Капли начали падать с неба в тот момент, когда лошади пересекли финишную черту. Я сидела и наблюдала за тем, как жокеи выводят коней с трека, а пыль на земле превращается в грязь.
На мое плечо легла рука с безвкусным кольцом с сапфиром на среднем пальце.
– Уверена, что в следующий раз тебе повезет больше, дорогая.
– Я знала, что он не победит.
Патриция, вдова семидесяти двух лет, взяла свою сумочку.
– Что я тебе говорила о том, что не надо делать ставки по зову сердца? Так не выиграешь ни цента. – Она похлопала меня по руке. – Ну, я уверена, однажды ты научишься. А теперь прошу меня простить, пойду заберу свой выигрыш.
Маленькая девочка с большими синими глазами посмотрела на меня с сиденья напротив, пока ее родители общались с другой парой. Ее стакан с газировкой был таким большим, что ей приходилось держать его обеими руками.
– А почему вы поставили на него, если знали, что он не победит?
– Разве ты бы не хотела, чтобы кто-нибудь все равно в тебя верил, даже когда ты знаешь, что не сможешь?
Она кивнула.
– Ага. – Отпив газировки, она оглядела меня с ног до головы. – Вы будете смешной, когда попадете под дождь.
Я вздохнула, поднялась, одернула кромку платья и морально приготовилась к непредсказуемой погоде Нью-Йорка.
Едва успев дойти до навеса снаружи, я замерла, увидев знакомое лицо.
– Джианна. – Улыбка Винсента была слабой. – Я не знал, встречу ли тебя сегодня.
– Ну конечно же я пришла. Это же последний забег Блэки, я должна была проводить его на пенсию. – Я прикусила губу, дав пространству между нами заполниться тихим шумом дождя. – Я думала, ты сегодня уезжаешь.
– Из-за погоды пришлось отложить поездку на завтра. – Он смущенно опустил взгляд на землю. – Я хотел тебя позвать…
– Можешь не объяснять, Винсент, я все понимаю. – Мне не стоило расстраиваться, я бы не смогла поехать, даже если захотела бы, но быть отвергнутой все равно было больно.
Я вышла из-под навеса в сторону дороги, чтобы поймать такси. Капли дождя, падающие на мою кожу, давали долгожданную передышку от жары.
– Джианна, подожди.
Я обернулась. Он провел рукой по волосам и вздохнул.
– Не люблю чувствовать себя трусом.
Я моргнула.
– С чего тебе чувствовать себя трусом?
Он открыл рот, закрыл его обратно. В моем животе свернулось нехорошее предчувствие.
– Почему ты чувствуешь себя трусом, Винсент?
– Я не приглашал тебя никуда последнее время, потому что не хотел доставлять проблем, но… я совру, если скажу, что это не было и ради моей безопасности тоже.
– О чем ты?
– Теперь я понимаю… – Он замолчал, окинув взглядом мое тело и платье, которое, наверное, уже стало прозрачным. – Возьми. – Он снял пиджак и накинул его на мои плечи, как образцовый джентльмен. – Я знал, что ты и твоя семья мне не ровня, но теперь понимаю, почему ты так с ними осторожна.
Мои щеки вспыхнули от стыда. К нему кто-то приходил. И, скорее всего, угрожал.
– Кто?
Он потер рукой шею, сразу поняв вопрос.
– Я не спрашивал имени. Большой мужчина, пугающий.
Лука.
Я стиснула зубы, чтобы успокоиться.
– На нем еще значок этот был, я аж почувствовал себя преступником за то, что проявил к тебе симпатию, честное слово.
Погодите, что?
Мое дыхание замедлилось, и следующий вопрос я задала очень медленно.
– Что ты сказал? На нем был значок?
– Ага, ФБР, можешь в это поверить?
Я мрачно засмеялась.
– О, еще как могу.
Вот же сукин сын. Я хотела его убить. Хладнокровно прикончить. Выкинуть тело акулам на съедение.
Чем моя жизнь для него была, развлечением? Игрой, вроде всех остальных, в которые мы играли? Разочарование подступило к моему горлу.
– Я хотел, чтобы ты знала, что я тебя не игнорирую, Джианна. Я просто думаю, что нам лучше… расстаться.
Отлично. Меня исключили из целой группы друзей. Винсент был главным, без него никого не приглашали. С другой стороны, я могла с уверенностью сказать, что никогда в жизни никто не становился для меня более непривлекательным. Быстро же он сдался из-за одной угрозы.
– Согласна, Винсент.
– Ты… согласна? – сконфуженно повторил он.
Он думал, что я стану умолять его не бросать меня? Последние восемь лет своей жизни я была Руссо, а мы не умоляли даже с дулом пистолета у виска.
– Мне надо идти. Спасибо за пиджак.
Я развернулась и подняла руку, чтобы поймать такси.
Дождь лил с неба, делая волосы тяжелее и вымачивая одежду, но ему было не под силу потушить мой гнев.
– Куда? – спросил водитель.
Я назвала адрес клуба Туза.
Мои руки тряслись от ненависти и чего-то другого, что я не могла объяснить. Все, что я знала, это что нам с этим мужчиной пора прекращать играть. Я собиралась помахать белым флагом, потому что мне никогда не светило его победить.
Я вышла из такси перед клубом. Было два часа дня, и заведение было закрыто, но я знала: сегодня там проходит совещание – Елена мне рассказала, что им пришлось перенести начало медового месяца на завтра.
Анжелика стояла перед дверью в подвал и разглядывала свои ногти. Подняв глаза на меня, она поджала губы.
– Тебе нельзя здесь быть.
– Но я здесь. Отойди.
Она окинула меня взглядом.
– Ты знаешь, некоторые из нас, женщин, все-таки смотрятся в зеркало, прежде чем выйти утром из дома.
– Некоторые из вас еще и падают на колени за двадцать баксов, – отбрила я, отпихивая ее и открывая дверь.
Старательно следя, чтобы каблуки моих белых босоножек не застряли в металлической лестнице, я отвлеклась и заметила большое собрание, происходящее прямо посреди комнаты, только когда дошла до самой последней ступеньки.
Я подняла взгляд и замерла.
Двадцать пар мужских глаз пригвоздили меня к месту. В каждой из них плескалась тьма «Коза Ностра».
Я сглотнула.
Встречи всегда проходили в комнате для переговоров.
Почему они не были в комнате для переговоров?
Нико сидел в дальнем конце комнаты рядом с дядей и Лукой. Джимми выглядел так, словно пытался сдержать смешок, а вот остальным двоим было совсем не весело. Судя по выражению лица Туза, он бы придушил меня, если бы мог дотянуться.
Черные костюмы, тестостерон и сильное напряжение, выжигающее кислород из воздуха, наполняли собой все помещение. Абелли сидели за столами или опирались о них с одной стороны комнаты, включая их дона, Сальватора, в то время как Руссо находились с другой. А прямо в центре между ними сидел спецагент, пользовавшийся своим положением, чтобы запугивать законопослушных граждан, влюбившихся не в ту женщину.
Он смотрел на меня с кипящей злостью в глазах, говорящей, что у меня будут большие проблемы, если он поймает меня после этого одну. Его реакция внезапно вызвала у меня больше опасения, чем перспектива отвечать перед Тузом.
Ярость Кристиана холодила и жгла кожу одновременно, спускаясь взглядом по моему телу.
И тут я вспомнила о своем платье. Своем очень белом и очень мокром платье.
Я вспыхнула, но отказалась показывать свое смущение и запахивать на себе пиджак Винсента.
Произнесенные слова в комнате прозвучали высокомерно.
– Ставлю сто баксов, что могу сделать ее такой же мокрой.
Это была глупая ставка, а шутка и того глупее, но она прозвучала от одного из Абелли, и это только усилило напряжение в помещении. Улыбка убийцы после выстрела. Голодная собака, почуявшая запах крови.
– Следи за языком, – рявкнул Лука. – Ты о жене капо сейчас говоришь.
Абелли, сидящий ближе к середине комнаты, закинув ногу на колено, фыркнул.
– Этот капо уже при смерти, она, считай, свободна.
Я поерзала в ожидании малейшей возможности развернуться и уйти.
– Только тронь одну из наших женщин против ее желания и увидишь, что мы с тобой сделаем, – прорычал Рикардо.
– Против ее желания? – Абелли засмеялся. – Да я заставлю ее молить о моем члене быстрее, чем вы моргнете.
«Размечтался».
Сальватора Абелли, кажется, этот диалог почти что забавлял, а Туз молча сидел, откинувшись на стуле, и не собирался прекращать перепалку. По его взгляду было видно, что он считал происходящее идиотизмом, но был готов досмотреть представление до конца. И я знала почему: я была прекрасным предлогом, чтобы проверить, как семьи будут реагировать на подначки друг друга.
– Смейся, смейся, – сказал кто-то. – Все знают, что тебе приходится платить за секс, который тебе перепадает.
Послышалось несколько смешков. Абелли нахмурился.
– Закрой пасть. Я расскажу тебе, какова ее задница на ощупь, Рус…
Даже не глядя в сторону Абелли, Аллистер достал из пиджака пистолет.
Бам.
Выстрел отразился от стен и зазвенел в ушах. Все замерло, кроме моего сердца. Я уставилась на Абелли, который сполз со стула на пол.
Повисла такая тишина, что я могла слышать каждую каплю, падающую с моего платья на бетонный пол. Кап… кап… кап.
Я вздрогнула, когда Кристиан молча убрал пистолет, не выказав ни единой эмоции.
Тони Абелли стер брызги крови с лица. Лука покачал головой. Туз посмотрел на часы.
– Какого хрена, Аллистер? – прорычал Сальватор.
Федерал ответил настолько же сухо, насколько ледяными были его глаза.
– Он меня раздражал.
Повисла натянутая тишина, которую прервал раскатистый хохот Джимми, прорезавший напряжение, как проход сквозь Красное море.
Боже мой, это какое-то безумие.
Я сделала шаг назад, когда все внезапно посмотрели на меня.
– Эм… я просто… пойду, да. – Я взлетела по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, и исчезла за дверью.
Я пронеслась через клуб, подгоняемая бешеным ритмом своего сердца, наружу, обратно под дождь. Капли падали на мою разгоряченную кожу прохладной лаской.
Небо было темным, на улице тихо. Не поймав такси, я скрестила руки на груди и направилась по тротуару в соседний район.