Пальцы Ларкина тут же соскользнули с меча. Он моргнул. Может, он спал? На ней был простой плащ и простые брюки, ее лицо скрывалось в полутьме ночи и сияния лун, но Хранитель все равно узнал ее. Он узнал бы ее где угодно. Фрейя…
Что она здесь делала?
Вопрос этот возник в сознании Ларкина, но тело его не обратило на него никакого внимания, потому что шаги Хранителя ускорились. Не сводя друг с друга глаз, они рванулись друг другу навстречу. У подножия кучи обломков, среди мусора и пепла, девушка, которая освещала даже самые темные ночи в мыслях Ларкина, бросилась ему на шею. Хранитель сильной рукой плотно обхватил талию Фрейи, и она почти исступленно цеплялась за него. Пальцы принцессы впились в его плечи, и он хотел бы никогда не отпускать ее. Тогда Хранитель еще крепче прижал девушку к себе и зарылся лицом в ее шею, глубоко вдыхая ее аромат, смешанный со зловонием смерти, еще не до конца покинувшем поле битвы. Но даже эта отвратительная вонь не могла перекрыть ее сладкого, восхитительного запаха.
– Фрейя. – Неизвестно почему, но Ларкину просто необходимо было произнести ее имя, чтобы убедиться, что она действительно с ним. Девушка счастливо всхлипнула и кивнула, и Хранитель почувствовал, что наконец-то снова держит в своих объятиях сердце, вырванное из его груди. Потому что Фрейя и была его сердцем. Его единственной и неповторимой. В мире, где у Ларкина ничего больше не осталось, она была единственным, что отделяло его от совершенной пустоты.
Ларкин ослабил объятия, хотя был еще совсем не готов отпустить Фрейю. Она взглянула на него, и через миг их губы встретились в яростном поцелуе.
Ларкин не понимал, что она здесь делала. Еще меньше он понимал, как Фрейя вообще могла быть здесь, но ему было все равно. Соленый вкус ее радостных слез на его губах смешивался с ее сладким ароматом, которого Ларкину так не хватало с момента той самой ночи в Вайдаре. В штанах стало болезненно тесно. Ларкину хотелось затащить Фрейю в кровать и поцеловать каждую клеточку ее тела, заставив позабыть то время, когда они были разлучены. Он больше не отпустит ее. Никогда.
Наконец Ларкин оторвался от Фрейи и, обхватив ее лицо ладонями, заглянул в глаза любимой. Ее нежные губы были слегка приоткрыты, щеки порозовели, а слезы на щеках в свете лун сияли, словно бриллианты. Фрейя была так прекрасна, что сердце Хранителя сжалось, и он, не вытерпев, сорвал с ее губ еще один поцелуй.
– Я знал, что мы еще встретимся, – пробормотал Ларкин ей прямо в губы. Разум мужчины часто сомневался в этом, но сердце не позволяло ему отказаться от надежды. Их с Фрейей история еще не закончилась, несмотря на все преграды, что стояли между ними.
Фрейя накрыла его руки своими маленькими и нежными ладонями и улыбнулась. Ларкин не помнил, чтобы кто-то хоть раз в его жизни так смотрел на него. Эта мысль заставила улыбнуться его самого, и улыбка Фрейи стала ярче, словно девушке было приятно видеть его счастливым. Однако принцесса ничего не сказала.
Он провел большими пальцами по ее щекам.
– Что ты здесь делаешь?
Улыбка Фрейи слегка потухла, и девушка прильнула к его прикосновению, словно опасалась, что ответ заставит Ларкина отстраниться от нее. Принцесса безмолвно ответила на взгляд Хранителя, когда он понял, что слезы, которые прокладывали дорожки по ее щекам, больше не были слезами радости. Радость сменилась печалью. Желудок Ларкина снова сжался, и на этот раз куда сильнее, чем при виде трупов.
Он сглотнул.
– Что случилось?
– Король Андроис отрезал ей язык.
На вопрос ответила не Фрейя, а один из голосов, на звук которых Ларкин шел. С близкого расстояния Хранитель без труда сумел распознать этот голос: он принадлежал Элрою. Вскинув голову, бывший фельдмаршал обнаружил пирата на куче обломков всего в нескольких метрах от себя. Но при виде мужчины, который пытался шантажировать его в Вайдаре, не почувствовал ни гнева, ни презрения – одно лишь недоумение.
– Что ты сказал?
– Фрейя больше не может говорить. Ее отец отрезал ей язык.
Ларкин ошарашенно уставился на Фрейю. По лицу девушки катились беззвучные слезы.
– Это правда?
Фрейя кивнула и зажмурилась, словно ей было стыдно. Но стыдиться должна была не принцесса, а король Андроис! Последние несколько месяцев ясно показали Ларкину, что король не был тем милостивым Богом, которым Хранитель считал его все эти годы. Теперь бывшему фельдмаршалу казалось, что в правителе Тобрии мало того что нет ничего божественного – нет, судя по всему, Андроис был настоящим чудовищем в человеческом обличье. Как он мог так поступить со своей собственной дочерью? Он ведь должен был знать, как сильно Фрейя любила говорить.
В словах вы не ограничены. Можете использовать их столько, сколько захотите.
Но теперь слова у Фрейи кончились, и понимание этого факта разожгло в нем небывалую ненависть к королю Андроису. Приемный отец Ларкина, который был священником в королевском храме, упрекнул бы его за такое безбожие, но сейчас мужчине было уже все равно, потому что Фрейю он любил больше, чем свою веру. Хранитель склонил голову и прижался своим лбом ко лбу Фрейи.
– Я убью его за то, что он сделал с тобой.
– Я уже предлагал ей это, – вмешался Элрой. – Но она не хочет.
Ларкин твердо посмотрел ей в глаза:
– Почему?
Желание ответить явственно читалось в глазах девушки, но она не могла это сделать.
Девушка рядом с Элроем, на которую Ларкин до сих пор не обращал внимания, шагнула вперед. Длинные черные волосы почти сливались с темной кожей ее лица, так похожей на кожу Элроя. Как и пират, она была одета в красно-коричневую униформу с золотыми акцентами. Однако на члена команды Элроя незнакомка была не похожа, что наводило на мысль о том, что она состоит на службе в Золотой империи.
– Мы еще не знакомы. Меня зовут Райя Турани, я нахожусь в подчинении у принца Диглана. Мне кажется, нам всем есть о чем поговорить. Может быть, здесь есть другое место, где можно было бы это сделать в более комфортных условиях?
Ларкин кивнул и, схватив Фрейю за руку, повел ее к своему импровизированному лагерю. Хранителю потребовался целый день, чтобы вытащить из-под обломков все, что было более-менее пригодно для использования. Зато он нашел то, что искал, и теперь у Ларкина была не только крыша над головой, которая могла защитить его от дождя, но и запас еды на несколько дней. Кроме того, ему удалось вытащить из пепла кое-какие вещи. Когда Элрой, Райя и Фрейя уселись у костра, Хранитель протянул каждому из них по одеялу, а потом подбросил в огонь дров, чтобы пламя горело ярче и сильнее.
Первым заговорил Элрой. Указывая на побоище, он спросил:
– Что здесь произошло?
– Несколько дней назад рынок подвергся нападению.
– Кто это был?
– Полукровки и эльвы.
– Вместе? Я думал, что эти существа не подчиняются никому.
– Я тоже так думал, – с тяжелым вздохом отозвался Ларкин. – Мне удалось допросить одного из полукровок до того, как он умер. Он сказал, что уничтожить Темных их заставил какой-то Неблагой. И именно он командует эльвами.
– Чудовищно.
Ларкин кивнул.
– Я подозреваю, что полукровки убивали Темных и раньше, потому что, сам не зная того, шел по их следу.
К этому моменту Ларкин подозревал, что страницы, вырванные из дневника Хенрика, содержали упоминания и отсылки на черный рынок и других Темных – потому и были взяты полукровками. Он поделился своими соображениями с Элроем, Райей и Фрейей. Более того, Хранитель сообщил, что Темные связаны с королевским домом и грабили людей с позволения и от имени короля.
– Мне очень жаль, но твой отец…
Сволочь! Фрейя показала раскрытый блокнот, в котором крупными буквами было записано это слово. Было приятно видеть, что, несмотря на потерю голоса, принцесса все еще сохраняла боевой дух.
– Да, именно таков он и есть, но я хотел сказать, что он очень жаден. Во время своего путешествия я встречал немало деревенских жителей, и все они жалуются на одно и то же. Что король взимает все больше и больше налогов, но никто не знает, для чего ему нужно столько денег. Сборщики податей твердят о полуразрушенных храмах, но с ними ничего не делают. Вы случайно не знаете, для чего ему нужны все эти деньги?
– К сожалению, знаем, и знаем слишком хорошо, – сказал Элрой, грея руки у огня. – Он планирует войну против фейри, чтобы захватить Мелидриан. Узнав об этом, Фрейя пригрозила ему, что раскроет тайну Кирана, чтобы народ Тобрии потерял веру в Андроиса.
Война. Ну конечно. Как только он сам не додумался? После всего, что Ларкин узнал об Андроисе, его не удивило, что именно этот человек захотел нарушить Соглашение.
– Он поэтому лишил тебя языка? – спросил Ларкин, глядя на Фрейю сверху вниз. Та сидела рядом с Хранителем, прислонив голову к его плечу. – Чтобы ты не могла никому рассказать об этом?
Она кивнула.
– Андроис объявил, что она откусила себе язык в результате несчастного случая, – сказала Райя.
Ларкин не мог поверить, что только сейчас узнал об этом. С другой стороны, он много времени проводил в лесах, оказывая помощь жителям небольших деревень, где никто не вешал объявлений, потому что читать их все равно было некому. Чтение было привилегированной способностью знатных дворян и нового среднего класса Амаруна. Что, вероятно, было единственной причиной, по которой Андроис отпустил Фрейю в поездку, потому что, даже если бы она записала свое послание, было довольно мало тех, кто мог бы разобрать эти письмена. Но и они будут на стороне Андроиса, потому что больше всего от войны выигрывала именно эта прослойка населения.
– И когда должна начаться эта война? – спросил Ларкин.
– Этого мы не знаем, – снова отозвался Элрой. – Король, кажется, спешит, однако он исходит из того, что я предоставлю в его распоряжение свою армию, а я не стану этого делать. Благодаря этому мы выигрываем время. Мы пришли на рынок купить оружие. Потом мы собирались отправиться в Нихалос, чтобы поговорить с Кираном. Фрейя дума