— Так нам все-таки предстоит разлука?
— Иначе и быть не может, но я слышу шаги!
— Это Гассан возвращается, наконец, от Магомета-бея.
Гассан вошел в комнату и приветствовал своих друзей. Он был серьезен, почти мрачен.
— Поручение твое исполнено и не исполнено, смотря по тому, как ты это примешь! — сказал он Зоре.
— Так ты застал Магомета-бея? — спросил тот.
— Да, в серале!
— Сообщил ли ты ему, по какой причине Зора-бей посылает ему вызов? — спросил Сади.
— Я в нескольких словах объяснил ему, что между нами решено было жребием, кому следует наказать его за измену, которую он совершил некоторое время тому назад! — сказал Гассан. — Сначала он сделал вид, как будто ничего не знает. Когда же я совершенно спокойно и обстоятельно заявил ему, что тот таинственный вестник был не кто иной, как он, то он, наконец, сознался в этом.
— Если ты этого непременно хочешь — да, это был я, — сказал он, — и сделал это, чтобы наказать вас за унижение, нанесенное вами моему полку! Итак, это был я, что же дальше?
— Я пришел вызвать тебя по поручению Зоры-бея, победоносное возвращение которого должно быть известно тебе, — сказал я. — Зора-бей предоставляет тебе выбор оружия, места и времени, одним словом — все, и желает только наказать тебя за тогдашнее предательство!
— Отлично сказано! — воскликнул Зора. — Говоря по правде, этот презренный плут стоит, чтобы его наказали просто хлыстом! Но продолжай, мой благородный Гассан!
— Наказать? — спросил он, — продолжал Гассан свой рассказ, — и принял, исполненный ненависти, угрожающий вид. — Ты пришел вызвать меня от имени Зоры, это все, больше ничего? Я думаю сделать твоему другу одолжение, не приняв твоего вызова?
— Не приняв вызова? — воскликнули в один голос Сади и Зора.
— При этом он оскалил зубы, как будто этот ответ доставлял ему дикое удовольствие, — продолжал Гассан. — Я так же, как и вы, переспросил его, и он ответил мне:
— Я не принимаю вызова, потому что Зора не в одном чине со мной, и я не хочу застрелить его, чтобы потом иметь неприятности!
— Это жалкий плут! — воскликнул Сади. — Он в моих глазах стоит ниже самой негодной собаки!
— Так я беру на себя вызов! — отвечал я ему.
Он пожал плечами: «Ты — бей башибузуков, я — бей капиджей», — сказал он презрительно, так что я почувствовал искушение без дальнейших разговоров проткнуть его шпагой.
— Хорошо, что ты сдержал свой порыв, — сказал Зора, бледный, но спокойный. — Этот презренный мальчишка, это орудие Мансура только того и хотел, чтобы ты поднял на него руку, чтобы иметь повод к новому обвинению, и хотя ты адъютант самого султана, все же он благодаря силе Кадри мог бы кое в чем тебе напакостить!
— Стоит ли говорить об этом? — обратился Сади к своим друзьям. — Предоставьте мне потребовать от него удовлетворения!
— Он не даст его тебе ни в коем случае! — продолжал Гассан. — И от твоего имени повторил я ему вызов, но он с презрительным видом сказал мне в ответ, что он не будет ни биться, ни стреляться, так как уверен, что убьет противника, а ему вовсе нет охоты из-за нас отправляться в крепость!
— Тогда мы должны заставить его! — воскликнул Сади в волнении.
— Или наказать, где бы мы его ни нашли, — сказал Зора хладнокровно, но хладнокровие это было только наружное: его поразительно бледное лицо выдавало его внутреннее волнение.
— Посоветуемся насчет этого, — сказал Гассан, — после того, как он высказал мне это решение, я объявил ему, едва владея собой, что пусть он пеняет на себя самого за последствия своего малодушия, затем я с презрением повернулся к нему спиной и ушел. Мой совет теперь — все дело передать султану на его разрешение!
— Все это хорошо, мой друг, — отвечал Зора, — ноты знаешь не хуже меня, кто скрывается за этим Магометом-беем. Боюсь, как бы нам не получить в ответ совета о примирении!
— Я остаюсь при том, что мы должны заставить его дать нам удовлетворение и не позднее как сегодня! — воскликнул Сади.
— Как же ты его заставишь, если он находится в серале и смеется в глаза в ответ на твой вызов? — спросил Гассан.
— Я хочу испытать другое средство, — заметил Зора после некоторого молчания, — сегодня вечером Магометбей, без сомнения, сменится и отправится в свой конак. Вы же, после заката солнца, взяв с собой греческого врача и офицера, который взялся бы исполнять обязанность секунданта у Магомета, поезжайте к пустынному месту во дворе Шпиля Сераля. Там направо, на некотором расстоянии от дороги, стоят несколько старых деревьев, там ждите меня и захватите с собой пистолеты. Я буду у сераля ждать Магомета. Когда он выйдет оттуда, я заставлю его следовать за мной.
— А если он не последует за тобой? — спросил Гассан.
— Тогда… Ну, уж не знаю, что произойдет тогда, — отвечал Зора.
— Я думаю, он не будет отговариваться, — заметил Гассан.
— По-моему, попытай свое счастье или вызови его при других офицерах, — посоветовал Сади.
— Это не принесет никакой пользы. Ты еще мало знаешь его! — возразил Гассан.
— Тут поможет только страх немедленного наказания, — сказал Зора, — людей, подобных ему, можно исправить, только приставив к груди кинжал. Если он не последует моему вызову, то я публично заставлю его защищаться, а если и это не поможет, тогда пусть получит унизительные палочные побои, так как ничего другого он не заслуживает!
— Решено, Зора! Гассан и я отправляемся после заката солнца к назначенному месту вместе с врачом и секундантом Магомета-бея, — сказал Сади, — и там будем ждать твоего прихода.
— Вероятно, я приду не один! — заключил Зора разговор.
Затем три друга расстались. Гассан хотел привезти с собой пистолеты и офицера, Сади — сходить за греческим врачом, а Зора — сделать несколько визитов, так как еще много часов оставалось до смены Магомета с дежурства в серале.
Зора снова успокоился, как будто ничего особенного не должно было случиться с ним вечером.
Он окончил свои визиты, и никто из его знакомых ничего не узнал о принятом нм решении.
С наступлением вечера Зора отправился на улицу сераля. Часть ее, ведущая в квартал императорского дворца, была пуста. Здесь обыкновенно можно было встретить только экипажи знатных чиновников, конные и пешие караулы и прислугу сераля. Дежурство Магомета-бея должно было скоро кончиться.
Зора пришел пешком и в очень заметном волнении ходил взад и вперед по улице.
Мимо него катились экипажи, выехавшие из двора сераля.
Начинало смеркаться. Приближался новый караул.
Зора направился к воротам, так как теперь каждую минуту мог выйти бей капиджей.
Несколько конных офицеров покинули сераль и вежливо раскланялись с Зорой, проезжая мимо.
Наконец около ворот показалась фигура Магомета.
Зора должен был сильно владеть собой, чтобы не прийти в дикое раздражение при виде ненавистного изменника.
Когда бей вышел на улицу, Зора направился к нему.
— Ты отверг мой законный вызов, Магомет-бей! — обратился он к нему.
Начальник капиджей был изумлен этой неожиданной встречей.
— Ты, кажется, подстерегал меня на улице? — спросил он.
— Я пришел сам спросить тебя, хочешь ли ты теперь же дать мне удовлетворение?
— Ты уже слышал мой ответ.
— Я приглашаю тебя следовать за мной к Серальскому Шпилю, там готовы секунданты и оружие.
— Повторяю тебе, что я не принимаю твоего вызова, разве тебе мало этого? Или я еще раз должен сказать тебе, что мне наскучила твоя навязчивость?
— Если ты не хочешь иначе, так защищайся же, презренный! — воскликнул Зора, бледный от негодования, и обнажил шпагу.
— Безумный! — сказал Магомет-бей. — Что ты делаешь под окнами дворца султана!
— Что бы за этим ни последовало, ты не ускользнешь от меня!
— Я требую, чтобы ты вложил свою шпагу в ножны! — воскликнул Магомет-бей, но Зора так стремительно нападал на него, что он должен был защищаться, если не хотел пасть мертвым.
— Это нападение убийцы! — прибавил он, затем обнажил шпагу. — Пусть вся ответственность падет на твою голову!
— Я хочу наказать тебя, жалкий предатель, честь моя обязывает меня к этому. Защищайся!
Жаркая битва завязалась под стенами дворца султана. Шпаги звенели и сверкали при свете только что взошедшей луны.
Зора так стремительно нападал на Магомета, что тот отступил на несколько шагов — они приблизились к воротам.
Скрежеща зубами от бешенства из-за этого неожиданного нападения, которое вынудило его защищаться, Магомет отражал удары своего противника и ждал только случая обезоружить его, чтобы тогда, без дальнейших разговоров, донести на него и предать его военному суду.
Но этот коварный план Магомета разбился об искусство Зоры владеть оружием.
Через несколько минут Магомет понял превосходство сил своего соперника, он кипел яростью и решил заманить Зору во двор сераля.
— Ого! — воскликнул тот. — Я понимаю твой план, мошенник, ты снова хочешь воспользоваться своим коварством, чтобы победить и погубить меня! Но на этот раз тебе это не удастся, так как я теперь знаю твои предательские уловки! Ни с места! Твоя трусость не должна восторжествовать, оставайся здесь, на улице, и только один из нас уйдет с этого места. Таков обычай между воинами, у которых еще понятие о чести не потеряно, как у тебя, — и Зора, нанося удары, отрезал своему противнику, бившемуся с бешенством, отступление ко двору султанского сераля, ловко пробравшись на ту сторону.
Магомет понял, что если этот бой продолжится еще несколько минут, он пропал, так как ему уже приходилось только защищаться.
Зора твердо решил на этот раз наказать предателя и ни за что не выпустить его теперь, когда он заставил того защищаться. Не говоря больше ни слова, он возобновил нападение, чтобы среди улицы закончить дуэль.
Теперь Магомет надеялся только на то, что из сераля придут солдаты и разведут противников. Тогда дело Зоры было бы скверно, потому что этот бой под окнами дворца султана, это нападение, это принуждение к защите, конечно, походило больше на покушение, на убийство из мести, чем на дуэль. Все происшествие могло бы иметь самые дурные последствия для Зоры, если бы Магомет-бей обвинил его в покушении на убийство, тем более, что за ним стояли Мансур-эфенди и Гамид-кади. Приговор мог быть по обстоятельствам тяжелее и строже, чем Зора предполагал, но он вовсе не думал о последствиях, он решил наказать негодяя.