопки, наклепанные на задний карман штанов Фуфела. А порой я замечала бледное лицо Кирилла и резво мелькающие ботинки Валета, волокущего по снегу моего нао. Спустя какое-то время до меня донесся натужный рев мотора, издаваемый буксующей в снегу машиной, и разноголосые крики погони, становящиеся все громче…
— Сдавайтесь, и мы вас не тронем! — на все лады вопили наши преследователи, лишь подстегивая моих похитителей. — Сдавайтесь, все равно не уйдете!
Им вторила бессильная ругань Валета и бурлящие хрипы запыхавшегося Фуфела.
А чуть позднее я разобрала звуки выстрелов и неожиданно упала лицом в снег, уткнувшись в лужу теплой, густой жидкости. Кажется, это была кровь. Надеюсь, что не моя…
— Ты жива? — Меня перевернули на спину, свет звезд ударил в глаза, и я зажмурилась. — Не ранена?
Мгновенно слипшиеся от крови ресницы разлеплялись долго, с трудом. Но я все же справилась с этой тяжелой работой и увидела уже знакомое уродливое лицо, испещренное шрамами.
— Франк? — удивилась я, едва шевеля губами. — Ты?
— Узнала меня, сидка! — обрадованно ухмыльнулся монстр. — Соображаешь, значит — не помрешь…
— Франк! — шептала я, пока он поднимал меня на руки, заботливо прижимая к своей широкой груди. — Спаси меня, Франк!
— Молчи! — осуждающе нахмурился живой мертвец. Плавно покачиваясь у него на руках, я понимала, что мы куда-то идем. — Не проси того, в чем ничего не смыслишь…
— Я же обещала, что мы еще встретимся! — Я не отрываясь смотрела в его черные глаза, собрала все оставшиеся у меня силы, протянула руку и нежно погладила монстра по шероховатой, будто наждак, щеке.
— Вот и накаркала, дурочка! — Франк вздрогнул словно от удара, уклоняясь от моего прикосновения. — А теперь спи, спи… — Его голос звучал все настойчивее. — Ты же устала.
«Точно, устала! — напомнила себе я. — О, богиня Дану, как же я устала!» — Мои глаза закрылись сами собой. Мне было так спокойно на руках у Франка, так тепло и надежно. С ним я не боялась ничего. Эта странная мысль мелькнула в моем угасающем сознании и пропала без следа. А потом я и вправду уснула.
Говорят, в день, когда я родилась, пошел снег… Мелочь, по идее, но проблема в том, что мой день рождения приходится на середину лета, а снег летом — это как-то… неправильно. Не должно так быть. Вот и в моей жизни, к сожалению, все происходит неправильно, а зачастую случается такое, чего вообще быть не может…
Я лежала с открытыми глазами и бездумно занималась визуальным изучением низкого каменного потолка… А о чем тут думать? Знакомый потолок, знакомый ободранный топчан, знакомая слабая лампочка над знакомой запертой дверью… Короче говоря, все в жизни повторяется, ибо я опять попала в тот самый подвал в доме Айвалин, откуда не так давно сбежала не без участия уже знакомого мне Франка. И этот же самый мужчина снова привез меня сюда. Уже во второй раз. Обидно. Ну что за несправедливость, завянь мои фамильные лотосы!
— Фыпустите феня… — вдруг неразборчиво донеслось откуда-то снизу. — Нефетленно!
Я свесилась с лежанки и несколько секунд с удивлением рассматривала резво прыгающий по полу рюкзак, а потом громко расхохоталась. Да это же Маврикий! Слезла с топчана, помассировала пальцами нудно ноющие виски, наступила ногой на лямку шустро передвигающегося по камере рюкзака и дернула «собачку» молнии… Кот серой стрелой вымахнул из раскрывшейся сумки и встал в боевую стойку: балансируя на одной задней лапе — остальные три с выпущенными когтями выставлены в разные стороны, усы — встопорщены, глаза — выпучены, хвост — трубой…
— Кий-я! — отважно выкрикнул Маврикий.
— Иван показывал нам отрывок из фильма с китайским мастером кун-фу Джеки Чаном, — насмешливо сообщила я коту, по достоинству оценив его выпендрежную позу. — Знаешь, так вот ты сейчас вылитый Чан…
— А-а-а, это всего лишь ты… А я-то думал… — с облегчением констатировал узник рюкзака, съеживаясь и хлопаясь на свое мохнатое седалище. — И нечего на мой чан бочку катить, он и так гудит словно церковный колокол!
— И о чем же ты думал, разреши узнать? — насмешливо хмыкнула я. — Полагаешь, у нас мало проблем?
— М-да-а, настоящее дежавю… — пробурчал кот, осматриваясь по сторонам и задумчиво почесываясь. — Все здесь выглядит так, будто мы из этого злополучного подвала и не уходили вовсе… Вот скажи на милость, какого черта мы опять сюда попали?
— Не знаю, что значит ваша дежавю, — иронично фыркнула я, — но некоторые мои друзья из Чумного двора назвали бы нашу ситуацию «сплошной котовасией». Хоть ты и не Вася, конечно, а Маврикий!
— Правильнее говорить не «котовасия», а «катавасия», — с умным видом поправил меня кот. — Катавасия — это песнопение, которое в православном богослужении поется по утрам в заключение церковного канона. А в переносном смысле «катавасия» используется для обозначения беспорядка, сумятицы.
— Ну точно, про нас! — расхохоталась я и коротко поведала Маврикию о тех событиях, которые он проспал, возместив дефицит информации.
— Обалдеть! — коротко, но выразительно резюмировал кот.
— У нас есть поговорка, гласящая: все пути ведут в Листоград, — улыбнулась я. — А в этом мире, похоже, все дороги ведут в тайный подвал Айвалин, чтоб ее Тени забрали…
— А кто они такие вообще, эти Тени? — внезапно раздалось из самого темного угла камеры. — Второй раз о них слышу, но до сих пор ничего не понимаю…
Мы с Маврикием подпрыгнули от неожиданности, едва не прикусили себе языки, а в следующий же миг синхронно бросились обнимать сидящего на куртке Кирилла, растерянно помаргивающего заспанными глазами. Вернее, обнимала его я, а кот терся полосатым боком о ноги моего нао и мурчал-тарахтел громче трансформаторной будки.
— Они тебя в самый темный угол бросили, — повинилась я, — вот я и не заметила…
— Сюрприз! — рассмеялся Кирилл, горячо отвечая на мои объятия и деликатно отпихивая приставучего кота. — Фу, постыдись, гражданин кот, я же тебя не кошка…
— Ну и пожалуйста… — Маврикий обиженно отошел, уселся на рюкзак и принялся умываться, искоса поглядывая на нас.
Пока я повторяла свой рассказ о событиях минувшей ночи, нао отцепил ремень от куртки, подпоясался, набросил ее мне на плечи, потому что в камере было довольно прохладно, и заботливо усадил меня обратно на топчан.
— Ну и не везет же нам! — Он недовольно почесал свой подбородок, темный от отросшей щетины. — Похоже, мне предстоит лично познакомиться со знаменитой Айвалин. Интересно, на кой ляд я ей сдался?
Я неосведомленно пожала плечами.
— Может, они меня случайно прихватили, за компанию с тобой? — предположил Кирилл, размеренно шагая по камере для упорядочения мыслительного процесса.
— Жалеешь, что попался в одну кутузку вместе с нами? — ехидно подначил кот.
— Анализирую факты! — сердито поправил его мой нао. — Спорный вопрос, что лучше и выгоднее — самому очутиться в центре событий или остаться вне ситуации, планируя спасательную операцию… Думаешь, это нас Блоха подставила? — Он вопросительно посмотрел на меня. — Она оказалась засланным агентом Айвалин, подсыпала всем снотворного и вызвала ее боевиков?
— Возможно… — неуверенно предположила я. — Но, с другой стороны, зачем тогда Валет и Фуфел так порывались идти на дачу? А еще они упоминали о своем шефе по имени Паша Бублик… — Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить, где и когда уже слышала о каком-то бублике. Видимо, атмосфера оного подвала действовала на меня чрезвычайно плохо, ибо моя память почему-то не торопилась откликаться на обращенный к ней призыв.
— Бублик… — в унисон со мной протянул Кирилл. — Вот черт, где же я уже о нем слышал? Стоп, да ведь он проходил по нашим ориентировкам — тот еще преступник. Настоящий гангстер!
— Чтоб его Тени забрали! — сердито ругнулась я, разочаровавшись в своих мыслительных способностях.
— Вот опять! — Нао чуть не споткнулся на ходу, услышав эту фразу. — Да кто они такие в конце концов?
— Поверь, тебе вовсе не обязательно о них знать. — Я отвела глаза, не желая обсуждать столь неприятную тему. — Тени — наш очень древний и очень страшный фольклор. Иногда матери пугают ими своих непослушных детей, ну типа: «Не будешь кушать кашу — Тени придут и тебя заберут». Вернее, раньше пугали… Кажется, в вашем мире их называют чертями… Ну или чем-то навроде того…
— Страшными, кровожадными существами, которых никто никогда не видел, зато все о них знают! — насмешливо встрял Маврикий.
— Вот и наши Тени примерно то же самое, — неохотно кивнула я, при этом изрядно покривив душой, ибо на самом деле по сравнению с чудовищными Тенями земные черти просто белые и пушистые котята. — И не стоит продолжать разговор о них, ибо ни к чему хорошему он не приведет.
— А почему раньше пугали? — сразу же прицепился к моим словам въедливый Кирилл.
— Вот дотошный! — скривилась я. — Потому что Тени и в самом деле забирают и детей и взрослых! Доволен?
— Правда? — удивленно округлил глаза мой нао. — Или ты меня разыгрываешь?
— Правда, — нехотя кивнула я. — И очень тебя прошу, давай закроем эту тему, незачем на себя беду накликивать. О Тенях даже упоминать опасно, вдруг они нас услышат…
— Ладно, — правильно оценив насупленное выражение моего лица, согласился Кирилл, — вернемся к этой теме позже, тем более что сейчас у нас имеются более существенные проблемы. Кстати, я считаю наше положение не столь уж безысходным, ведь если наши друзья остались на свободе, то нас в беде они точно не бросят и предпримут все нужное для нашего спасения…