— Твое желание исполнилось раньше, чем ты его выразила, — отвечал Сади, — я изгнан!
— Ты — изгнан? — переспросила Реция, как бы будучи не в состоянии поверить в это. — Но утешься, Сади, может быть, скоро наступит час возмездия для тех, кто так поступил с тобой. Кто знает, может быть, их часы уже сочтены! Что касается нас, то покинем эту страну, в которой погиб мой отец, в которой ты испытал одну только неблагодарность. Мне легко расстаться с ней!
— Но вернемся еще раз в Стамбул, надо еще раз попытаться найти нашего пропавшего сына, — сказал Сади.
— И Сирру, — добавила Реция.
С наступлением ночи снова соединившиеся супруги отправились обратно в Родосто. Из Золотых Масок после появления Сади двое исчезли, а один остался, чтобы напомнить Сади не забыть найти в Родосто капитана Хиссара, затем и он оставил их.
Но оказалось, что им не суждено было увидеть капитана, так как он снова уехал в Стамбул, куда Сади решил тоже отправиться.
В первый же день по приезде Сади и Реции в Константинополь, вечером, когда они сидели в одной из комнат своего дома, строя различные планы на будущее, в дверь кто-то постучал.
Реция с удивлением встала. Кто бы это мог быть?
Она открыла дверь.
Навстречу ей появился Золотая Маска.
Рения низко поклонилась и отошла к Сади.
Золотая Маска вынул кожаную сумку и подал ее дочери Альманзора.
— Мудрый мулла Кониара посылает тебе документы относительно твоего наследства, — раздался глухой голос Золотой Маски.
— Благодарю тебя, — отвечала Реция, беря сумку.
— Позволь мне задать тебе один вопрос, — обратился Сади к Золотой Маске. — Знаешь ли ты, какая связь между мной и капитаном Хиссаром?
— А ты его еще не нашел?
— Я не нашел его в Родосто.
— В таком случае ты все узнаешь потом! — сказал Золотая Маска и удалился.
Когда Реция открыла сумку, то обнаружила в ней бумаги английского банка, где лежали деньги ее отца.
XXVIII. Капитан Хиссар
Садовница принцессы Рошаны Амина поливала цветы, как вдруг с испугом увидела перед собой какое-то странное существо.
Это была Сирра, несколько дней тому назад счастливо бежавшая из башни сераскириата и теперь пробравшаяся во дворец принцессы.
Сирра сделала знак садовнице подойти ближе, но та хотела бежать.
— Останься, — раздался ангельский голос Сирры, — я такой же человек, как и ты, я — девушка!
— Что тебе здесь надо? — спросила Амина, едва подавляя свой страх.
— Тебя!
— Меня? Разве ты меня знаешь?
— Я знаю, что ты — садовница принцессы Рошаны и что тебе был поручен ребенок, маленький мальчик! Принцесса во дворце?
— Нет, она теперь живет в летнем дворце.
— А Эсма здесь?
— Нет, она тоже там. Но что ты знаешь про ребенка?
— Слуги принцессы украли его у меня.
— Украли у тебя?
— Он был поручен мне! Бедное дитя! Где оно? Я хочу видеть его! Я была у тебя в доме, но не видела ребенка.
— Бедного мальчика уже нет у меня! — отвечала Амина.
— Н давно его нет у тебя? — спросила Сирра.
— Разве ты не знаешь? Принцесса приказала его убить!
— Принцесса? Маленького Сади?
— Она приказала Эсме убить его, и я должна была отдать его, должна! Ах, как это было для меня тяжело, я не могу тебе сказать, но я не могла ничего сделать!
— И Эсма убила ребенка?
— Она должна была утопить его!
— И она это сделала?
— Умеешь ли ты молчать?
— Я ничего не выдам, только скажи мне правду.
— Я вижу, что ты также любишь бедного ребенка! Эсма не утопила ребенка, а отнесла его на берег и там положила в лодку, которую отвязала от берега!
— Отвязала? И пустила в море?
— Никто не знает о нем ничего больше! Ах, по всей вероятности, он погиб! Вечером была сильная буря! Когда Эсма созналась мне, что она сделала, я бросилась к башне Леандра, куда течение должно было отнести лодку.
— Это было очень умно! Но нашла ли ты лодку?
— Мы очень бедны, но для ребенка я пожертвовала бы последним. У меня был серебряный амулет, наследство моей матери, и я обещала его одному лодочнику, а он обещал мне караулить лодку с ребенком и поймать, как только она покажется. Ветер и дождь были ужасны, на воде было темно, но от моих глаз не могло ничто укрыться! С каким страхом глядела я на волны! Вдруг лодочник указал на лодку, которая была не дальше чем в двадцати саженях от берега. Аллах! Что я увидела! Сквозь шум бури был слышен плачущий детский голос! В лодке, держась за борт, сидел маленький мальчик и плакал, как бы понимая опасность, которой подвергался. Никто не слышал голоса ребенка, кроме меня и стоявшего рядом каикджи. У меня сердце перестало биться от страха, когда я увидела ребенка…
— Говори скорее! Что случилось? — вскричала Сирра.
— Я вскочила в лодку, каикджи не хотел следовать за мной, говоря, что ребенка нельзя спасти, что мы только погибнем вместе с ним. Но меня ничто не могло остановить! Наконец каикджи уступил моим просьбам и отвязал лодку. Волны так и подбрасывали маленькую лодочку, мне казалось, что настал наш последний час. Но я должна была спасти ребенка! Ветер быстро нес лодку, в которой был ребенок, а течение было так сильно, что лодочник не мог грести! Лодка не подчинялась рулю.
— И ты не догнала лодку с ребенком?
— Мы еще видели его, когда нас отнесло уже далеко от башни Леандра. Вдали был виден большой корабль. Каикджи упал на дно лодки и стал молиться. Я поняла, что догнать лодку с ребенком невозможно, я видела еще раз, как мелькнула вдали беленькая рубашка мальчика, затем все исчезло…
— Ты думаешь, что лодка потонула?
— Я больше ничего не видела! Я больше ничего не знаю! Лодочник снова схватился за весла и начал бороться с ветром и течением, иначе нас тоже унесло бы в открытое море. Наконец каикджи, который греб с силой отчаяния, удалось пристать к берегу.
— А бедный ребенок уплыл в открытое море?
— Он, наверное, нашел смерть в волнах. Часто по ночам мне слышится его жалобный голос, и я не нахожу себе места.
— Горе той, которая явилась причиной смерти невинного ребенка, — сказала Сирра.
— Молчи! Что ты можешь сделать? — сказала садовница, с испугом оглядываясь кругом. — Если кто-нибудь услышит тебя, мы обе погибли!
— Я не боюсь, Амина. Принцесса не уйдет от наказания! Итак, он умер! — печально сказала Сирра, и глаза ее наполнились слезами. Машинально, сама того не замечая, вышла она на берег, около которого потонул бедный ребенок.
Вблизи стояло несколько кораблей, готовившихся к отплытию. Издали быстро приближался красивый корабль.
Сирра могла ясно различить стоявшего на мостике капитана, даже могла сосчитать количество матросов. Ей казалось, что она как будто должна стоять на берегу и ждать, не получит ли какого-нибудь известия о ребенке.
Между тем корабль подошел совсем близко и спустил паруса, чтобы осторожно войти в гавань и затем бросить якорь у берега.
На корабле играл маленький, легко одетый по случаю сильной жары ребенок. Сирра невольно вздрогнула при виде его.
Корабль быстро проплыл мимо, и Сирра не могла следовать за ним.
Тем не менее она не могла забыть ребенка; хотя, конечно, у капитана могло быть свое семейство, но Сирра решила сама убедиться в этом.
Она подошла к группе матросов, стоявших на берегу, чтобы расспросить их про корабль, прошедший мимо, но матросы начали насмехаться над ее безобразным видом, только один из них, у которого была сестра-урод, почувствовал сострадание к несчастной Сирре и обратился к ней с вопросом, что ей надо.
— Видел ли ты корабль, который сейчас проплыл мимо? — сказала Сирра.
— Ты спрашиваешь про бриг из Родосто?
— Я спрашиваю про корабль, который сейчас вошел в гавань.
— Это бриг капитана Хиссара из Родосто.
— Так, значит, капитана зовут Хиссар?
— А его корабль «Хассабалах».
— Ты знаешь капитана?
— Я служил прежде у его брата.
— Женат ли Хиссар и возит ли он на корабле свое семейство? — спросила Сирра.
— Нет, Хиссар живет один, он не любит женщин.
Сирра вздрогнула: если у капитана нет семейства, то как попал к нему на корабль ребенок?
— Благодарю тебя за эти сведения! — сказала она и твердо решила разыскать капитана Хиссара, что было легко сделать теперь, когда она знала название судна и имя капитана. Какой-то внутренний голос говорил ей, что ребенок на корабле имеет для нее большое значение.
Был уже вечер, когда Сирра добралась до того места, где останавливались прибывшие корабли, но сколько она ни расспрашивала, никто не мог указать ей брига «Хассабалах».
Тогда она села в лодку и велела разыскать бриг, так как обыкновенно лодочники знали все суда.
— Суда из Родосто все останавливаются по ту сторону, у большого моста, — сказал каикджи.
— Так вези меня туда!
Лодка поплыла, и вскоре они подъехали к мосту через Золотой Рог, соединяющему Стамбул с Галатой и Перой.
Каикджи обратился с расспросами, где стоит «Хассабалах» из Родосто, и ему указали место, где остановился бриг, и скоро Сирра поднималась на его палубу.
Матросы были, наверное, отпущены на берег, потому что на палубе были только капитан Хиссар и рулевой.
Хиссар с удивлением и плохо скрываемым неудовольствием смотрел на появившееся на палубе уродливое существо. Что касается рулевого, то, казалось, он принял Сирру за какое-то явление с того света, но капитан Хиссар не верил в привидения, а потому прямо пошел навстречу Сирре.
— Кто ты? — спросил он.
— Люди зовут меня Черным гномом, капитан Хиссар, но я человек, как и все, — отвечала Сирра.
— Откуда ты меня знаешь? — спросил с удивлением капитан Хиссар, пристально глядя на уродливое создание и думая, что несчастная просит милостыню.
— Ты — Хиссар, капитан брига из Родосто под названием «Хассабалах», не так ли? — продолжала Сирра.
Хиссар, сделавший хороший рейс, почувствовал сострадание к несчастной, хотя часто бывал резок и груб. Но под этой резкостью скрывалось доброе сердце. Он вынул несколько пиастров и подал Черному гному.