Как бы он отреагировал, если бы Фрейя попросила Кирана о бессмертии? Сочтет ли Ларкин это таким же предательством по отношению к данной им клятве? Или будет счастлив провести с ней остаток своей жизни?
Пытаясь отогнать от себя навязчивые мысли, Фрейя закрыла глаза. Не было никакого смысла беспокоиться о совместном будущем, которого у них, возможно, никогда не будет, пока Бог Смерти держал этот мир в своих жутких когтях.
Глава 64 – Элрой
– Как видишь, мы все спланировали, – сказал Киран, завершая тем самым свой рассказ об Олдрене, Цернунносе, Ином мире и их собственном безумном плане.
– Значит, ваш план состоял в том, чтобы сразиться с этим Богом, используя горстку неподготовленных воинов? – заключил Элрой. Пират сидел за своим столом, сцепив руки на животе.
Воздух в каюте был спертым и душным. Элрой был полностью вымотан, а голова уже раскалывалась от того, что ему пришлось услышать за последние пару часов. И даже несмотря на то, что он своими глазами видел войну, разруху и страдания, пирату было трудно поверить, что в теле Неблагого фейри действительно находится Бог.
– Работали с тем, что было, – ответил Киран. Фейри сидел вместе с Зейлан на одном из ящиков, битком набитых вещами Элроя. Одежда, товары, карты – он хранил здесь то, что собирался однажды продать или с чем не мог расстаться.
Рэй расположилась рядом с ним на стуле. Фрейя ушла со встречи добрых полчаса назад, вскоре за ней последовал и Ларкин. Ли и Вэйлин находились с командой Элроя, восстанавливались после боя. И пират даже слегка удивлялся тому, что именно обгоревший принц оказался лидером этой небольшой группы.
– Ваши люди пали бы прежде, чем успели бы вытащить свои мечи. Они просто никакие. – Элрой видел только часть той битвы, что произошла в Горах Сокровищ, но этого хватило. Эти новые Хранители были не воинами, а пушечным мясом. Сколько их выжило после нападения отряда Цернунноса? Четверо? Пятеро? Может, дюжина?
– У нас не было другого выхода, – встал на защиту своего плана Киран.
– Последние дни в Горах Сокровищ мы только и делали, что готовились к запланированной атаке, – сказала Зейлан. – Мы планировали напасть на лагерь Цернунноса, но он ворвался в город быстрее, чем мы ожидали.
Покачав головой, Элрой выглянул в иллюминатор. Из него было мало что видно, но небо медленно темнело и снова переливалось в раскаленном красном сиянии, нависшем над городом. Амарун был обречен, и если верить всем этим рассказам, то коснется это не только конкретно города и Лаваруса, но и всего остального мира.
– Мы должны остановить Цернунноса, пока он не стал слишком могущественным.
– А может, уже стал, – вклинилась Рэй, которая до этого молча слушала рассказ Кирана. – Если я правильно поняла, этот Цернуннос питается страданиями и смертью, а за последние несколько дней этого здесь было более чем достаточно. Нам нужно собирать свои пожитки и уматывать отсюда.
– Это только отсрочит битву, – возразила Зейлан, беспокойно поигрывая своими ножами. – Цернуннос выйдет за пределы Лаваруса.
– Это пока точно не известно.
– А как же пророчество?
– Нельзя вступать в заведомо проигранную войну, основываясь лишь на бессвязных словах какой-то там старухи, – ответила Рэй. Она не была в восторге от замысла Элроя поддержать Лаварус в войне и видела в этом ненужную опасность, однако обладала достаточным уважением к нему как к принцу и полководцу, чтобы хранить верность.
Зейлан фыркнула:
– Война не будет проиграна, пока мы не сдадимся, а я к этому не готов. Воля твоя, ты можешь бежать, уходить, уплывать, но я завтра отправлюсь в замок и встречусь с Цернунносом. С вашей поддержкой или без.
– В одиночку у вас нет шансов, – без всякого сомнения в голосе заявил Элрой.
– Тогда помоги нам, – попросил Киран, устремив на него прямой взгляд. На лице фейри отчаяние и страх смешивались с решительностью и силой воли. Возможно, Неблагой не был уверен в том, что сможет победить этого Бога, но пытаться он будет.
– Цернуннос, конечно, не дурак. Он давно узнал о судьбе своих солдат и, вероятно, забаррикадировался во дворце.
– Но его силы ослаблены.
– Ослаблены? – рассмеялся Элрой. – Часть его армии разбита в Горах Сокровищ. Еще часть занимает город, оставшиеся солдаты – на юге, в лесах.
– А нам и не нужно побеждать его армию, все, что нам требуется, – это проникнуть в замок, – с неослабевающей надеждой настаивала Зейлан. – Я – его слабое место. Если мне удастся приблизиться к нему настолько, чтобы остановить его магию, Вэйлин сможет его убить.
– И как вы думаете попасть в замок? – поинтересовался Элрой. – Улицы Амаруна кишат солдатами, которые ищут вас. Вы серьезно думаете, что сможете пройти мимо них и проникнуть в замок незамеченными?
– Мы планировали устроить беспорядки, которые отвлекут солдат.
– Как?
– Планировалось, что Хранители атакуют часть города.
Элрой поднял брови:
– Ты имеешь в виду мертвых Хранителей?
Киран пождал губы: вопрос был риторическим. Элрой откинулся в кресле, стараясь подавить улыбку. Пират вовсе не радовался смерти недавних новобранцев, но был доволен, что у него наконец-то появилась возможность, которую он так долго ждал.
– Я могу вам помочь, – сказал Элрой. – Моя армия выступит на вашей стороне, с ней вам обеспечена победа. Флот, который вы видите с «Хелении», – это всего лишь часть моих войск. Когда я соберу весь свой флот, люди Цернунноса погибнут, а вы сможете проникнуть в замок.
Киран быстро взглянул на Зейлан, но тут же снова повернулся к Элрою. В глазах принца Неблагих читался неприкрытый скептицизм.
– Такое щедрое предложение ты, само собой, делаешь не по доброте душевной. Чего ты хочешь за свою помощь?
– Бессмертие.
– И все? – удивленно спросил Киран.
Тот кивнул:
– И все.
Возможно, для Неблагого фейри это и было чем-то незначительным, но для самого Элроя дополнительные годы жизни значили все. Они были воплощением его мечты и всем, чего он жаждал с того самого дня, как не стало Хелении.
– Согласен, – сказал Киран. – Я сделаю тебя бессмертным.
Элрой еще раз проговорил эти слова в голове, чувствуя, как они долгожданным эхом отзываются в его сердце. Встретив Ларкина, который якобы раскрыл ему тайну бессмертия, пират думал, что достиг своей цели, и испытал горькое разочарование. Однако на этот раз предательство его надежду не разрушит. Киран исполнит заветное желание Элроя здесь и сейчас, предоставив ему достаточно времени для того, чтобы исследовать весь этот мир ради Хелении.
– Откуда нам знать, что ты и в самом деле поможешь нам? – спросила Зейлан. – Ты с тем же успехом можешь забрать свою армию – и только тебя и видели.
– Даю вам свое слово.
Зейлан нахмурилась, и Элрой взглянул на Рэй:
– Беру ее в свидетели и клянусь своей пока еще короткой жизнью, что вступлю в войну на вашей стороне, если обрету бессмертие. Это – все, чего я хочу.
Рэй неодобрительно хмыкнула. Трудно было судить, то ли она была не согласна с его желанием обрести бессмертие, то ли с намерением принца Диглана вступить в битву.
– Так что? Договорились?
– Договорились, – подтвердил Киран, поднимаясь со своего места. На фейри была все та же изорванная и пропитанная кровью одежда, в которой он прибыл на корабль Элроя. – Можем сделать это прямо сейчас, если хочешь.
Элрой взглянул на Неблагого и впервые за долгое время почувствовал нечто похожее на беспокойство. Он не испытывал страха, но осознание того, что его самое заветное желание исполнится прямо сейчас, заставило сердце в груди пирата забиться быстрее, а ладони тотчас стали липкими от пота. Сегодня утром у него оставалось тридцать-сорок, самое большое пятьдесят лет жизни, а когда Элрой будет ложиться спать, впереди будут еще пять, шесть, а то и семь веков.
– Что тебе для этого нужно?
– Немного. Только связанный магией клинок и твоя кровь.
Нож и немного крови. Элрой фыркнул. Он ожидал, что ритуал будет сложным и длительным. Если Ларкин переживет нападение на Цернунноса, надо будет хорошенько припечатать этого сукина сына.
– Какого элемента жаждет твое сердце?
Элрой поднял брови:
– Серьезно?
Киран тихо рассмеялся:
– Вода так вода. Зейлан?
После секундного колебания девушка вручила Кирану свой серповидный нож.
– Дай мне свою руку, – попросил Киран.
Элрой повиновался, глядя, как фейри перевернул его руку вверх ладонью и поднял лезвие. Медленно опустив клинок, Киран разрезал кожу пирата, и Элрой ощутил небывалую доселе боль. Она жгла, обжигала, словно пылающий огонь, бегущий по венам. Стиснув зубы, пират старался не издать ни единого звука, хоть и чувствовал непреодолимое желание выразить все бушующие в нем мысли и чувства. Из пореза, собираясь на ладони пирата, заструилась алая кровь.
Киран сделал похожий разрез и себе. Элрой заметил, что кожа фейри на ладони уже была в многочисленных шрамах и казалась воспаленной, – видимо, потому что за последние дни он много раз наносил себе такие порезы, создавая ныне уже погибших Хранителей.
Киран соединил свою ладонь с ладонью Элроя. Жжение в ране пирата стало сильнее, и ему пришлось подавить тихий стон. В глазах потемнело, но Элрой из последних сил постарался остаться в сознании. Вот-вот он обретет бессмертие. В его жилах будет по-прежнему течь все та же кровь, но он будет обладать магией, возвышенной над обыденными вещами.
– Моя кровь станет твоей магией, – спокойно сказал Киран. – Твоя магия станет твоей силой, даруя тебе долгую жизнь.
Едва Киран произнес свои слова, как боль изменилась. Она разом отхлынула, словно море под действием лун, и постепенно сошла на нет. Элрой чувствовал оцепенение, голова кружилась, но с каждым последующим вдохом эти ощущения утихали. В животе поселилось какое-то тепло, которого прежде пират не чувствовал. Это не могло сравниться ни с теплым ощущением алкогольного опьянения, ни с теми приятными ощущениями, когда он бывал в постели с женщиной.