— Все! Опять все! — сказала с насмешливой улыбкой Сара. — Это все, все равно что ничего. Поэтому-то я и требую от вас эту ничтожную бумагу, не имеющую никакого значения!
— Вы называете ничтожными государственные бумаги!
— Но ведь нужна только копия.
— Нет! Это невозможно!..
— Довольно, маркиз, перестаньте говорить об этом, — прервала поспешно Сара.
— Вы сердитесь на меня, мой друг?
— Нет, — сухо ответила Сара.
Маркиз пытался было продолжать разговор, но Сара ясно дала понять ему, что его присутствие для нее нисколько не приятно.
— Я оставляю вас, миледи, надеюсь, что ваша немилость будет непродолжительна.
— Она продолжится до тех пор, пока я буду чувствовать, что ошиблась в вас.
— Сара!
— Милостивый государь!
— Я вижу, сегодня ничего нельзя от вас добиться. До свидания, мой дорогой друг!
Маркиз вышел.
— А, ты отказал! — прошептала Сара. — И ты, может быть, думаешь, что я позволю тебе надоедать мне своим присутствием. О! Ты будешь жестоко наказан! Хорошо, что у меня есть еще средство добиться этой бумаги.
С этими словами Сара позвонила.
— Заложить карету! — приказала она вошедшему слуге и пошла в уборную, чтобы переменить туалет.
Она надела дорогой бриллиантовый убор, подарок герцога Норфолька, и оделась с роскошной простотой, отличающей аристократию.
Через несколько минут экипаж был готов, и Сара приказала везти себя к герцогу Норфольку.
Едва вошла она в приемную, как сам герцог поспешил ей навстречу.
Он был неравнодушен к прекрасной леди Страдфорд.
— Милости просим, дорогой друг! — сказал, он, увидев ее. — Как я рад, что вижу вас! Я уже собирался ехать к вам, чтобы справиться о вашем здоровье.
— О! Я знаю, что вы — мой истинный друг, по крайней мере я надеюсь, что это так, — сказала Сара. — Впрочем, может быть, я ошибаюсь.
— Что за вопрос!
— Этот вопрос и мое неожиданное посещение — все это следствие одного неприятного сна, который я видела в эту ночь.
— Но что это за сон, который мог вас так обеспокоить?
— Мне приснилось, что вы любите другую и не думаете больше обо мне.
— Что за глупость!
— Я не могла уснуть всю ночь. Какой-то внутренний голос говорил мне: «Ты безумна, герцог уже забыл тебя!» Но в то же время другой голос твердил: «Он любит тебя!»
— И этот голос не лгал, моя дорогая Сара! К чему было напрасно беспокоиться, лишать себя сна! По вашему лицу видно, что вы утомлены.
— Тогда мне пришла в голову мысль, — продолжала Сара, — что я должна достать доказательство безосновательности моего беспокойства. Но какого рода доказательство?
— Доказательство моей верности вам, моя дорогая? Если оно нужно, требуйте, что хотите, я с удовольствием дам его вам.
— Вы думаете о жертве, о драгоценностях, а я думаю о доказательстве любви, которое не имело бы никакой материальной ценности. Сегодня утром я увидела во сне…
— Что же?
— Число.
— Число — и доказательство моей любви к вам? Как связать это, мой дорогой друг?
— Вы сейчас все узнаете, герцог. Я видела во сне число семьсот тринадцать на каком-то письме или бумаге.
— Странный сон! Что же дальше?
— Тогда я подумала, что я должна просить у вас как доказательство вашей любви ко мне бумагу с номером семьсот тринадцать из вашего архива.
— Странная просьба!
— Назовите это женским капризом, герцог, но только дайте мне это доказательство, успокойте меня! Дайте мне бумагу с номером семьсот тринадцать.
— Но, дорогой мой друг, этого никак нельзя сделать, — сказал герцог в сильном смущении. — К чему вам эта ничего не значащая бумага?
— Поэтому-то я ее и прошу, что она не имеет никакой цены.
— Но выберите лучше какое-нибудь другое доказательство, дорогая моя Сара. Требуйте убор, который носит только королева, требуйте мое имение Рамгет, — вскричал герцог. — Все, все я с радостью отдам вам!
— Я не хочу ничего другого. Я не хочу, чтобы существовала даже тень подозрения, что, требуя это доказательство, я хочу обогатиться за ваш счет, — прервала Сара. — Поэтому-то я и прошу именно эту бумагу.
— Но это невозможно!
— Неужели нельзя дать даже копию?
— Даже и копию! Ведь содержание этих бумаг — государственная тайна.
— Тем более я буду настаивать на моей просьбе.
— Но что это за странный каприз!
— Значит, вы не хотите исполнить мою просьбу? Это подтверждает справедливость моих опасений.
— Требуйте все, что вы хотите, но только не это!
Бледность покрыла лицо Сары.
— Благодарю вас, герцог, — сказала она, вставая с кресла, — благодарю вас, теперь я знаю достаточно. Прощайте!
— Но… прошу вас, дорогая моя Сара.
— Леди Страдфорд! — поправила гордо Сара.
— Вы поймите…
— Довольно, герцог!
— Останьтесь хоть на одну минуту!
— Ни одной секунды! Прощайте, герцог!
Герцог был в отчаянии.
Сара гордо и спокойно вышла из его кабинета и поспешно вернулась домой.
В этот день ее надежды дважды были обмануты. Это было невыносимо. Она считала, что ни герцог, ни маркиз не осмелятся отказать ей в просьбе, и жестоко ошиблась. Она не знала, что они не могли исполнить ее желание, не подвергая себя серьезной ответственности.
Дома Сару ожидала новая неприятность. В ее отсутствие явился адмирал Страдфорд.
Адмирал по наружности походил больше на какого-нибудь пирата, чем на морского офицера. Он давно уже должен был выйти в отставку. Причиной этого были его многочисленные неблаговидные поступки и жизнь авантюриста, которую он вел.
Густая, растрепанная борода окаймляла его обожженное солнцем лицо. Он носил еще морской мундир, но ордена и другие знаки отличия были давно уже отобраны у пего. Казалось, он никогда не был трезв. И на этот раз он был уже навеселе. Он шумел на весь дом и распоряжался, как у себя дома.
Увидев этого ненавистного ей человека, Сара побледнела. Она была подготовлена ко всему, только не к встрече с мужем.
— Вот и опять я! — сказал, увидев ее, адмирал. — Тебе это не нравится? Еще бы! Ну что, есть какие-нибудь новые связи?
— Что вам здесь надо? — спросила Сара, овладев, наконец, собой.
— Что мне надо в Лондоне?
— Что вам надо в моем доме?
— Тебя!
— Но ведь у меня есть ваше письменное обязательство не беспокоить меня вашим присутствием, за это обязательство я заплатила вам десять тысяч фунтов.
— Что мне за дело до этого обязательства?
Сара вздрогнула. Она догадалась, что Страдфорд успел уже пропить и растратить эти десять тысяч, а теперь вернулся, чтобы вынудить у нее новые суммы.
— Что это значит, милостивый государь? — спросила она. — Мы полностью разделились, наши дороги никогда больше не сойдутся, вы это знаете. Чего же вы от меня хотите?
— Я повторяю тебе, что мое обязательство ничего не значит. Я отказываюсь от него.
— Я надеюсь, что это не так-то легко сделать.
— Ты увидишь, что все возможно. Я сейчас тебе объясню.
— Это значит, что вы снова пришли за деньгами?
— О, не стесняйся нисколько! Твои слова ничуть меня не оскорбляют, — сказал с насмешливой улыбкой Страдфорд. — Моя жена не может оскорбить меня.
— Я запрещаю вам входить в мой дом! — вскричала с гневом Сара. — И если вы не исполните моего требования, я вынуждена буду прибегнуть к защите именем закона.
— Не волнуйся напрасно, дитя мое! Это все один пустые слова. Я знаю причину такого приема, и этот проклятый турок поплатится мне за это!
Сара вскочила.
— Что вы говорите! — вскричала она.
— Я говорю, что переломаю ребра этому проклятому турку. — крикнул адмирал, ударив кулаком по столу.
Сара увидела, что необходимо сделать вид, что она покоряется. Чтобы выгадать время, нужно было успокоить бешеного. К этому побуждало ее еще и то, что он угрожал единственному человеку, которого Сара Страдфорд искренне любила.
— Я готова выслушать вас! — сказала она, делая огромные усилия, чтобы сдержать свой гнев.
— Вот так лучше! Ты убедилась, значит, в своем бессилии, — засмеялся адмирал с довольным видом, — ты видишь теперь, что против меня упорство — плохое оружие. Тебе придется пока потерпеть мое присутствие. Я вернулся из Индии и хочу пробыть с месяц в Лондоне. Я занял четыре комнаты около желтой гостиной, надеюсь, мне этого хватит.
Сара не показала и вида, как ужасны были для нее слова мужа.
— Я давно уже не видел Лондона, — продолжал адмирал, — и мне хочется пожить здесь. Кстати, моя касса совершенно пуста, кроме того, тебе предъявят завтра мои векселя, по которым надо будет заплатить.
— Что вы хотите здесь делать?
— Делать? Сначала я хочу немного развлечься, а потом… Да, ведь герцог Норфольк, кажется, в близких отношениях с тобой?
— Зачем он вам нужен?
— Я хочу ему представиться. Хорошо бы получить место с хорошим жалованием, причем такое, где можно было бы ничего не делать.
Глаза Сары внезапно блеснули — казалось, ей пришла в голову неожиданная мысль: не попробовать ли достать эту бумагу с номером семьсот тринадцать при помощи адмирала? Нельзя ли сделать его орудием своих планов?..
Страдфорд поднялся.
— Обед уже подан, — сказал он, — пойдем в столовую.
Сара, чтобы не устраивать сцены, уступила и последовала за адмиралом.
Теперь все ее мысли были заняты тем, как превратить того, кто был ей так страшен, в орудие своих замыслов.
XI. Сокровища калифов
— Я хочу видеть Мансура-эфенди! Проводите меня к нему! — кричала старая гадалка в Чертогах Смерти.
Но глухонемой Тагир не слышал ее криков, а толстые стены тюрьмы не пропускали ни малейшего звука…
Наконец однажды вечером в камеру Кадиджи вошел Баба-Мансур.
Увидев его, гадалка бросилась ему навстречу и упала на колени.
— Наконец-то ты пришел, мудрый и могущественный Мансур! — вскричала она. — За что заключили меня в эту тюрьму?
— Но ты вовсе не в тюрьме, — отвечал Мансур, — просто ты нужна мне, и я хотел получить от тебя помощь.