– Я был на рынке, – нарушил он тишину, начиная раскладывать принесенные припасы. Он достал фрукты и несколько банок маринованных овощей. Несмотря на то что примерно в это время года в остальной части страны поля уже густо колосились, в Эвадире ощущалась нехватка пищи. Правда, в порт ежедневно приходили несколько десятков торговых судов, но они привозили специи, ткани и другие богатства, а не продукты питания для простых людей. – Я купил твои любимые ягоды. И еще это.
Киран снова полез в сумку и вытащил бутылку вина. Она стоила целое состояние. Пьяными они от него не станут, но Киран скучал по этому сладкому вкусу на своем языке.
Зейлан отреагировала на бутылку, вновь буркнув что-то невнятное.
Киран молча разложил припасы. За все это время Зейлан не произнесла ни слова. Впрочем, в этом не было ничего нового. Киран уже давно заметил, что она ушла в себя с тех пор, как приехала сюда. Девушка то и дело сводила брови и, казалось, пребывала в вечных раздумьях. Не желая ее торопить, принц ничего не говорил, но с каждым днем, каждым часом и каждой минутой, которые Зейлан проводила в молчании, беспокойство Кирана в том, что она может навсегда потеряться в своих мрачных, темных мыслях, все росло. А этого он не хотел. Киран хотел быть рядом с Зейлан, по крайней мере тогда они могли бы разделить ее скорбь на двоих.
Когда все оказалось на своих местах, Киран взял бутылку вина, две кружки и яблоки и сел рядом с Зейлан у камина. Немного помедлив, девушка схватила яблоко и с хрустом вгрызлась в его мякоть. Она избегала разговаривать с Кираном, как и тогда, когда они только познакомились, и он не понимал почему.
Киран склонил голову:
– Что тебя заботит?
Бросив взгляд в его сторону, Зейлан только коротко пожала плечами, а потом снова повернулась к согревающему пламени, в свете которого ее кожа светилась красивым бронзовым светом.
– Скажи мне, – попросил он. – С тех пор как мы оказались тут, ты почти не разговариваешь. Ты редко выходишь из хижины. А когда не спишь, сидишь у камина и все время думаешь. Это из-за того, что сказали Хилариус и Эстрид?
Зейлан поджала губы. Молчание девушки послужило Кирану достаточным ответом.
Глубоко вздохнув, Киран повернулся к ней:
– Ты решила служить на Стене, чтобы защищать людей от эльв и фейри. Тебе удалось попасть в число новобранцев, а обладая навыками Темной, ты можешь добиться большего. Неужели то, что ты не такая, как другие Хранители, настолько ужасно?
Зейлан замерла и, перестав жевать, уставилась на яблоко, которое беспокойно вертела в руке. Она хранила молчание, и Киран уже решил, что Зейлан так ничего и не скажет, когда девушка наконец заговорила:
– Дело не только в этом. Да, я хочу защищать людей, но еще я хотела быть частью сообщества. Частью семьи. Понимаешь?
– Да, конечно. – И даже лучше, чем ей казалось. Кирану и самому не хватало людей, которые давали бы ему чувство принадлежности. Это ощущение, к сожалению, было чуждо ему большую часть жизни. Но здесь и сейчас, рядом с Зейлан, вместе с Фрейей, Ларкином и остальными, он чувствовал себя частью чего-то большего, хотя больше не существовало места, которое Киран мог бы назвать своим домом.
– Когда моих родителей убили, я осталась совершенно одна, – сказала Зейлан. – Но потом я пришла к Стене, и да, некоторые Хранители отнеслись ко мне просто ужасно, но еще были Ли, Этен и другие. Внезапно рядом со мной появились люди, которым было не наплевать, умру ли я в одиночестве в каком-нибудь переулке.
– Этим людям и впредь будет не все равно, – перебил Киран.
– Но теперь я снова осталась ни с чем, – продолжила Зейлан так, словно Киран ничего и не говорил. – Кори, конечно, будет терпеть меня у Стены, но это ведь не то же самое. Я – не Хранительница и не хочу быть Темной. Так где же мое место в этом мире?
Рядом со мной, – пронеслось в голове у Кирана, но он ничего не сказал, а только взял Зейлан за руку. Фейри крепко сжал пальцы девушки в своих, и она не одернула руку, подарила им обоим этот момент близости.
– Ты можешь остаться здесь, – предложил Киран. – Не с Темными, я имею в виду, а в Эвадире. А можешь отправиться в более теплое место, например в Вайдар, или поехать в Зеакис, к Элрою. Там, должно быть, хорошо.
Я поехал бы с тобой.
– И к чему это приведет? Денег у меня нет. Да я даже не знаю, как вести обычную жизнь. Последние несколько лет я провела, грезя о Стене и мечтая стать Хранительницей. Я готовилась к этому, боролась за это, и вот теперь все это ушло, а я снова одна.
Киран прочистил горло:
– Ну, ты ведь не совсем одна. У тебя… есть я.
Зейлан подняла взгляд и посмотрела на него. Пламя танцевало в ее темных глазах, черты были тверды и неподвижны, словно перед боем, но во взгляде девушки Киран увидел ту самую уязвимость, которую она всегда пыталась скрыть. Но теперь Зейлан не отвернулась, позволяя ему увидеть то, что не позволялось видеть никому другому.
– Я знаю, что ты чувствуешь, – признался Киран. Лучше, чем ей казалось. Зейлан словно вытащила мысли из его головы и облекла их в слова. – Я тоже один. Я не чувствую себя Неблагим, но в то же время не являюсь ни человеком, ни Хранителем, ни Темным.
Девушка глубоко вздохнула и открыла было рот, словно собираясь что-то сказать, но затем просто кивнула, закрыла рот и схватила со стола бутылку вина. Отвинтив пробку, она налила напиток в кружки и протянула одну Кирану:
– Наверное, мы оба потеряны.
– Мы не потеряны, просто сейчас находимся в поиске. – Киран поднял кружку и улыбнулся Зейлан.
Они чокнулась кружками.
– Ну, тогда за одиночество.
– За совместное одиночество! – ответил Киран, делая глоток из своей кружки. На вкус вино было просто отвратительным. Слишком горькое и водянистое, оно не могло затуманить разум фейри, но в животе вдруг разлилось тепло, хотя им Киран был, скорее всего, обязан женщине, что сидела рядом с ним. Чтобы отпить вино, Зейлан пришлось высвободить свою руку из его пальцев, но она по-прежнему сидела вплотную к Кирану. Даже в такие трудные минуты эта девушка наполняла принца спокойствием и радостью, и Киран этого никак не понимал. Ничего для этого не делая, Зейлан давала ему так многое. Кирану было достаточно и того, что она сидела рядом с ним.
Киран покосился на Зейлан. Погруженная в свои мысли, она потягивала вино и смотрела на танцующее пламя. Девушка по-прежнему выглядела столь же несчастной, что и раньше. Неужели он только усугубил ее заботы и страхи?
– Зейлан…
Она вскинула голову.
– Мне нужно кое-что сказать тебе, – через силу проговорила девушка.
Киран вскинул брови:
– Я слушаю.
Она опустила взгляд и начала крутить кружку в руках. Киран, напрягшись, затаил дыхание. Что он сейчас услышит? Зейлан редко когда проявляла такое смущение.
Девушка неуверенно кашлянула:
– Я солгала тебе. То есть, вернее, не солгала, а кое-что скрыла от тебя.
Киран нахмурился:
– И что же ты скрыла?
– Помнишь, в борделе Бриока, когда мы были окружены огнем… – Зейлан тяжело сглотнула и уставилась в огонь, будто пламя могло помочь ей подобрать нужные слова. – Между нами тогда произошло то, о чем я тебе не рассказывала.
– Ты говоришь о поцелуе? – спросил Киран.
Зейлан удивленно вскинула голову:
– Ты… ты помнишь?
Киран улыбнулся:
– Да, и даже, я бы сказал, довольно образно.
– Почему ты ничего не сказал? – толкнула Зейлан его в плечо. Киран слегка подался вперед, вино из кружки выплеснулось на брюки. Он не обратил на пятно никакого внимания.
– А почему я должен был что-то говорить? Ты об этом не упомянула, и я воспринял это как указание того, что ты предпочла бы забыть об этом поцелуе.
– Да, потому что тот поцелуй не считается, – ответила Зейлан, вставая.
Но Киран не мог позволить девушке оставить его сидеть одного, поэтому отставил кружку, схватил Зейлан за руку и потянул вниз. Она не сопротивлялась, когда фейри мягко усадил ее рядом с собой так, что она почти оказалась у него на коленях. От холода Эвадира на щеках Зейлан постоянно розовел румянец, но сейчас краска на ее щеках, казалось, стала гуще.
– Почему тот поцелуй не считается?
– Потому что мы испугались.
Киран поднял руку и нежно погладил девушку по щеке. Зейлан задрожала под его прикосновением, и сердце юноши забилось чаще. Он не жалел об их поцелуе и не хотел, чтобы Зейлан в этом раскаивалась.
– Значит, ты поцеловала меня только потому, что думала, будто мы умрем, и поэтому поцелуй не считается?
Она закрыла глаза:
– Да.
Но Киран услышал в этих словах ложь. Улыбаясь, он наклонился к Зейлан, пока его нос не коснулся ее. Сделав глубокий вдох, Киран вдохнул в себя ее запах, впитывая его самим сердцем. Ему стало еще теплее, и желание притянуть Зейлан к себе и поцеловать стало почти непреодолимым.
– Посмотри на меня, – потребовал он.
Моргнув, Зейлан открыла глаза. Киран прочел в ее взгляде все ту же уязвимость, что и раньше, но теперь фейри видел и другие чувства. Неуверенность, симпатию – и желание. Его пальцы скользнули ниже, к губам девушки. Киран нежно провел по ним большим пальцем, и они медленно раскрылись для него. С бешено колотящимся сердцем Киран медленно наклонился к Зейлан. Еще никогда в жизни он не желал женщину так сильно.
– Ты думаешь, что умрешь? Сейчас и здесь?
Зейлан покачала головой. В какие-то секунды ее руки нашли путь к груди Кирана. Она судорожно цеплялась за мех шкуры на его плечах, словно боялась быть разорванной той глубиной чувств, которая терзала ее сердце.
– То есть, если я поцелую тебя сейчас, это будет считаться?
– Может быть. – Она не придвинулась ближе к Кирану, но должна была понимать, что ему оставалось преодолеть всего несколько сантиметров – и поцелуй повторится. Улыбнувшись, Киран наклонился к Зейлан. Ее дыхание уже щекотало его кожу. Он закрыл глаза и…
Резкий стук в дверь заставил Кирана отпрянуть. Это не могло быть правдой! Почему именно сейчас? Сам он, скорее всего, не обратил бы внимания на нарушителя спокойствия, но Зейлан от испуга тут же вскочила на ноги. Расправив плечи и не глядя на Кирана, она опрометью бросилась к двери.