— Смотри же, — сказала Кадиджа вполголоса, обращаясь к Лаццаро, — смотри же, это она, она хочет бежать! Принц тоже тут!
— Реция и принц Саладин! Да, это они, она хочет скрыться. Но что ты можешь? Она в безопасности между пилигримами. Ты можешь только спокойно смотреть, как она проходит мимо тебя.
— Нет, нет! — вскричала в бешенстве Кадиджа, бросаясь в толпу пилигримов. — Я знаю кое-что! Они такие же богомольцы, как и я!
В то время, как старая Кадиджа прочищала себе дорогу среди богомольцев, грек тоже старался продвинуться вперед, чтобы не потерять из виду Рецию и Саладина.
Когда процессия подошла к берегу, откуда она должна была быть переправлена в Скутари, гадалке удалось добраться до Шейха-уль-Ислама, соскочившего с лошади, чтобы взойти на ожидавший его пароход.
— Выслушай меня, сильнейший из всех шейхов! — вскричала Кадиджа, падая на колени. — В числе богомольцев скрываются двое, которых ты ищешь и которые хотят бежать из столицы под видом пилигримов! Еще есть время их задержать! Ты один можешь это сделать!
— Кто ты? — спросил, подходя к ней, Шейх-уль-Ислам.
— Кадиджа, — отвечала тихо гадалка.
— Кого же ты обвиняешь в оскорблении святости шествия? Кто они?
— Реция, дочь Альманзора, и принц Саладин! — прошептала Кадиджа, стараясь не быть услышанной никем, кроме Шейха-уль-Ислама. — Не медли, всемогущий Мансур, вся власть теперь в твоих руках! Ты можешь сейчас схватить их, еще час — и будет уже поздно.
При имени Реции глаза Мансура-эфенди блеснули. Видно было, что для него слова гадалки имели важное значение.
— Ступай и ищи их между пилигримами, — сказал Шейх-уль-Ислам Кадидже. — Стой тут на берегу и смотри; когда ты их увидишь, скажи, и кавассы их схватят.
— Будь благословен, великий шейх! — вскричала гадалка и поспешила встать туда, откуда она могла лучше видеть бесконечное шествие пилигримов. Ее глаза искали Рецию и принца. Без сомнения, грек не потерял их из виду, и это должно было облегчить ее поиски.
Реция и Саладин, пытавшиеся под видом богомольцев покинуть столицу, конечно, погибли бы, если бы Кадидже удалось их увидеть и указать на них кавассам.
XI. Ужасное поручение
Сади был очень поражен, не найдя Рецию и ребенка в том доме в Скутари, где они нашли убежище.
— Где же они теперь? Уж не удалось ли им бежать?
Сади никак не мог объяснить себе, что произошло. Все его старания отыскать Рецию были напрасны.
Она и принц исчезли бесследно.
В первую минуту подозрение прокралось в его душу, но он поспешил отогнать от себя эти мысли.
Его товарищи, молодой, изящный Зора-бей и гордый Гассан, с которыми он коротко сошелся, все больше и больше выражали свое удивление по поводу происшедшей с ним перемены, так что ему невозможно было бы скрыть от них истинную причину этой перемены. Он решил притвориться веселым и откровенным и постараться ревностным исполнением обязанностей службы отвлечься от происшедших событий.
На другой день после торжественного отправления в Мекку каравана богомольцев Магомет-бей, начальник султанской гвардии, неожиданно вызвал к себе Сади.
Когда Сади вошел в большой караульный зал, где его ожидал Магомет-бей, то тот был совершенно один и сидел на диване по-турецки, скрестив ноги и куря кальян. Возле дивана стоял небольшой столик.
— У тебя знатная покровительница, да и я доволен тобой, — начал Магомет-бей, — ты хороший солдат, и я очень рад, что тебя так быстро произвели в баши! В настоящее время мне представляется случай дать одному из моих подчиненных возможность отличиться, и я подумал о тебе, Сади.
— Это очень великодушно с твоей стороны, достойный Магомет-бей, — сказал Сади, — скажи, что надо сделать, чтобы получить задание, о котором ты говоришь? Не восстали ли горные жители, и не надо ли потушить пламя восстания? Или…
— Выслушай меня, — перебил Сади Магомет-бей, — я не знаю, какая услуга потребуется от тебя, я знаю только, какова будет награда! Тот, кого я изберу и кто блестящим образом исполнит то поручение, которое ему дадут, получит большое повышение по службе. Если это будешь ты, то тебя сделают беем.
— Где я должен получить поручение, о котором ты говоришь, благородный Магомет-бей? — вскричал с воодушевлением Сади. — Я исполню его, даже если мне придется преодолеть самые ужасные опасности, и никогда не забуду твоего великодушия.
— Ты лучше всего можешь доказать мне свою благодарность усердием и повиновением. Что касается поручения, то оно будет передано тебе сегодня же вечером в развалинах у дервишей могущественным повелителем нашего полка, мудрым Мансуром-эфенди. Садись на лошадь и скачи в развалины, Шейх-уль-Ислам ожидает верного человека, которого я должен был для него выбрать. Прощай, желаю тебе успеха!
— Благодарю тебя, благородный Магомет-бей! — вскричал с восхищением Сади, затем он поспешно вышел из зала и отправился в конюшню, чтобы оседлать лошадь.
Вскочив на лошадь, он поехал к берегу и взял большую лодку, в которой поместился вместе с лошадью, и приказал везти себя в Скутари.
Начало уже темнеть, когда они отъехали от берега, и Сади велел гребцам поторопиться. Они скоро добрались до противоположного берега.
Выйдя на берег, Сади вскочил на лошадь и поспешил к развалинам.
Шейх-уль-Ислам и Гамид-кади были уже в развалинах и, сидя в той же комнате, где мы их видели уже раньше, разговаривали о делах.
— Меня занимает один план, одна мысль, — говорил Мансур-эфенди своему задумчивому собеседнику, — это — возможность овладеть принцем Саладином.
— И как могло случиться, что, несмотря на донос гадалки из Галаты, он мог ускользнуть? — спросил Гамид-кади.
— Дочь Альманзора спрятала его! Старая Кадиджа, чему я, впрочем, не верю, говорит, что будто узнала ее среди пилигримов, — отвечал Шейх-уль-Ислам, — но на берегу, где пилигримы садились на корабль, эта женщина напрасно ждала, чтобы указать кавассам на последнюю из ветви Абассидов! Она, вероятно, заблаговременно успела спрятаться вместе с принцем. Слуга принцессы Рошаны тоже не мог уследить за девушкой в тесноте и давке.
— Значит, всякий след потерян? А между тем эта двойная добыча была бы очень важна.
— Нет, не все еще погибло! Если нам удастся овладеть принцем Саладином и воспитать его для наших целей, то будущее будет в наших руках.
В эту минуту разговор был прерван появлением дервиша-привратника, доложившего, что капиджи-баши Сади просит, чтобы его приняли.
Мансур-эфенди приказал ввести его и, когда дервиш ушел, обратился к Гамиду-кади.
— Этого молодого человека, — сказал он, — нам посылает Магомет-бей! Теперь я припоминаю, что принцесса Рошана покровительствует ему.
— Можешь ли ты положиться на него? — спросил недоверчивый Гамид-кади.
— Магомету-бею было приказано выбрать самого надежного баши, — только успел ответить Мансур-эфенди, как в эту самую минуту дверь отворилась, и в комнату вошел Сади.
Сложив руки на груди, он опустился на колени перед могущественным Шейхом-уль-Исламом и его мудрым товарищем.
— Магомет-бей посылает вам свой нижайший поклон, — сказал он.
— Я теперь вспоминаю, что сам султан назначил тебя баши, — обратился Мансур-эфенди к Сади, — и теперь тебе представляется случай получить титул бея! Тебе, кажется, суждено быстро повышаться в чинах, другие должны прослужить годы, прежде чем становятся баши!
— Дай мне случай отличиться, могущественный Ба-ба-Мансур, пошли меня сражаться с врагами, я горю желанием доказать, что умею владеть шпагой! — отвечал Сади с воодушевлением.
— Этому скоро представится случай, — сказал Мансур-эфенди, — но сегодня я хочу дать тебе другое, но не менее важное поручение, при исполнении которого ты можешь доказать свое усердие! На одной из боковых улиц, идущих от рынка в Стамбуле, стоит маленький, полуразрушенный деревянный домик, принадлежащий старой невольнице Гаиннфе, она — арабского происхождения. Отправляйся в этот дом. Кроме названной старухи, ты найдешь там молодую девушку и мальчика…
— Как зовут девушку и как зовут мальчика, могущественный Баба-Мансур? — спросил с замиранием сердца Сади.
— Девушку зовут Реция, она дочь толкователя Корана Альманзора, имя мальчика — Саладин, нам необходимо овладеть обоими, и ты должен сегодня ночью тайно привезти их сюда!
Сади нужна была вся сила его характера, чтобы не выдать себя при этих словах, но он победил ужас, сказав себе, что должен спасти Рецию, так как иначе и она, и принц, попав в эти мрачные развалины, могут навсегда исчезнуть из жизни.
— Я понимаю твое молчание, юноша, — продолжал ужасный Мансур-эфенди с ледяным хладнокровием. — Ты ожидал нечто другое и думаешь, что овладеть девушкой и ребенком не является важным поручением, но могу тебя уверить, что это поручение огромной важности и успешное исполнение его окажет нашему делу громадную услугу! Иди и спеши исполнить данное тебе поручение.
Сади не помнил, как вышел из комнаты, где принимал Мансур-эфенди, но когда дервиш подвел молодому человеку лошадь, его решение было уже принято. Он благодарил Аллаха, что поручение не было дано кому-нибудь другому, потому что теперь он мог спасти свою возлюбленную и принца от грозившей мм страшной опасности.
Для чего нужна была Шейху-уль-Исламу Реция, этого Сади не мог объяснить себе. Что же касается принца, то нетрудно было догадаться, для чего желали им овладеть.
Между тем ночь уже развернула над Стамбулом свое черное покрывало. Мрачно было на душе одинокого всадника, полного заботы о спасении своей возлюбленной.
Лодка ожидала Сади, чтобы снова отвезти его в сераль. Молодой человек отдал гребцам почти все бывшие у него деньги, чтобы они довезли его как можно скорее. Тем не менее было уже около полуночи, когда они доехали до берега. Сади поспешно вскочил на лошадь и погнал ее к рынку.
Доехав, он привязал лошадь к решетке и углубился в грязный и темный переулок, в котором стоял дом старой Ганнифы.
Вокруг было тихо и пусто. Двери домов были заперты, ни в одном окне не светился огонь. Сади поспешно по