Когда еще один воин, сраженный ударами обоих офицеров, пал на трупы двух первых, тогда остальные отступили. Положение Сади и Зоры было очень опасное, хотя они с успехом отбили первое нападение врагов. В глубине пещеры они были, правда, в безопасности, каждый, желавший проникнуть в нее через узкий вход, должен был пасть под ударами их ятаганов, но, несмотря на это, они все-таки были пленниками! Они были в пещере, имевшей только один выход, занятый и охраняемый врагами. Выйти из нее они не могли, так что на счастливый исход вряд ли можно было рассчитывать! Им следовало опасаться быть зарубленными при выходе, как они сделали это с врагами при входе их в пещеру.
— Что нам теперь делать? — тихо спросил Сади, когда перед пещерой воцарилась тишина.
— Положение наше прескверное! — так же тихо сознался Зора. — Нам преподнесли плохой сюрприз.
— Мы должны попытаться вырваться отсюда!
— Это, наверное, будет стоить нам жизни!
— Наша погибель неизбежна и здесь, в пещере, если нас будут осаждать и голодом принуждать к сдаче!
— Обсудим спокойно наше положение, — сказал Зора, — надо обдумать все, Сади. Мы не знаем, сколько там врагов, не знаем, какие меры примут они в отношении нас, ясно только одно: они непременно будут осаждать нас здесь!
— Пустим лошадей вперед, и когда арабы бросятся на них и будут стрелять по ним, мы тем временем попытаемся вырваться на свободу, — сказал Сади.
— Уж лучше нам поступить так, как Одиссей со слепым циклопом: прицепимся к брюху лошади и таким манером удерем отсюда, — сказал Зора полушутя, полусерьезно.
— Предложение это стоит принять к сведению! — согласился Сади. — Я думаю, что таким образом нам удастся уйти от врагов.
— Смотри-ка, что это? — воскликнул вдруг Зора, указывая по направлению к выходу.
— Огонь, огонь! — вырвалось у Сади.
— Клянусь вечным спасением, это дьявольская уловка, чтобы умертвить нас или принудить к сдаче! Они хотят задушить нас дымом, смотри, они разводят огонь!
Огненное море загородило выход, бежать было невозможно… До ушей несчастных офицеров доносился демонический крик торжества врагов. Арабы по приказанию Кровавой Невесты натащили сухой травы, хвороста и свалили все это в кучу перед входом в пещеру, и Солия бросила туда свой факел.
Трава мгновенно вспыхнула, и вместе с густым черным дымом взметнулось пламя. Воины сновали взад и вперед, беспрестанно таскали сухие сучья и траву, доставляя новую пищу пламени.
Удушливый дым густым облаком проникал в пещеру, красноватое пламя врывалось внутрь.
В короткое время вся она, не имея доступа свежего воздуха, должна была наполниться дымом, и тогда оба офицера погибли бы.
Торжествующие арабы, выучившиеся этому маневру от французов в Алжире или, по крайней мере, слышавшие о нем, теперь применили его на деле. Они все глубже толкали в проход дымящиеся головни. Все сопротивление Зоры и Сади, которые, чтобы преградить доступ дыму, закладывали проход трупами врагов, не могло спасти их от неминуемой смерти.
В отчаянии взялись они за ружья, в густом черном дыму не видя, куда и удачно ли они попадают. Один из врагов, смертельно раненный, пал, сраженный их выстрелом. Остальные же, поощряемые одобрительными криками Кровавой Невесты, неутомимо продолжали заниматься поддержанием огня.
Долго ли могли выдержать оба пленника этот ужасный приступ?
Они попытались было вырваться из пещеры, но ширина и сила пламени были слишком велики! Теперь они погибли. Им суждено было задохнуться.
Кровавая Невеста заранее торжествовала: победа уже улыбалась ее племени!
X. Попытка освобождения
— Все напрасно, мой благородный Гассан-бей! — воскликнул принц Юссуф. — Нам нечего и надеяться на освобождение заключенной.
— Хоть бы поскорее вернулся Сади-бей!
— Неужели мы будем ждать столько времени, допуская, чтобы бедная девушка томилась в заключении? — горячо возразил принц. — На моего державного отца рассчитывать больше нельзя!
— Я это знаю, принц!
— Но мы должны сами попытаться помочь ей!
— Это благородное намерение, принц, но мне не хотелось бы, чтобы ты подвергал себя опасности.
— Я знаю тебя, Гассан, и уверен, что с той самой минуты, как оказалось невозможным надеяться на содействие султана, ты уже принял решение освободить или, по крайней мере, хоть чем-нибудь помочь бедной заключенной! Уж не станешь ли ты отрицать это?
— Реция — возлюбленная жена моего друга, принц, подобное намерение с моей стороны было бы нисколько не удивительно!..
— Не обязанность ли каждого разделять эти честные мысли, мой благородный Гассан?
— Как могу я отрицательно отвечать на твой вопрос!
Но подобное великодушие не должно заводить нас слишком далеко! И для тебя, принц, прекрасно обнаруживать его, но ты не должен приводить его в исполнение сам!
— Почему же, Гассан? — быстро спросил Юссуф. — Не потому ли, что я принц? А я думал, что это-то прежде всего и побуждает меня к великодушным поступкам!
— Ты должен быть осмотрительным, принц!
— Ты напоминаешь мне о повиновении моему державному отцу, ты прав! Но наш владыка и повелитель не налагал никакого запрета на личность заключенной. Мы же знаем, что она страдает невинно. Ты хочешь заняться ее освобождением, дозволь же и мне участвовать в этом, — просил принц своего адъютанта, — не отвергай меня из-за того, что я принц! Не принц Юссуф, а простой смертный Юссуф примет участие в твоем деле! Не откажи ему, Гассан!
— Этого нельзя, принц!
— Почему же нельзя? Это пустые отговорки с твоей стороны!
— Подумай только о гневе его величества!
— Подумаем лучше о страданиях заключенной, законный защитник которой далеко отсюда. Как будет тебе благодарен твой друг, когда, вернувшись, узнает, что бедняжка спасена тобой! А как прекрасно сознание совершения подобного подвига!
— Ты отгадал, принц, я сегодня же вечером хотел бы сделать попытку освободить ее!
— Я был уверен в этом! Я знаю тебя, друг мой! — воскликнул Юссуф, подавая руку своему адъютанту. — Не откажи мне в согласии принять участие в этом деле!
— Я не смею допустить этого, принц!
— Гассан, я должен поступить так! В этот раз только уступи моей воле! Я сам не знаю, какая непреодолимая сила влечет меня; в других случаях, ты знаешь, твой совет и твоя воля — для меня закон, только в этот раз сделай по-моему!
— Пусть вся ответственность за это падет на тебя, принц!
— Ты берешь меня с собой, ты исполняешь мою просьбу! Спасибо тебе, Гассан. Я знаю, что ты любишь меня, мог ли я иначе всей душой привязаться к тебе. Я горю нетерпением поскорее выйти с тобой из дворца! Заключенная должна находиться в развалинах Кадри, где это? Знаешь ли ты эти развалины? — спросил Юссуф.
— Хотя я и знаю их снаружи, но не знаю той части, где находится заключенная! — отвечал Гассан.
— Кто принес тебе записку, Гассан?
— Какая-то старуха.
— Нельзя ли разыскать ее? Через нее, может быть, мы могли бы подробнее разузнать все.
— Я сделал все, чтобы найти ее, но это мне не удалось.
— Что ты намерен теперь делать?
Гассан промолчал с минуту.
— Осмотрел ли ты броненосец, прибывший из Англии, принц? — спросил он.
— Ты хочешь отвлечь меня, ты хочешь попытаться еще раз отговорить меня от моего намерения, но это не удастся тебе, Гассан, даю слово! — в благородном негодовании воскликнул принц. — Еще раз спрашиваю тебя: придумал ли ты уже какой-нибудь план? Может, ты не хочешь пробраться в развалины, которые, как я, помнится, слышал, населены дервишами, так что посторонние не имеют права входа туда.
— Я хочу испытать довольно странное средство получить подробные сведения!
— Пожалуйста, скажи мне, что это за средство!
— Ты принимаешь такое живое участие во всем, пусть будет по-твоему, принц! Ты, вероятно, слышал уже о пророчице в доме софта?
— Да. Так ты хочешь пойти к ней?
— Я хочу спросить ее, где Реция, пусть она подробно опишет мне ее местопребывание! Если она пророчица, она должна знать и это!
— Так ты веришь в ее таинственную силу?
— В нее более, чем во все другое! Знаешь ли ты, что это и есть чудо, о котором все столько говорят!
— Я пойду с тобой к пророчице!
— Она — воскресшая из мертвых девушка!
— Когда мы поедем, Гассан?
— Сегодня же вечером, не позже, чем через час!
— Никто не должен знать, куда мы едем. Сегодня прекрасный вечер, скажем, что едем кататься.
— Еще одно условие, принц, пока мы еще не уехали, — сказал Гассан Юссуфу, — предоставь мне говорить и действовать, ты же должен исполнить мою просьбу и не подвергать себя опасности каким-нибудь опрометчивым словом или необдуманным поступком!
— Хорошо, я обещаю исполнить твое желание!
— А теперь отправимся в путь, принц! Завернись в серую военную шинель, я сделаю то же, наши мундиры не должны быть видны.
Юссуф во всем следовал совету своего адъютанта. Оба накинули поверх мундиров серые шинели и отправились на берег, где принца уже ждала его прелестная маленькая лодка, на которой он часто катался по Босфору.
Принц в сопровождении Гассана вошел в лодку. Отъехав на некоторое расстояние от берега, Гассан отдал гребцам приказание ехать в Скутари.
Уже стемнело, когда они приехали туда и остановились у пристани.
— Знаешь ли ты дом софта? — спросил принц своего адъютанта, выйдя с ним на берег.
— Рашид-эфенди описал мне его, пойдем, принц!
С этими словами они отправились на Садовую улицу.
Войдя в дом софта возле большого минарета, они застали там еще много народа. Один из сторожей подошел к адъютанту, и когда тот назвал себя, то всех любопытных поспешили выгнать из дома, после чего сторож нашел еще время известить о неожиданном посещении того, кто, скрываясь за портьерой, руководил ответами пророчицы.
Принц и Гассан торопливо поднялись наверх.
Принц испытал весьма странное чувство, когда вошел в таинственное помещение пророчицы, где царили полумра