Я подумала, что у людей есть ситуации и похуже моей, и это меня немного подбодрило. Я внимательно слушала собеседника, добросовестно кивала головой, задавала наводящие вопросы.
– А что сейчас вас больше всего беспокоит? – спросила я.
Водитель замолчал и издал всхлипывающий звук: «Эх, хана мне, хана. Я одинок. Сын уехал и даже не звонит мне. С мамой своей общается, а мне, родному отцу, даже не позвонит никогда».
Я посмотрела на него и увидела, как из его глаз льются слезы.
– Простите, – всхлипнул человек и высморкался, – за эти сопли. Я до вас никому об этом сказать не мог, у меня никого нет. А тут вы у меня спросили, хотя и сами в трудной ситуации находитесь. Вам, как и мне сейчас, нелегко. Напрасно я вылил на вас все это, не надо было мне вас так напрягать.
– Не беспокойтесь, – ответила я, – думаю, у нас обязательно все будет хорошо. Выстоим.
– Думаешь? – меланхолично спросил мужчина.
– Не думаю. Никогда не спрашивайте: «Думаешь?», «Точно?», «Уверена?» Так вы выражаете свою слабость. Только сильные справляются со всеми трудностями и выбираются из ямы. И делают это сами, без советов. Так что это испытание – отличная проверка на прочность.
Глава 21
Мы встретились с Аленой еще раз, но уже в Майами. Билет туда и обратно для моей подруги оплатил Олег Феликсович, мой начальник, спонсор и любовник. Я позвонила сразу после содеянного, когда эмоции утихли и разум смог отделить важное от незначительного. Я спросила ее, как она себя чувствует, чем занимается и где находится. Она ответила, что ту квартиру сдала и теперь живет в Москве. Занимается все тем же: массаж, эзотерические практики. На мое приглашение в Майами, где перелет и проживание были за мой счет, точнее, за счет начальника, она отреагировала очень положительно.
– Пока я к тебе еду, обязательно изучи тот документ, который я тебе выслала, и внимательно его прочитай, – сказала она. – Это очень важно, нам будет что обсудить.
На электронную почту пришел скан газеты. Это была «Комсомольская правда» или «Российский репортер», точно не помню. Мне не свойственно читать газеты, поэтому я прочитала по диагонали основные заметки, не вникая в суть. К тому же мне было сложно воспринимать текст, так как он был на русском, а я давно не сталкивалась с письменной русской речью. Я разучилась даже читать на родном языке. Но из одной заметки я поняла, что погиб преступник, который массово насиловал и убивал девушек. Ранее его личность была не установлена, он находился в розыске, а теперь все предположения подтвердились. Этот человек убит. Журналисты сделали вывод, что убийство было местью со стороны родственников одной из потерпевших.
Мы встретились в кафе, хоть Алена и торопила меня: ей не терпелось попасть ко мне в гости и посмотреть, как я живу. Она ничуть не изменилась. Все тот же маленький рост, волосы выкрашены в тот же цвет, только стали немного длиннее, все та же самодельная бижутерия, отсылающая к индийской этнике и шаманским амулетам. Темно-синие джинсы и блузка, обшитая бусинами и бисером, круглая сумка из соломы. За столиком в кофейне она разблокировала планшетный компьютер с клавиатурой, который напоминал маленький ноутбук, и открыла тот самый материал, который выслала мне на почту.
– Читала?
– Честно говоря, нет, – ответила я. – Не люблю газеты и уже с трудом понимаю по-русски.
– Читай! – Она пролистала газету, открыла заметку и указала пальцем на заголовок «Возмездие: погиб насильник и серийный убийца Тверской области». – Вот тут про тебя написано.
– Где там про меня? Я уже читала эту статью! Как они могут написать про меня, если я уже больше десяти лет не живу в России?
– Помнишь того человека, с которым ты вместе работала? Нелюдимый такой, скучный ботаник. Дмитрием зовут, кажется. Я встретилась с ним. Это он переложил тебя в кусты, помог спрятать тело и, чтобы не поднимать шум, заказал у журналиста статью, в которой сфальсифицировал данные. То есть это такой хитрый ход: первым инициировать шумиху, чтобы этим не занялся никто другой. По его словам, ты все правильно сделала – ты убрала человека, который в свое время многим мешал.
– А что это за человек, я так и не поняла? – задала вопрос я.
– В газете о нем написано, прочтешь. Дальше в его подноготную я лезть не стала, не в моих это интересах.
– Ого, – по-настоящему удивилась я, – и что теперь?
– А теперь я поздравляю тебя, ты отомстила насильнику и живодеру. Хорошее дело сделала. Вот тебя и оставили на месте, дай пять!
Алена протянула ладонь вперед, чтобы «дать пять». Мне это не понравилось, по телу пробежала легкая дрожь – эта новость меня несколько шокировала. Я ожидала, что эта моя хорошая знакомая принесет радость, а она еще больше нагнетает. После случая с газетой у меня угасло желание отпускать ее домой, но что поделать, я же обещала.
О сложившейся ситуации я рассказывать не стала, иначе свела бы все усилия моего руководителя на нет. Это был неприятный сюрприз, что моя прошлая жизнь всплывает на поверхность. Как и договорились, Алена поехала ко мне домой. Когда она увидела, как я живу, ее гордости за меня не было предела. Вероятно, она помнит, в какой нищете я была, когда звалась Мариной.
Я решила, что отправлюсь на тусовку, ту самую, с которой нет пути назад. Съезжу в Барселону, забудусь как следует. Я позвонила Олегу Феликсовичу и сообщила, что мне нужны деньги на поездку, так как я устала и мне нужно развеяться. Ровно через час мне пришла необходимая сумма. Я купила билет в аэропорту, сфотографировала чек и отправила Олегу Феликсовичу. Осталось ровно пятьдесят евро, которые я могла потратить на свое усмотрение. Я сходила в бутик, купила себе два красивых платья и сумку. По дороге домой заехала в массажный салон, в который записалась еще днем, но ничто из вышеперечисленного не приносило мне такого счастья, как общение с Максимом Александровичем в то время, когда я была Мариной.
Дома я залезла в джакузи, наполненное теплой соленой водой с ванильной пеной, и начала вдыхать сладкий дым. Голоса в голове поутихли. В одной из комнат сидела Алена и, кажется, работала за ноутбуком, читала какие-то статьи, поднимала архивы газет. «Ей что, заняться нечем больше?» – подумала я, хотя мне было в общем-то все равно. Мне все хотелось позвонить Максиму Александровичу и узнать, как у него дела, я даже тянулась к смартфону, из которого играла лаунж-музыка, но наткнулась на пустоту. Я вспоминала, что он больше не с нами, а сцена с убийством еще больше всколыхнула воспоминания о прошлом. Нет, это была не тревога за то, что меня кто-то заметит: Олег Феликсович пообещал бесследно убрать тело и решить эту проблему бесшумно, будто бы ее и не было.
Больше не с кем поваляться, будучи под кайфом, и послушать живую музыку. Алена тоже неплохо умела играть на своем инструменте, но это воспринималось по-другому, не так, как хотелось мне. И не к кому было обратиться за травкой, когда мои запасы закончились, так что мне предложили препараты посильнее.
Руководитель не знал о моем странном увлечении, а если бы узнал, то ему это вряд ли бы понравилось. Он человек старой закалки, сразу уволил бы меня из «Житников Ресеч» и прекратил покрывать все мои расходы. Выбросит на улицу как неликвидную вещь. Хотя я знала, что рано или поздно этот мой секрет будет раскрыт. Раскрылось же то преступление десятилетней давности? И мои отношения с травкой станут известны рано или поздно. Сразу родился незамысловатый каламбур: «Марина и марихуана: кто победит?» Интересный заголовок для статьи в газету, которую любит читать Алена.
– Мэджи, смотри! – закричала Алена. – Тут какой-то музыкант местный умер. Написано, что он приехал из Тверской области, земляк твой, похоже. Ты знаешь его? – Алена назвала его имя и дату рождения.
– Наверное, – равнодушно ответила я. – Давно не интересуюсь новостями. – Конечно, я солгала, что не знакома с этим человеком.
– А я только что прослушала его треки. Занятное исполнение: прослеживается авторский стиль, несколько самобытный и… такой дикий, что ли! – похвалила она музыку моего покойного друга.
Я действительно мало интересовалась новостями, но когда Алена ненадолго вышла, я внимательно просканировала эту заметку, даже залезла в онлайн-переводчик, чтобы вспомнить значения забытых русских слов. В окружении коллектива из «Житников Ресеч» мне приходилось делать вид, что я разбираюсь в политике, и коллеги думали, что я взахлеб поглощаю каждую новостную сводку, но это было не так. Я просто овладела тонким искусством риторики и научилась говорить обо всем с такой увлеченностью, будто бы я изучала этот вопрос годами и защитила несколько диссертаций на эту тему.
Что меня по-настоящему интересовало, так это тусовки. Мне нравилось даже само слово «тусовка», ведь это было тем, что помогало уйти от проблем. Именно вечеринка, а не светский раут или выезд на деловой пикник, которые так любил мой коллега, полностью переформатировавший мою жизнь под себя и поместивший меня в золотую клетку. Алену я оставила у себя дома одну, пусть наслаждается и живет в этой роскошной квартире. Когда я заявила ей об этом, она засияла о радости, и я ее понимаю. Когда-то давно я, будучи Мариной, пришла к ней в гости и испытала то же, что и она сейчас, зайдя ко мне.
Из Барселоны я отправилась на большую бесконечную тусовку, мне необходимо было проехать по длинному серпантину. Из окна автомобиля открывался сумасшедший вид на горы. Все произошло до невозможности тупо: я арендовала тачку, села за руль под наркотиками и под любимый трек на большой скорости вылетела с обрыва. Я знала, куда летела – к моей маме, к бывшей девушке Джейн и к Максиму Александровичу, любимому учителю музыки.
* * *
В «Житников Ресеч» на должность Марины сразу был найден другой человек. Этим другим человеком стала Алена. Конкуренция была невероятно высока, настолько, что на собеседование записывались за две недели. Странно, что Олег Феликсович выбрал именно ее, подругу детства Марины. Хотя ничего странного в этом нет. Мы привыкли доверять своим людям, с которыми уже знакомы. К тому же здесь было мало русских (Марину Олег Феликсович сам в свое время перевез из Москвы в Майами). У русских, к сожалению, такой менталитет, что они подбирают персонал и подрядчиков по знакомству.