В городе улицы стали ровнее; тряски стало меньше. Фрейя откинула с лица капюшон, оглядывая проплывающие мимо них картины города. Здесь, в отличие от Амаруна, уже наступила весна. Набухшие почки покрывали деревья, а кое-где ветви окаймляла нежная зелень молодой листвы. Двери магазинов были открыты, впуская внутрь свежий весенний воздух, первые клумбы уже были засажены цветами.
Внезапно карета замедлила ход и остановилась, хотя они еще не достигли места назначения. Фрейя опустила занавеску и, нахмурившись, посмотрела на Элроя. Он понял ее невысказанный вопрос, даже без фразы, записанной на листке: Почему мы остановились?
– Может, дорога перекрыта. – Элрой повернулся на скамье и распахнул маленькое окошко, через которое пассажиры кареты могли общаться с кучером. Однако тот уже разговаривал с каким – то мужчиной. Фрейя не видела незнакомца, но слышала его скрипучий голос.
– Кто сидит в вашей карете? – спросил тот.
– Трое путешественников, – ответил кучер.
– Они прибыли на корабле?
– Да, мой господин.
– Это стоит три медяка.
– В прошлый раз мне нужно было заплатить только один.
– Цены повысились. Теперь толар с человека.
– Но мне платят только пять медяков.
– Тогда мы заберем деньги у ваших пассажиров.
Элрой повернулся к Фрейе:
– Это люди твоего отца.
Едва он произнес эти слова, дверца кареты открылась. Фрейя поспешно накинула капюшон и низко натянула его на лицо. Волосы принцессы, к счастью, были заплетены, вместо роскошного платья на девушке были надеты простые брюки. Из-за этого она, вероятно, становилась незаметной для большинства жителей Тобрии, по крайней мере до тех пор, пока ее отец не прикажет вновь искать принцессу с плакатами и листовками.
Кучер одарил своих пассажиров извиняющимся взглядом, когда его оттолкнул широкоплечий мужчина в темно-синей форме королевской гвардии.
– Приветствую вас. У вашего возницы нет денег, чтобы оплатить ваше дальнейшее путешествие. Если хотите отправиться в глубь страны, это будет стоить один толар на душу населения, которые должны быть оплачены немедленно.
Элрой без возражений заплатил требуемые деньги, хотя было видно, что он недоволен. Гвардеец удовлетворенно кивнул и закрыл дверцу кареты, так и не узнав ни одного из них. Вскоре карета тронулась с места.
Фрейя вытащила бумагу и перо.
Что это было?
– Дорожная пошлина, – ответил Элрой. – С недавних пор твой отец установил ее во всех крупных городах. В Амаруне, Аскане, Эвадире, Вайдаре и некоторых других. Любой, кто покидает город или хочет попасть туда, должен заплатить.
Любой?
– Да.
А как насчет фермеров и торговцев?
– Я уже сказал: любой.
Фрейя нахмурилась. Ее отец не мог этого сделать. Крестьянам и торговцам приходилось постоянно покидать города, чтобы привозить новые товары и ухаживать за своими полями. Король не мог каждый раз отбирать у них медную монету в дополнение к уже взимаемым налогам. Но если люди не хотели потерять все, у них не оставалось другого выбора.
Так нечестно.
Элрой фыркнул:
– Дорогая, твой отец отрезал тебе язык. Ты, как никто другой, должна знать, что король Андроис не честный человек, а властолюбивый подонок, который хочет получить как можно больше денег для запланированной им войны. Так почему же ему не вытянуть их из карманов людей, которых потом все равно пустят в расход на фронте?
Фрейя сглотнула. Ее отец, казалось, действительно делал все возможное, чтобы как можно скорее вторгнуться в Мелидриан. Это пугало. Возможно, принцесса неверно оценила ситуацию, и у них не было столько времени, сколько ей казалось, чтобы успеть помешать планам Андроиса.
Может, стоит пересмотреть свой план, основанный на визите к Кирану? Что, если принц сочтет угрозу настолько неотвратимой, что решит напасть первым? Раньше эта мысль не приходила Фрейе в голову, потому что у брата была нежная, добрая душа. Причинение страданий и боли было совершенно не в духе Кирана, но что, если отец не оставит ему другого выбора?
Нет, даже при таких обстоятельствах будет лучше предупредить Кирана и поговорить с ним, чтобы он успел подготовиться сам и подготовить своих людей. Вместе они смогут разработать процедуру, чтобы быстро положить конец возможной войне. И спасти жизни невинных. Последняя война уничтожила бы почти все население обеих стран, если бы в последний момент не было заключено Соглашение. Потребовались столетия, чтобы оправиться от этих потерь.
Карета остановилась вновь, и Фрейя разом вынырнула из своих мыслей. Выглянув из окна в ожидании очередного препятствия, принцесса поняла, что они оказались в какой-то глуши. Вокруг почти ничего нельзя было разглядеть: солнце уже село. Свет от фонарей кареты пропадал во тьме, сияние лун отражалось от деревьев, которые тесно жались друг к другу в наступившей темноте. Все страхи и тревоги, которые вот уже несколько дней терзали грудь Фрейи, разом уступили место приятному покалыванию в теле при мысли о том, что скоро она сможет прогуляться по рынку и наконец-то вновь оказаться рядом с магией.
Дверь открылась, и в карету ворвался холодный ветер. Неуверенность отразилась на лице кучера, когда он оглядел девушку, капюшон которой почти полностью скрывал ее лицо. Взгляд мужчины остановился на Элрое:
– Вы уверены, что хотели приехать именно сюда?
– Мы как раз там, где нужно.
Элрой вышел из кареты, а потом помог выбраться из кареты сначала Рэй, а потом Фрейе. В воздухе витал едкий запах дыма. Кучер вручил им сумки и, бросив на троицу последний озабоченный взгляд, укатил вместе со своей каретой прочь. Они стояли на месте до тех пор, пока грохот колес не затих во мраке ночи. И только тогда Фрейя решилась сорвать оранжевый шарик таланта со своей шеи. Раздавив стекло, она высвободила заключенное в нем пламя. Огонь радостно заплясал в ее руке.
Рэй ничего не сказала, но изумленный взгляд девушки заставил Фрейю улыбнуться. Принцесса уже рассказывала ей о своей магии, но своими глазами Рэй увидела это впервые.
Элрой повел их в лес, и Фрейя была благодарна пирату за то, что он пошел вместе с ней, потому что не знала, нашла бы рынок в одиночку. С каждым шагом запах дыма становился все сильнее, перемежаясь зловонием, идентифицировать которое Фрейя не могла. Не в силах справиться с вонью, принцесса начала дышать через рот.
– Это что, рынок так воняет? – спросила Рэй.
– Нет, он запечатан с помощью магии. Ни запахи, ни звуки не проникают наружу, – ответил Элрой.
В кустах рядом с ними послышался шорох, и Фрейя вздрогнула, когда ежик, который копошился среди ветвей, бросился бежать. Она знала, что здесь можно не бояться эльв, но даже спустя столько месяцев после путешествия в Мелидриан хорошо помнила встречу с этими тварями в Туманном лесу. И именно поэтому не хотела появляться в стране фейри без магического меча, выкованного Огнем. И, может, они найдут на черном рынке какого-нибудь фейри, который согласится сопровождать их в Нихалос, когда они объяснят ему сложившуюся ситуацию.
Шаги Элроя замедлились: деревья начали редеть. Сердце Фрейи забилось чаще, девушке казалось, что она уже ощущает знакомое покалывание магии. Исполненные ожиданий, они шагнули в серость, которая ожидала их на окраине леса. Но то была не стена тумана, которая должна была привести их в веселое, пестрое место, а внезапно представшее перед ними поле из пепла.
Рынок… его больше не было.
Глава 21 – Ларкин
Ларкин склонился над обгоревшей бумагой, пытаясь найти смысл в тех немногочисленных словах, которые еще можно было разобрать. Это были записи из палатки Яры, которые Хранитель вытащил из-под завалов в надежде найти ключ к разгадке местонахождения других Темных или доказательства заговора с королем Андроисом. Но пока не обнаружил ни того, ни другого.
Разочарованный, Ларкин поднял взгляд к небу. Стояла звездная ночь, и луны светили так ярко, что, возможно, свет от костра был даже лишним. Однако пламя дарило тепло, и Ларкин наслаждался им, в то время как холодный северный ветер в отсутствие магической защиты беспрепятственно носился над разрушенной рыночной площадью, разнося пыль и пепел по всей стране.
Ларкин не хотел долго находиться на пепелище, которое прежде было черным рынком, но пока оставался здесь, в надежде на то, что рано или поздно Темные зайдут на рынок. Однако до сих пор этого не произошло. Он задержится еще на две ночи, а потом отправится дальше и нанесет визит Хранителям на Стене. Вероятно, разумнее было бы держаться подальше от базы, где Ларкин раньше был командиром, но если кто и мог помочь бывшему фельдмаршалу выследить Темных, так это тот бездельник, Ли Форэш. До того как стать Хранителем на Стене, этот парень и сам был вором в числе Темных. С тех пор прошло много десятилетий, и большинство мужчин и женщин, с которыми работал Ли, наверняка уже умерли, но он был единственной зацепкой, которая оставалась у Ларкина.
Ларкин подсовывал обгоревшую бумагу под камень, чтобы ее не унес ветер, как вдруг услышал звук, которого здесь не должно было быть. Чутко вслушиваясь в ночные шорохи, Хранитель распознал голоса. Мужчина и женщина, но не одни. С ними был кто-то третий, но он молчал. Обостренные чувства мужчины прислушивались к их шагам. Это кто-то из Темных или просто посетители рынка, которые еще не знали о несчастье?
Ларкин обнажил свой меч и двинулся в направлении голосов.
– Ничего не понимаю, – сказал мужчина.
– Похоже, тут была схватка. Вон там лежит труп. Похоже, кого-то зарезали, – ответила женщина с тем же акцентом, только у нее он был выражен сильнее, чем у мужчины. Неизвестные выглядели озадаченными и растерянными. Чтобы не нагонять на них еще больше страха, Ларкин осторожно сунул меч обратно в ножны.
– Кто здесь? – крикнул он навстречу голосам.
Голоса стихли.
– В чем дело? – чуть погодя спросил мужчина. Вопрос, казалось, был адресован не Ларкину, но вопрошающий так и не получил ответа, когда быстрые шаги внезапно приблизились к Хранителю. Ларкин по привычке снова опустил руку на рукоять своего оружия, когда на вершине груды обломков появилась миниатюрная фигура.