Присвоить себе то что моим быть не должно.
Интересно все остальные испытывают тоже самое в её присутствии? Если это так, то совсем недалек тот день когда мы готовы будем сцепиться за неё как питбули.
Может и хорошо если её суккубская половина поскорее определиться с выбором. И если это Лиам, то так тому и быть. Я отойду в сторонку и пожелаю им счастья. Я ведь смогу перестать её желать так отчаянно, правда? Она же и сейчас ненавидит меня так что её трясет, так что проблем не будет. Будем и дальше цапаться как две собаки и может когда-нибудь я тоже стану её ненавидеть сильнее чем хотеть поиметь.
Только теперь нужно понять как спасти Лиама. Это самое главное, остальные переживания по боку. Плевать что он везучий засранец и будет тем под кем она будет извиваться и кричать от наслаждения. Мне ведь нет до этого никакого дела. Ведь не на этом я должен сосредоточиться. Жизнь брата, вот что важно. Жизнь которую он проживет с этой невыносимой ведьмой.
Но долбанная непрошеная картина её обнаженного, влажного тела открытого для неистовых движений такого же обнаженного тела Лиама, её запрокинутого лица искаженного судорогой высшего наслаждения выбила воздух из моих легких вместе с неистовым рыком. Разве мне нужно знать какие звуки она будет издавать кончая с моим братом? Но почему тогда эти звуки звенят в моих ушах будто я слышу их наяву? Хриплые умоляющие стоны… жаркий шепот этого дерзкого рта…
Красная пелена застлала мне глаза. Хотелось удавить её прямо сейчас. Я в ярости смел все со стола и швырнул стул на котором еще недавно сидела эта ведьма.
— Гребаная ведьма, как же я тебя ненавижу! — заорал я.
— Что с тобой твориться, Ленар? — раздался сзади удивленный голос Лиама.
— А что по твоему со мной твориться? — спросил я силясь взять себя в руки.
— Я не узнаю тебя. Почему ты все время груб с Юлией? Понятно что у неё характер не сахар, но по-моему ты переходишь все границы. — Лиам оставил свой обычный шутовской тон и был как никогда серьёзен.
— Да и в чем же я по твоему их перехожу? — а то я сам этого не знаю.
— Ты грубишь ей, постоянно так и норовишь унизить, орёшь как бык которому на живую яйца отрезают стоит вам остаться наедине. Что на хрен происходит, братишка?
Я хочу её до потери рассудка и не могу больше ни о чем думать, братишка хотелось сказать мне. С того самого момента в клубе и по сию минуту, я думаю только о том как оказаться между её бедер, вместо того что бы ломать голову над тем как спасти своих людей и как выяснилось тебя в первую очередь. Да и еще мелочь. Она наверное твоя пара. Гениальная была бы речь. Но сказал я другое:
— Она бесит меня! Специально выводит из себя! — признался я. — Она ненавидит сам наш вид!
— Я это понял сразу. А ты что решил если орать на неё, угрожать насилием и унижать ежеминутно то она воспылает к нам любовью? Черт, никогда не сомневался в твоих решениях и восхищался тобой, но сейчас ты ведешь себя как какой то истеричный средневековый тиран. На хрена все это? Ты знаешь что наши ребята уже начинают шептаться что если ты так и дальше себя будешь вести она не выберет никого из нас. А время то идёт. Сколько мы еще сможем скрывать факт её существования от остальных? Как думаешь во что превратиться наш дом когда о ней узнают все и она все еще не определиться с выбором?
Я ведь должен сказать брату о том что ведьма выбрала его? Почему тогда не говорю? Почему смотрю в его лицо и не говорю то что желал бы услышать каждый инкуб.
«Кажется у тебя уже есть пара. Ты чертовски везучий мерзавец.»
Но я говорю опять совсем другое.
— Пока не проведены тесты, никто не может утверждать что она суккуб. — ну да оборжаться, как будто это не чувствует каждый из нас каждой клеткой своего тела.
— Ты же понимаешь, Ленар что это просто формальность. Она суккуб я это чувствую, и ты и любой.
— Но ведьма утверждает что её мать человеческая женщина.
— Это невозможно. Видимо тут какая то путаница.
— Но если так то откуда мог взяться бесхозный ребенок, никому не известная девочка-суккуб? Её родители что психи? Ты же знаешь как берегут девочек. Подумать что каким то непонятным образом она могла оказаться у полу сумасшедшей — ведьмы, ты можешь это себе представить? Да еще одна малюсенькая деталь. Её дар. Тебе не хуже меня известно что у нас не бывает таких способностей. Есть у тебя быстрое объяснение этому?
Лиам задумчиво потер переносицу.
— Да об этом я честно как то не подумал. Просто упустил из виду. — лицо Лиама стало взволнованным и глаза засверкали надеждой. — Но если так и она действительно рождена от человеческой женщины то это же..
— Не надо никаких преждевременных выводов. Это может быть одним из тех редчайших феноменов, единственным исключением из правила.
Но мой брат всегда был оптимистом.
— Но ведь может и быть шансом. То что случилось один раз, может повториться! Эволюция не стоит на месте! S! Может сама жизнь дает нам шанс на выживание, Ленар!
— Лиам, уймись. Нельзя делать никаких поспешный выводов. Нельзя говорить ничего и никому. Представь если все отчаявшиеся решат что это выход? И что-тогда начнется? Инкубы объявят охоту на ведьм с темным даром в надежде на то что те смогут от них родить. Ты хоть представляешь в какой бардак это может перерасти? Сколько среди нас отчаявшихся, кто пойдет на всё?
— По моему ты преувеличиваешь. Мы ведь не животные что бы идти на насилие ради размножения.
— Это ты преуменьшаешь. Мы вымирающий вид. И осознание этого может толкать на странные и безумные поступки. Желание сохранить себя в будущем может приобретать жуткие и причудливые формы. Так что лучше держать язык за зубами, пока мы не выясним все точно о происхождении этой дерзкой ведьмы.
— Хорошо. Только прошу будь с ней помягче. Не отвращай её от нашего вида.
Помягче? Ох братец знал бы ты о чем ты просишь. Да моя злоба это единственный мой оплот обороны. Потому что быть просто холодным и игнорировать её у меня не выйдет.
— Лиам а давай ты не будешь лезть туда куда не просят. У меня договор с этой ведьмой и только мне решать как себя с ней вести.
— Если будет официально установлено что она суккуб — можешь подтереться своим договором. Ты же это должен понимать. — усмехнулся Лиам.
— Вот когда это случиться тогда и поговорим. А сейчас отвали. Я занят. — повысил голос я.
— Ну да я заметил! — Лиам окинул многозначительным взглядом устроенный мною погром. — Ты такой придурок, братец.
— От придурка и слышу, братец.
И Лиам ушёл продолжая усмехаться собственным мыслям.
Глава 4
Юлия.
Поесть мне действительно принесли. Все тот же мрачный и неразговорчивый Ринар принес сэндвичи и газировку. Почему то на меня он старался не смотреть. Проглотив еду я нашла в рюкзаке свой плеер и воткнув в уши наушники блаженно растянулась прямо поверх шелкового покрывала. Нужно хоть немного отдохнуть если и правда ночью спать не придется. Найдя на плеере никогда не стареющий «Prodigy» и врубив так что бы крышка черепа отрывалась я прикрыла глаза. У всех свои способы отдыхать. Вот меня например чудно усыпляла такая агрессивная музыка. Видимо сытый желудок и плохой сон прошлой ночью сказались — похоже я вырубилась едва коснулась подушки.
За моей спиной стоял мужчина. Очень близко, но не касаясь меня. Я чувствовала жар исходящий от его тела. Я чувствовала неистовую мощь желания излучаемую его телом. И впервые в жизни мое тело откликалось на это желание. Мое тело дрожало, ноги были ватными. Я слышала как тяжелое, рваное дыхание заставляет яростно подниматься мощную грудь мужчины, почти касаясь при этом моих лопаток. Почти, и все же нет… Я чувствовала как это обжигающее дыхание касается моего затылка, разливаясь нестерпимым жаром по коже, по которой уже и так градом лился пот. И этот самый жар катился густой, медленной волной внутри моего тела, словно молодой мёд, заполняя тягучей сладостью все мое тело и концентрируясь тяжелой болью внизу живота.
Это ощущение не было похоже ни на что из того что мне случалось чувствовать рядом с мужчиной раньше. Это не был сжигающий голод моей сущности. Это было настоящие, неразбавленное ничем желание. То чего я мне еще не случалось испытать. Разве не забавно? Я занималась сексом столько раз потому что меня принуждал к этому нестерпимый голод и жажда выживания, но никогда потому что я желала мужчину. Никогда я не ощущала желания в его чистом виде. В том самом смысле который в него вкладывают люди. От чего они испытывают высшее наслаждение, о котором столько говорят и пишут. То что вспоминают в тишине, оставшись наедине со своими мыслями, то что вызывает сладостное томление и желание испытать это снова и снова, заставляет стремиться к этому с радостным предвкушением.
Так вот у меня такого не было никогда. Вы ведь не станете томиться от предвкушения просто желая поесть? Не будете дрожать от возбуждения вспоминая тарелку супа? Нет, конечно это уж слишком примитивно, но все же. В кормлении нет ничего возвышенного, романтичного и действительно возбуждающего. Да я знаю что люди часто сравнивают сильное возбуждение с сильным голодом. Но это только потому что они не знают настоящей разницы. Голод — принуждает, делает тебя жадно поглощающим скотом. Возбуждение — это совсем другое. И теперь я это точно знаю. Потому что в том что я испытываю просто от того как меня касается дыхание этого мужчины за спиной нет и отголоска моего голода. Это желание чистейшей пробы. Теперь я знаю какое оно. А еще я точно знаю что это сон. Потому что мужчина за моей спиной это Ленар. И я никак не могу желать его наяву. Потому. потому что не могу в принципе. Это то что невозможно. Он инкуб, а я их ненавижу. Я это помню даже во сне.
Но почему то это не мешает моему глупому телу истекать влагой, а бедрам дрожать в предвкушении. Я ненавижу этого козла. Но моё тело изнывает от ожидания его прикосновения. Я не хочу его желать, но похоже моему телу на это совершенно плевать. До него не доходят команды свыше, застревая где то на пол пути.