Моя несравненная красавица «десятка» дожидалась на соседней стоянке. В гараж я ее ставить не стала, боясь, что не угадаю с габаритами и поцарапаю. Нервы этого не вынесут, ну а дальше вы уже в курсе… Усевшись в приятный велюровый салон, пахнущий волнительно и ново, я тихонько спустила воздух из легких. Ух, красота какая!
– Моя девочка, моя лапушка! Поехали покатаемся, моя сладенькая! – заворковала я елейным голоском.
И «девонька» послушно заурчала мотором. И я решила, что в этой машине все прекрасно: и душа, и одежда, и тело. А значит, и завод с первого раза будет означать удачу.
Глава 9
Иногда так бывает: в голове что-то крутится, какая-то мысль, но никак не удается ее поймать за хвост. Так и сейчас, смутное беспокойство по поводу того, что что-то упущено из виду, терзает задворки моего сознания. Благодаря этому террору, я вспомнила о Сереге, когда уже ехала за Громовым. Даже попыталась дозвониться до Ритки, но она трубку не взяла, а я же хотела предупредить парня, чтобы он меня подождал. Но эта матрона ушла с головой в переговоры с французами и даже на сотовый не реагирует. Ладно, авось он додумается позвонить Мирику и узнать номер моего мобильника. Я этого сделать не могу, потому что врать не люблю и не хочу, а признаться, что везу в своей новой машине подозреваемого номер один – это означает подписать себе смертный приговор, точнее бурю негодования, от которой я сама окочурюсь.
Я покосилась на Громова – сидит, сопит доволен, что я запретила курить в своем новом авто. Нет, ну правда, а вдруг он пепел на сидение уронит? Вот купит себе машину и пусть хоть всю истыкает окурками! Долго Громов дуться не в состоянии, сейчас заговорит.
Здесь не гони, тут обычно менты пасутся. О, вон они, что я говорил! Нет, какие же все-таки уроды. Если вы стражи порядка, то чего же по кустам прячетесь? Стойте прилюдно и следите за правонарушителями.
Здрасти, а жить на что?
Вот то-то и оно! – поднял он указательный палец. – О каком правовом государстве идет речь, если у нас основной закон в стране – око за око, зуб за зуб.
Это ты что, философствуешь, что ли?
Да нет, вчера с будущей юристкой познакомился. Второй курс. Учится заочно. А сейчас работает у твоей Ритки моделью.
Да, а как зовут? – полюбопытствовала я, потому как основной состав знала неплохо.
Роза Майская. Нормально над ней родители прикололись?
Ты шутишь, – не поверила я.
Зуб даю! – побожился он. – Я паспорт видел.
Ну и придурки.
А ей нравится.
Слушай, Громов, хочешь совет? Уноси ноги. Я о такой модели слыхом не слыхивала. Ты ей говорил, что знаешь хозяйку агентства?
Нет, – гыгыкнул он. – Что я дурак? Там же красным по черному написано, где она дефилирует.
О господи, и такие люди будут защитниками закона в ближайшем будущем? – ужаснулась я.
Не боись, про юрфак, скорее всего, тоже полная брехня. Но говорила складно, я ее даже ужином угостил, так было приятно пообщаться!
Больше ничего про Майскую Розу он рассказать не успел, потому как мы прибыли на место боевых действий. С особой тщательностью я припарковала свою машинку, выбрав такое место, где нужно сильно постараться, чтобы суметь причинить ей вред. Мы вышли и направились в подъезд. Едва Громов надавил кнопку звонка, как дверь приоткрылась, брякнув цепочкой.
Кто вы и что вам нужно? – раздался из недр квартиры напряженный голос.
Мы из милиции, – нагло соврала я и со значением посмотрела на Громова.
Тогда покажите документы, – не растерялась хозяйка.
Громов постучал себя по лбу и обратился к двери.
Вы не поняли, точнее моя подруга на нервах неправильно выразилась. Мы только что из милиции, где у нас состоялась нелицеприятная беседа. Это имеет отношение к вашему соседу, вашей знакомой и, конечно, к вам.
Я ничего не поняла, – призналась наша невидимая собеседница.
И правильно, как можно что-то понять из подобного заявления. Жаль только, бабка оказалась такой ушлой и потребовала документы, а то я бы с удовольствием поиграла в детектива.
Может быть, вы откроете дверь, а еще лучше пустите нас в квартиру, и тогда уже в спокойной обстановке мы вам все и объясним, – предложил Громов.
Как же, как же. Размечтались! Я вас в квартиру, а вы меня топором по голове, – засомневалась бабка.
Что вы за ерунду городите! – возмутилась я. – Вам Стела Марковна когда-нибудь рассказывала, на ком собирается жениться ее сын?
А при чем тут…
А при том, меня зовут Ксения Аверская. Вот смотрите, – и сунула в глазок свой паспорт.
Наверное, несостоявшаяся свекровь называла ей мое имя, потому как карга просунула в щель наманикюренную лапку, выдернула из рук мой паспорт, а потом открыла дверь. Слава бежала впереди нее – это обо мне.
Проходите, – велела она.
Бабка оказалась продвинутой по всем параметрам. Мало того, что она носила стильную стрижку с разноцветным мелированием, гелевые ногти, покрытые розовым лаком, серьги с бриллиантами, так еще и одета она была в легкий брючный костюм из тонкого льна. Возраст выдавала шея, да старческие пятна на руках. В комнате, куда она нас провела, царил ампир, разило богатством и кичливостью.
Присаживайтесь, – велела она, махнув в сторону кокетливого диванчика.
Сама она величественно угнездилась в кресло, рядом с которым стоял журнальный столик, а на нем примостился поднос с медным кофейником, крохотной чашечкой дымящегося кофе и пепельницей, в которой тлела сигарета. Я поморщилась, потому что терпеть не могу табачного дыма вообще, а в квартире – в частности. Но как ни странно, в комнате не пахло табаком, отнюдь в воздухе чувствовался аромат сандалового дерева, и было прохладно. Значит, где-то у старухи работает сплит, а еще она увлекается благовониями.
Излагайте, – кивнула она и отхлебнула из чашечки.
Нам, почему-то кофе не было предложено. То ли это у нее последний, то ли лень варить, то ли она хотела подчеркнуть неуместность нашего появления в ее чертогах.
Дело в том, что эта девушка должна была несколько дней тому назад выйти замуж за Константина Коржикова, сына вашей приятельницы. Но ее у загса сбил злоумышленник на «Победе», принадлежащей вашему соседу Демьянову из двадцать четвертой квартиры. Свадьба не состоялась, Ксения попала в больницу, преступника, как водится, не нашли, – на этом Громов тормознул.
Так, но при чем тут я? – поставила брови домиком старая вредина.
Мы не верим в вероятность такого совпадения, что какой-то отвлеченный преступник шел в поисках подходящей машины и наткнулся на «Победу», в которой как раз торчали ключи, – без особых затей разъяснил мой добровольный адвокат.
Почему?
И правда, почему? Ну шел, ну увидел, ну украл. А ведь правда, такое вполне могло бы быть. Сомнения зашевелились во мне с новой силой. Громов тоже примолк.
И потом, при чем тут я? Вы так и не ответили на мой вопрос.
Элеонора Ивановна, – начала я со всей патетикой. на какую была способна, – вы, возможно, давно дружите со Стелой Марковной и ни на секунду не поверите, что она могла дурно поступить с кем-либо. Но все же я очень вас прошу, будьте с нами искренни, скажите, была ли она у вас в прошлую субботу? Поверьте, это для нас очень важно!
Начнем с того, – сказала она, затянулась и выпустила вверх струю дыма, – что я не Элеонора Ивановна.
Как? – одновременно воскликнули мы с Громовы и переглянулись.
Очень просто. Я Эмма Ивановна – сестра Элеоноры. Ее вчера увезли в больницу с острым сердечным приступом. И со Стелой я никогда не дружила, как, впрочем, и моя сестра, она все лишь была репетитором у ее сына. И уж я-то вполне допускаю мысль, что она способна на гадости. Более того, тысячу раз говорила Норе, чтобы она ее не привечала. От таких людей, как Стела, нужно держаться подальше.
Абсолютно с вами согласен, – с жаром поддержал ее Громов.
Она в ответ выдула в него струю дыма.
Скажите, а можно будет встретиться с вашей сестрой? – спросила я.
Не думаю, состояние не слишком стабильное, поэтому вас к ней не пустят. Но вам и не надо к ней ездить – я вполне смогу удовлетворить ваше любопытство. Стела в субботу к Норе не заходила, но рядом с нашим домом все же была. Как видите, окна наших с Петюней (надо понимать речь идет о Демьянове) квартир выходят во двор, но наша квартира угловая, поэтому одна из комнат имеет боковое окно, выходящее на торец дома. Из него видна небольшая часть улицы. Так вот, в это окно Нора видела, как по улице прошла Стела. Сестра, естественно, решила, что та направляется к ней, и поспешила в прихожую, но к ней в квартиру никто не зашел. Зато на лестничной клетке раздались шаги, и Нора, посмотрев в глазок, увидела, что это Петюня заскочил в свою квартиру.
Очень интересно, – потер ручки Громов, – а скажите, Эмма Ивановна, они знакомы? Я имею в виду Коржикову и Демьянова.
Знакомы ли они, – саркастическим тоном вывела она, – это даже не вопрос. Они не просто знакомы, а близко знакомы, ибо одно время состояли в любовной связи.
Наверное, что-то изменилось в наших лицах, потому что она неприязненно поморщилась и затушила свою сигарету.
Что вас удивляет? Коржикова рано осталась без мужа, зато при деньгах, поэтому замуж не спешила. А наш Петюня был великим бабником, не пропускавшим ни одной мало-мальски нормальной бабы. Он даже за мной пытался ухлестывать, нахал! Но тут ему путь был закрыт. Дело в том, что Нора все эти годы была страстно в него влюблена. Дурочка, хотя как ее можно осуждать? Сейчас есть отличная поговорка: «Любовь зла, полюбишь и козла». Так вот Демьянов то еще парнокопытное животное. Он крутил роман с Норой, когда к ней обратилась Коржикова с просьбой взяться за ее сына, ему предстояло поступление в какой-то престижный вуз, где требовалось хорошее знание иностранного языка. Сестра согласилась, так как деньги были не лишними. Так эти двое здесь, у Норы, и познакомились. Дальше все развивалось самым гадким образом: пока Костик штудировал под руководством Норы немецкие спряжения, его мамочка развлекалась в квартире Демьянова. Шила в мешке не утаишь, и когда все это выяснилось, разразился скандал. Но такой, знаете ли, семейный, без лишней огласки. Стела заявила, что понятия не имела об отношениях Демьянова с Норой. Демьянов же утверждал, что влюбился без памяти, и просил у Норы прощения, мол, страсть – это стихийное бедствие. Нора отказалась заниматься с Костей, порвала с Петюней и уехала на месяц в Крым. А по ее возвращению к ней явилась Стела, пала в ноги, молила о прощении. Норочка, знаете ли, педагог от бога, а немецкому нас обучала гувернантка-немка, так что знание языка у нее великолепное, никто так у нас в городе не обучит ребенка, как она. Вот Коржикова и примчалась. В общем, Нора опять взялась за Костю. А любовный треугольник еще не распадался многие годы, только потом все делали в