Киран вскочил со стула и бросился к Ларкину, чтобы помочь ему.
– Что ты здесь делаешь? Ты должен быть в постели!
– Терпеть не могу валяться в постели.
Киран подхватил Ларкина под руки и помог ему сесть на свой стул.
– Вы, Хранители, такие невероятно узколобые, что это даже раздражает.
Ларкин взглянул на Зейлан:
– Как она?
– Без изменений.
– Она обязательно проснется… и останется в сознании.
Киран кивнул. В этом он был твердо уверен. Зейлан была сильной. Она была бойцом, не только телом, но и духом. Он, Киран, отрубил Цернунносу голову, но главная заслуга в этом принадлежала Зейлан. Ее магия спасла их всех, когда Киран уже сдался, благодаря судьбу лишь за то, что она позволила ему перед смертью в последний раз увидеть лицо любимой.
Киран опустился на край кровати, сжав вялые, холодные пальцы Зейлан. Он надеялся ощутить встречное давление, но его не последовало.
– Ты разговаривал с Фрейей?
Ларкин кивнул.
– Фейри под руководством Кори покидают город завтра, люди Элроя тоже планируют свой скорый отъезд.
– Хорошо, это… хорошо. – Киран был бесконечно благодарен Элрою за помощь, но присутствие его солдат в Тобрии способствовало напряженному настроению. В конце концов, сотни фейри и людей впервые за тысячу лет оказались в одном городе.
Киран и Фрейя, объединившись и используя в качестве рупора Ларкина, произнесли перед народом речь, в которой заверили людей и фейри, что они могут доверять друг другу, а корнем зла был Цернуннос. Фрейе люди поверили сразу же.
Несмотря на то что семья Драэдонов была уничтожена, слово принцессы еще имело вес в этом городе. А фейри, к изумлению Кирана, прислушивались к Кирану и ожидали его приказов, будто в немом сговоре снова назначили его своим принцем. И впервые после смерти отца Киран почувствовал, что справляется с этой задачей.
– Нам нужно решить, как действовать дальше, – сказал Ларкин.
– Решим, все в свое время, – ответил Киран, заправляя за ухо Зейлан прядь черных волос. – Нужно дать всем время отдышаться. Трупы убраны, едой народ обеспечен, а это на данный момент самое главное.
Ларкин кивнул:
– Ты станешь хорошим королем.
– Ты тоже.
– О чем ты?
– Фрейя теперь законная королева Тобрии, и я сомневаюсь, что место рядом с ней займет Элрой, – усмехнувшись, сказал Киран. – Значит, взять на себя эту задачу придется тебе.
– Только если Фрейя выйдет за меня замуж.
Киран усмехнулся:
– Выйдет, если предложишь.
Ларкин фыркнул:
– И как ты это себе представляешь? Всему свое время.
Киран пожал плечами:
– Да я так, к слову.
Ларкин еще какое-то время посидел с Кираном, но потом травма Хранителя дала о себе знать, и он вернулся к себе в постель. Фейри проводил Ларкина в его покои и снова сел на кровать к Зейлан. Взяв девушку за руку, он поднес ее пальцы к своим губам.
– Я не знаю, слышишь ли ты меня, но… я люблю тебя.
Зейлан не пошевелилась. Как он хотел, чтобы она очнулась! Киран скользнул к Зейлан в постель и притянул ее к себе в объятия. Потому что теперь он знал, что она любила обниматься с ним так же сильно, как и он. Фейри поцеловал девушку в лоб, который с каждым часом становился все теплее.
– Отдыхай, сколько хочешь. Я с тобой.
Глава 83 – Ларкин –
– Это последний ящик, – сказал Ларкин, передавая его одному из подчиненных Элроя, который отнес ящик в карету, а потом закрыл дверцу грузового отсека. Пират попросил перед отплытием снабдить его припасами, и хотя после разрухи их в Тобрии было мало, как могли они отказать этому мужчине в просьбе – после того как он пожертвовал ради них сотнями своих солдат?
Отряхнув запылившиеся от ящиков руки, Ларкин взглянул на Фрейю, которая гладила лошадь по морде. Осознание того, что эта девушка не пострадала в битве, наполняло сердце его радостью и облегчением. Те несколько синяков и пара ушибов – не в счет: они уже зажили, как и раны Ларкина. Иногда, при резких движениях, у Ларкина еще тянуло в районе солнечного сплетения, но с каждым днем становилось все лучше.
Фрейя подняла голову и, заметив, что Ларкин наблюдает за ней, тепло и нежно улыбнулась. Но улыбка эта казалась сдержанной, словно принцесса еще не могла до конца доверять этому миру. Но ни Бога Смерти, ни его тумана, ни темных кошмарных облаков больше не было: небо над головами сияло ярко-голубым цветом, и солнечные лучи мягко касались кожи Ларкина.
О чем ты думаешь? – жестами спросила Фрейя.
Он покачал головой:
– Ни о чем. Просто радуюсь.
Тому, что Элрой уходит?
– Этому тоже, но больше всего – тому, что мы живы.
Улыбка Фрейи стала шире. Обняв Ларкина за талию, она притянула его к себе. Он зарылся пальцами в ее волосы на затылке и поцеловал девушку в макушку. Ларкин не мог дождаться, когда наконец в городе наступит хоть какое-то подобие спокойствия и он сможет снова разделить с Фрейей постель. Вообще-то они и сейчас каждую ночь проводили вместе, но при этом только и делали, что спали, потому что днем были целиком и полностью поглощены восстановлением города. Особенно это касалось Фрейи, которая каждый день была вынуждена без всякого руководства со стороны брать на себя ответственность за свой народ. Ее родители, Роланд и многие другие дворяне королевского происхождения были мертвы – казнены Цернунносом.
– А! Я вижу, мы готовы к отплытию! – раздался позади них голос Элроя. Ларкин едва удержался, чтобы не фыркнуть. Он знал, сколь многим они были обязаны пирату, но все равно на дух не переносил его. Ларкин разомкнул объятия и отпустил Фрейю, но пальцы их оставил сплетенными.
Элрой заметил это, и его губы изогнулись в улыбке, которая, однако, была лишь наполовину такой же лукавой и озорной, как прежде: в день падения Цернунноса пират сломал несколько костей. После битвы Ли и Кори пришлось заново переломать Элрою все кости, чтобы они срослись так, как нужно. Но по-настоящему болезненным для этого мужчины оказалось не это. Настоящую боль Элрой переживал из-за потери своего друга Йеля.
Рэй, норовистая и непокорная, как обычно, упрямо следовала за Элроем. Отношения этих двоих до сих пор были непонятны Ларкину. Элрой и Рэй не были друзьями, но их, казалось, связывала боль и скорбь по потере Хелении.
– Ну, вижу, моя супруга во время моего отсутствия будет в надежных руках, – заметил Элрой, скрестив руки на груди. Бесчисленные золотые кольца в ушах и носу пирата поблескивали на солнце.
Ларкин сверкнул на Элроя гневным взглядом.
Тот рассмеялся:
– Не волнуйся, я просто пошутил.
– Брачный обет – это не шутки.
Смех Элроя стих, и взгляд его темных, почти черных глаз посерьезнел.
– Можешь мне не верить, Ларкин, но я знаю, что значит любить. Я знаю, каково это – боготворить женщину и желать лишь одного: быть с ней рядом. Разница между нами лишь в том, что ты можешь быть с любимой женщиной. Вот почему я тебе завидую.
Не зная, что на это ответить, Ларкин промолчал.
– Фрейя, – повернувшись к девушке, сказал пират. – Если ты не против, давай забудем про этот брак и позволим ему раствориться во всем этом хаосе. Ты даже не стояла лично перед алтарем, а все документы, скрепляющие наш союз, были, я полагаю, уничтожены, когда замок был разрушен.
Спасибо! – жестами показала Фрейя и обвила шею Элроя руками. Пират рассмеялся и, не сводя взгляда с Ларкина, ответил на объятие.
– Разрешаю вам назвать первенца в мою честь, только, пожалуйста, Элрой Драэдон, а не Диглан.
– Только через мой труп, – фыркнул Ларкин.
Элрой пожал плечами:
– Так я и думал. Но попробовать стоило.
Фрейя потянулась за своей записной книжкой.
Что будешь делать, когда окажешься в Зеакисе?
– Полагаю, что некоторое время мне придется провести с семьей, но как только я выполню этот долг, то отпущу паруса и позволю ветру унести меня туда, куда он пожелает. Мортимеру нужен новый материал для карт.
Фрейя улыбнулась.
Желаю тебе всего наилучшего, но как только снова окажешься поблизости, обязательно заходи в гости. Мы всегда будем тебе рады.
Ларкин застонал, за что получил от Фрейи легкий тычок в бок.
– С удовольствием, – сказал Элрой. Улыбка тронула его губы, и впервые Ларкин почувствовал, что пират говорит от всего сердца. – Значит, в обозримом будущем вы собираетесь остаться в Амаруне?
– Да, мы хотим помочь восстановить город, – сказал Ларкин. – А еще предстоит решить, как быть с королевским домом и Стеной.
Элрой интересоваться их планами не стал и, кивнув, перевел взгляд на карету, которая должна была отвезти его в порт.
– Думаю, мне пора. Фрейя, для меня было честью быть твоим не-мужем. А ты, Ларкин, надеюсь, однажды тоже угодишь в бочку с конским навозом.
Рассмеявшись, Фрейя обняла Элроя еще раз – на прощание. Попрощавшись с Рэй, Ларкин и Фрейя остановились чуть в стороне от кареты, ожидая, пока она тронется с места. Ларкин обнял Фрейю за плечи и притянул ее к себе.
– Надеюсь, в ближайшее время мы твоего не-мужа больше не увидим.
Не будь таким злопамятным.
– Я не… – Он остановился на полуслове, когда Фрейя укоризненно подняла бровь. – Ну, если только немного, но ведь на то есть веская причина. Я люблю тебя, и он хотел жениться на тебе только для того, чтобы стать бессмертным.
Все это в прошлом. Теперь я снова одинока и свободна.
Пробурчав что-то невнятное, Ларкин встретился с Фрейей взглядом. Когда двести лет назад он пришел служить на Стене, то даже мечтать не мог, что однажды на его долю выпадет такое счастье. Ларкину хорошо жилось с братьями-Хранителями, но перспектива будущего с Фрейей…
Может, Мелвин еще хочет жениться на мне? – ухмыльнувшись, спросила Фрейя, и эта ухмылка подсказала Ларкину, что говорила она не всерьез. Рассмеявшись, мужчина притянул девушку к себе для поцелуя, который, он надеялся, будет длиться вечно.