Яна, Люда и доктор обернулись и с изумлением воззрились на двух мужчин. Лицо Мартина было багровым, он слегка заикался, у него дергалось веко, чего раньше Яна за ним не замечала. Витольд Леонидович же был бел, как первый снег, он как-то странно двигался и держался за Мартина.
— Я ему отдал шлем, — зачем-то сказал Мартин, видимо, поясняя свой внешний вид.
— Мы прилетели первым же рейсом. Мартин снова взял мотоцикл в прокат. Он так гнал… Я еле руки смог разжать, чтобы отцепиться от него, — вставил свое слово Витольд Леонидович и добавил: — Несколько раз меня выворачивало.
— Шлем придется выкинуть, а тебя наказать, — посмотрел на Яну Мартин. — Я же просил никуда больше не деваться.
— Я написала, что еду в Москву.
— На деревню дедушке, — передразнил ее Мартин. — Хорошо, что есть Ася, которая тоже в Москве, и она мне ответила.
Доктор нервно передернул плечами.
— Вы… жены, можете навестить своего мужа, но ненадолго. А вас разместить в отделение? — посмотрел на мужчин хирург.
— Зачем? — не понял Мартин.
— Так вам явно медицинская помощь нужна, — предположил врач.
— С нами всё хорошо, — сказал Мартин и покачнулся.
— Это мои друзья — Мартин, Витольд Леонидович, это Людмила, нынешняя жена моего бывшего мужа Ричарда, — представила всех Яна. — А вон там кулер, идите попейте водички!
Доктор ретировался. Ему было недосуг разбираться в этом хитросплетении отношений.
— Как он? — спросил Мартин.
— Неизвестно, — ответила Яна и снова расплакалась.
Мартин прижал ее к себе и обнял.
— Успокойся.
Яна вытерла лицо и повернулась к Люде:
— Вова знает?
— Нет, дети не знают.
— Не надо пока. Пойдет на поправку, тогда скажем, — решила Яна. — Ты иди первая к Ричарду, а я подожду тут… — Она опустилась на кушетку. — Сутки… врач сказал, что ждать сутки. Если опасность минует, я сразу же поеду снимать эти чертовы камни. Скажи Ольшанскому, чтобы подождал сутки, и я вернусь, — попросила Яна Мартина.
— Я позвоню ему прямо сейчас, — пообещал Мартин и отошел в сторонку.
В это время из палаты медсестра вывела плачущую Люду.
— Кто еще хотел повидать пациента? — спросила она. — Только очень быстро.
Яна двинулась в палату, словно сомнамбула, Витольд Леонидович пошел за ней. То ли он боялся остаться один из-за повышенной тревожности, то ли ему просто тупо надо было за кого-нибудь держаться. Яна увидела бледное лицо Ричарда и его голый торс со слегка смуглой кожей, заклеенный в разных местах пластырем с какими-то трубками. К нему были подключены приборы, они пикали и светились экранами.
Яна замерла, было понятно, что человек без сознания. Витольд Леонидович оторвался от Яны и склонился над Ричардом. Он его осмотрел и ощупал, чем вызвал недовольство медсестры.
— Всё! Выходим! — приказала она.
— Яна, он живой, — успокоил Яну патологоанатом.
— Витольд Леонидович, ты приди в себя! Конечно живой! Он же не в морге лежит, типун мне на язык, а в реанимации!
— Я не так выразился, не надо ждать сутки, он обязательно придет в себя. Поверь моему опыту.
— Я очень хочу в это верить.
К ним подошел весьма встревоженный и сосредоточенный Мартин.
— Янка, если мы прямо сейчас не вернемся в Питер, тебя объявят в розыск, и даже мои связи не помогут. Пойми, Ольшанский тоже не сам всё решает. Поэтому поехали. Я не шучу.
— Поехали, — смирилась Яна. — Витольд Леонидович?
— Я пас! Эти ваши гонки! Чуть богу душу не отдал! На мне бриллиантов нет, я отдохну и приеду завтра или послезавтра и уж, явно, с комфортом, — сразу же замахал руками Витольд Леонидович. — А еще надо зайти в гости к моему другу Олегу Адольфовичу.
Мартин потащил Яну на вокзал, и они взяли билеты на первый же «Сапсан» в Санкт-Петербург. Яна вздохнула — ей было приятно находиться рядом с Мартином, она отметила, как все окружающие женщины, от пассажирок до обслуживающего персонала, бросают на него заинтересованные взгляды. Сердце у Яны пело от счастья: Мартин рядом и сразу весь мир прекрасен!
Они сидели в вагоне премиум-класса у окошка друг против друга. «Все-таки нельзя, чтобы при рождении одному человеку давалось столько обаяния, сексуальности. Это вредит жизни», — подумала Яна.
— Почему? — спросил Мартин.
— Я что, это вслух сказала?
— Я услышал.
— Согласен?
— Это как посмотреть. А вообще, что конкретно ты имеешь в виду?
— Тебе льстит женское внимание? — в лоб спросила Яна. — Ты же неглупый. Только не говори, что не понимаешь, о чем я спрашиваю.
— Не буду. Льстит до определенного возраста. Потом привыкаешь и на любые пристойные и непристойные предложения ты уже умеешь ответить. Плохо, что в нашей стране так много одиноких женщин. Но я точно эту проблему один решать не собираюсь, — усмехнулся Мартин и уже серьезно посмотрел на Яну: — А вообще, когда ты влюбляешься и мечтаешь, думаешь и хочешь только предмет своего обожания, одну женщину, всё остальное вообще не имеет никакого значения, даже раздражает. Потому что все, кто предлагают тебе что-то извне, не учитывают, чего же хочешь именно ты. А любой человек имеет право на свой выбор и свои желания. Ты не согласна?
— Согласна, — поспешно кивнула Яна. — Просто у женщин с возрастом это нивелируется, всё меньше и меньше поклонников, а вот к красивым, мужественным мужчинам внимание не угасает.
— Тебе ли жаловаться, ты у нас всегда в центре внимания, — усмехнулся Мартин. — Или ты чем-то недовольна? Кофе?
— Спасибо, буду.
— Девушка, два кофе, пожалуйста, — попросил он проводницу, которая как раз проезжала мимо с тележкой с закусками и напитками.
Мартин скользнул взглядом по волосам Цветковой и спросил:
— Интересно, менты уже нашли, у кого украли бриллианты?
— Мне это совсем неинтересно. Я хочу, чтобы их быстрее сняли с моей головы и чтобы я забыла всё это как страшный сон. И, самое главное, чтобы поправились Виталий и Ричард, — вздохнула Яна.
— Ты не находишь ничего странного? — чуть наклонился к ней Мартин.
— То, что мой первый муж мертв, а мой третий и он же четвертый муж в тяжелом состоянии? Конечно, я думала об этом. Но пришла к выводу, что это просто жуткое совпадение. Юру убили, Ричард сам попал в аварию. Да и Виталий Николаевич никогда моим мужем не был.
— Но собирался им стать. Я до сих пор в страшных снах вспоминаю вашу помолвку, — в глазах Мартина промелькнул какой-то огонек.
Яна прикусила нижнюю губу.
— Согласна. Было дело. Неприятно это, когда с дорогими тебе людьми происходят несчастья. Ты, кстати, тоже поберегись, в свое время и ты сделал мне предложение.
— Считаешь, что спасла меня, отказавшись от замужества со мной? — засмеялся Мартин. — Если это правда, что с твоими мужчинами случается что-то плохое, лучше бы начали с меня.
— Зачем ты так говоришь? — искренне испугалась Яна. Она смотрела на Мартина глазами, полными слез. — Пусть с тобой ничего не случится.
— Тише-тише, что ты? Ничего со мной не случится! Яна, перестань, — он так посмотрел на нее, что слёзы у Яны мгновенно высохли.
«Сапсан» быстро домчал их до Санкт-Петербурга. Из выхода с вокзала их ожидало такси.
— А ведь это был мой любимый город, — вздохнула Яна, прильнув к окошку, за которым бежал людный Невский проспект.
— Что изменилось? — не понял Мартин.
— То, что меня впервые привезли сюда насильно, — ответила Яна, — а это сразу же вызывает негативную реакцию.
— Предлагаю немедленно поехать к Ольшанскому. Пора, моя дорогая, тебе освободиться от опасного груза.
— Я не против. Для того и приехала.
Мартин взял ее руку и нежно пожал. Яна улыбнулась.
Петр Иванович Ольшанский принял их в своем кабинете. Он пригласил их сразу, как только Мартин сообщил, что они уже в Питере.
— Вы прямо с вокзала? Устали, наверное? Чай? Кофе? — суетился он.
Яна смотрела на него с явной враждебностью.
— Сердишься на меня? — виновато прищурился Петр Иванович.
— Заметно? Очень надеюсь, что заметно! — ответила Цветкова.
— Яна! Я тебя покрывал и даже сейчас покрываю, как могу! Надо мной же куча начальников! С меня голову чуть не сняли, как я вообще допустил, что ты с таким богатством в волосах находишься неизвестно где и не можешь явиться в течение десяти минут. Это очень хорошо, что Мартин понял всю серьезность ситуации, и вы быстро вернулись. Я уже сообщил, что ты на месте, иначе мне бы головы не сносить.
Вместе с ним в кабинете находился парень со стильной стрижкой, которого Петр представил как Арсения.
— Арсений поможет в нашей парикмахерской проблеме.
Яна молча села на стул и мастер приблизился к ней. Он взял прядь ее волос, руки его чуть подрагивали — Арсений волновался. Чувствовалось, что раньше ему не приходилось работать в присутствии следователя. Он путался в волосах Яны, постоянно их дергал, поливал чем-то очень неприятным ей голову и снова тянул, тянул…
— Надеюсь, вы не подменили бриллианты? — пошутил Петр Иванович, решив разрядить обстановку.
— Смешно, — мрачно ответил Мартин, переживающий за Яну.
Та продолжала мужественно терпеть, а когда парень произнес: «Всё», — Яна даже постаралась не обратить внимания на то, как много ее прекрасных волос валялось на полу.
— Все волосы выдрали? Теперь буду ходить с ободранным хвостиком, как крыса, — съязвила она. — Боже, как мне не везёт…
— Уволь, на крысу ты совсем не похожа, — успокоил Ольшанский.
— Да?! — Яна выхватила из сумочки карманное зеркальце и попыталась оценить ущерб. — Мать моя в ботах! Да я почти лысая, как коленка!
— Не утрируй, — сказал Мартин. — Волосы — это не руки-ноги, отрастут. Будут еще гуще.
— С чего бы им быть гуще? — чуть не плакала Яна. — Повыдёргивал с корнями! — бросила она яростный взгляд на Арсения.
Тот потупился:
— Это вы зря.
Яна вскочила.
— Я могу быть свободна?
— До улаживания всех формальностей прошу наш замечательный город не покидать, — ответил Ольшанский.