— Приказание вашего величества будет в точности исполнено!
— В этом я не сомневаюсь! Это поручение очень важно, и я думаю, что тебе одному невозможно будет его исполнить, — сказал султан, понижая голос. — Тебе нужны будут помощники, которые сумели бы сохранить все дело в тайне!
— Ваше величество оказывает мне большую честь своим доверием, и я надеюсь оправдать это доверие! Мой отец тоже пользовался доверием своего повелителя и никогда не изменял ему.
— Кто был твой отец?
— Эссад-ага, флигель-адъютант.
— Я очень рад слышать, что ты сын Эссада-аги, я его очень хорошо помню, — вскричал султан. — Жив ли еще твой отец?
— Да, ваше величество! Эссад-паша в настоящее время, милостью вашего величества, губернатор Смирны.
— Хорошо! Поговорим о деле! Я хочу дать тебе одно очень важное для меня и спешное поручение. Мне передали, что один из моих визирей вступил в тайные отношения с принцами, моими племянниками, и по ночам у него с ними свидания. Я хочу узнать, что это за отношения и насколько они злоупотребляют моим доверием. Визирь, имя которого не относится к делу, пошлет сегодня ночью депешу принцу со своим адъютантом Халилем-беем. Я хочу завладеть и посланником, и депешей! Но это должно быть сделано быстро и без шума.
— Я горю желанием немедленно исполнить поручение вашего величества! — отвечал Зора-бей.
— Знаешь ли ты Халиля?
— Да, ваше величество! Если я не ошибаюсь, то Халиль-бей адъютант Мустафы-паши?
— Да! Но вот еще что: во дворец принца ведут три дороги, я не знаю, известны ли они тебе. Одна дорога идет от Перы через Долма-Бахче, вторая — от Скутари вдоль противоположного берега Босфора, третья дорога — по морю. Следовательно, ты один не сможешь выполнить моего поручения.
— Нас должно быть трое, чтобы наблюдать за каждой из трех дорог! У меня есть два товарища, на которых я могу положиться, как на самого себя, и которые в настоящее время здесь, во дворце. Если ваше величество дозволит мне, то я посвящу их, насколько это необходимо, в данное мне поручение.
— Кто эти товарищи, о которых ты говоришь?
— Гассан-баши и Сади-баши.
— Не тот ли это Сади, который недавно сопровождал меня во дворец?
— Точно так, ваше величество!
— Если ты возьмешь их себе в помощники, то очи, как и ты, должны хранить глубочайшую тайну! Я приказываю это под страхом моего гнева! Если же кому-нибудь из вас удастся схватить курьера, то я щедро награжу того! Иди!
Зора-бей поклонился и оставил комнату.
Султан окликнул его.
— Я сейчас еду обратно в Беглербег, — сказал он, — пришли мне туда известие о захвате депеши и аресте гонца.
Зора-бей поспешил к своим товарищам, которые с нетерпением ждали его.
— Хорошая новость, — сказал он, не расставаясь, однако, со своим обычным спокойствием, — нам троим поручили дело, за исполнение которого мы можем получить большие награды.
— Ты был у султана? — спросил Гассан.
Сади со вниманием слушал.
— Около полуночи мы должны отправиться по трем разным дорогам, чтобы схватить Халиля-бея, — отвечал Зора-бей.
— Халиля, адъютанта Мустафы-паши? Что же такое случилось? — спросил Гассан.
Зора-бей пожал плечами.
— Мы должны его и находящуюся у него депешу ночью же доставить в Беглербег и передать султану, — сказал он, — в этом состоит поручение.
— А куда же ведут дороги? — спросил Сади, глаза которого засверкали.
— В Терапию.
— Значит, ко дворцу принцев!
— Халиль-бей должен во что бы то ни стало быть схвачен прежде, чем он доберется до дворца, — продолжал Зора-бей (в это время в дверях показалась чья-то голова), — чтобы не ошибиться, мы должны ехать сейчас же! Ты, Гассан, возьми себе ту дорогу, которая идет от Скутари, ты, Сади, поезжай морем, так как твоему умению бороться с этой стихией мы обязаны тем, что видим тебя среди нас. Что касается меня, то я возьму дорогу через Долма-Бахче.
— Отлично, — вскричал Гассан, — он не уйдет от нас!
— Я ручаюсь, что по воде Халилю не удастся пробраться во дворец, — сказал Сади, которого поручение султана наполнило благородным воодушевлением. — До свидания, друзья мои. Но где же мы встретимся, если один из нас захватит курьера? Каким образом тог, кому повезет, даст об этом знать остальным?
— Три дороги лежат не очень далеко одна от другой, — отвечал Зора-бей (между тем в дверях снова мелькнула прежняя голова), — тот, кто схватит курьера и депешу, пусть три раза выстрелит из револьвера! Три выстрела будут для остальных сигналом отправиться к Беглербегу, потому что захваченный должен быть доставлен туда, и там мы все встретимся.
— Отлично! А теперь вперед! — вскричал Гассан.
— Вы сядете на лошадей, а я — в лодку, — сказал Сади. — Прощайте! Мне очень любопытно узнать, кому из нас улыбнется счастье, кто захватит курьера и депешу.
На этом друзья расстались.
XV. Ангел и демон
В ту ночь, когда пожар уничтожил до основания домик Сади, грек Лаццаро возвратился во дворец принцессы в оборванной одежде и весь в крови, но, казалось, он не обращал никакого внимания на эти следы борьбы.
Только он поднялся по ступеням лестницы, как навстречу ему вышла прислужница принцессы Эсма и сказала, что принцесса с нетерпением ждет его и в течение часа спрашивала о нем более десяти раз. Она передала ему приказание принцессы, не теряя ни минуты, идти к ней.
Лаццаро повиновался и пошел прямо к принцессе. Она сидела на диване и читала французскую книгу, которую не раз бросала в нетерпении и потом снова брала.
На маленьком столике перед диваном, на котором полулежала принцесса, стояли бутылка шампанского и стакан.
Когда Эсма доложила наконец о приходе Лаццаро, то Рошана бросила книгу и приказала выйти находившимся в комнате невольницам, так как хотела остаться наедине с Лаццаро.
— На Коралловой улице был пожар, — сказала принцесса, как только Лаццаро вошел в комнату, — я боюсь за жизнь Сади-баши, так как горел его дом.
— Точно так, принцесса, горел дом Сади-баши, — ответил Лаццаро, и дьявольская улыбка искривила его губы.
— Говори, был ли Сади дома?
— Если бы он был дома, то не было бы пожара.
— Я так и думала, значит, это сделал ты, — прошептала принцесса, — знаешь ли ты, что могло случиться, если бы тебя поймали?
— Тогда Реция и принц не были бы в моих руках, — отвечал грек с улыбкой, придававшей страшное выражение его бледному лицу.
— Я спрашиваю тебя, знаешь ли ты, что было бы тогда с тобою?
— Конечно, светлейшая принцесса, меня, конечно, наказали бы за поджог.
— Ты изверг! — прошептала Рошана. — Благодарение Аллаху, что Сади не было дома, но если бы Сади сгорел, то я приказала бы тебя зашить в кожаный мешок и бросить живого в канал.
— Это обычная история, — дерзко сказал грек, — удастся уладить — тогда все хорошо и все средства дозволены, не удастся — несдобровать первому слуге. Скажи мне, повелительница, исполнил ли я твое желание захватить Рецию и принца?
— Почему ты спрашиваешь меня об этом? Да, конечно, я приказала тебе это сделать.
— Хорошо, а как же должен был Лаццаро в густонаселенном квартале захватить двух упомянутых лиц? Как мог он овладеть ими? Я посоветовался сам с собой и решил, что это лучше всего сделать в суматохе, во время пожара! Я привел в исполнение эту мысль, и сам Сади-баши должен меня благодарить, что я избавил его от этого хлама, потому что его дом был совсем дряхлым, а тебе, принцесса, представляется случай выстроить новый дом спасителю твоей жизни.
— Сади не было дома… Рассказывай дальше!
— Я зажег огонь, когда начало темнеть, и сухое дерево вспыхнуло так быстро, что, бросившись в дом, я сам подвергался опасности. В дверях надворного флигеля я наткнулся на испуганную Рецию, жену Сади. Она была хороша, как ангел, — продолжал он, наблюдая, какое впечатление производят на принцессу его похвалы Реции, — она похорошела с тех пор, как стала жить в доме Сади. Маленький принц, плача, держался за ее платье. Весь двор был заполнен дымом, соседи уже начали сбегаться на помощь, чтобы тушить огонь. Я схватил Рецию вместе с ребенком и посадил в карету, мы доехали до берега, там я взял большую лодку, в которой отправился в Галату вместе с моей кричавшей и плакавшей добычей, которую и поместил в дом гадалки Кадиджи.
— И это удалось тебе без всякой помехи?
— Я говорил всем, что несчастная с горя потеряла рассудок.
— А никто не видел, как ты совершил поджог и тайно похитил Рецию и принца?
— Все равно, что никто!
— Что это значит? Я не понимаю!
— Это видела урод, Черный гном.
— Кто это?
— Дочь Кадиджи.
— Она видела это, где же она теперь?
— Она умерла, светлейшая принцесса! Негодная кошка напала на меня в Галате, называя поджигателем, она вцепилась в меня и разорвала на мне одежду — тогда я должен был применить против нее силу. Я оставил ее на улице мертвой. Старуха Кадиджа будет очень рада этому.
— Это никому не известно?
— Никому, кроме тебя и меня, даже Кадиджа ничего не знает.
— Но она узнает все от Реции и мальчика.
— Я уже позаботился, чтобы этого не случилось. Я отвел Рецию и мальчика в одну из комнат в доме Кадиджи и запер их там. Вот и ключ, светлейшая принцесса, — продолжал Лаццаро, подавая принцессе ключ, — пленники в твоих руках, я отдаю их тебе!
— Ты доказал мне свою преданность и решительность, — сказала Рошана, очень довольная случившимся, — завтра утром можешь получить у моего банкира десять тысяч пиастров.
— Твое великодушие и милость неисчерпаемы, принцесса, — вскричал грек, низко кланяясь.
— Но прежде ты должен исполнить еще одно важное поручение, — перебила его Рошана, — в доме гадалки Реция и принц недостаточно хорошо скрыты! Они могут легко убежать оттуда. В одну из последующих ночей ты отвезешь Рецию и мальчика в развалины к дервишам! Передай их Мансуру-эфенди, во всем остальном мы можем положиться на его мудрость.