Стук в дверь прервал размышления Валески, заставив ее подпрыгнуть на месте. За последние недели она стала пугливой, как олененок, но кто мог бы обвинить женщину в кошмарах, которые преследовали ее ночь за ночью, в которых Валеска видела, как горят ее страна и народ?
Валеска отвела взгляд от окна, чтобы посмотреть, кто вошел в ее покои. Какой-то частью сознания королева вновь и вновь ожидала увидеть Самию, свою провидицу, но ее Валеска не увидит уже никогда. Цернуннос убил эту фейри – за то, что своим пророчеством она пыталась предотвратить его появление в этом мире. Наверное, Валеску тоже ожидала бы смерть сразу после коронации, если бы не ребенок в ее чреве, который по каким-то причинам казался Цернунносу важным. Это вселяло в королеву облегчение и в то же время пугало. Потому что до сих пор она так и не смогла понять, какие планы Бог Смерти строил относительно ее ребенка.
– Ваше Высочество, ваш ужин, – произнес фейри с короткими рыжими волосами.
Королева, у которой не было никакого аппетита, кивнула подданному, и тот, поставив поднос с супом на стол, закрыл за собой дверь. Его стук в дверь был всего лишь актом вежливости, ибо она была королевой, но на самом деле Валеска была пленницей. Пленницей в собственном королевстве. Буквально через несколько часов после обручения Цернуннос, совершив серию казней, лишил королеву Даарии власти. Охваченные ужасом, те фейри, которые когда-то служили Валеске, повиновались Богу Смерти, и женщина даже не могла винить их в этом, ибо и ее к алтарю привел только собственный страх.
Валеска ненавидела себя за это, но еще больше она ненавидела Цернунноса – за то, что он сделал это с ней.
Словно сама собой, рука Валески легла на округлость ее живота, который, казалось, рос с каждым днем. Это зачатие не было запланировано. Благая фейри, к тому же королева, забеременела от полукровки. Немыслимо. И все же реальность была именно такова. Валеска не знала, почему травы, которые должны были предотвратить эту беременность, не подействовали. И все же благодарила судьбу за это, ведь что бы ни думал ее народ, она любила этого ребенка больше, чем когда-либо считала возможным.
Валеска не знала, как это дитя будет выглядеть. Как будет думать, как говорить, как вести себя, но это и не имело для нее никакого значения. Уже сейчас королева считала его прекраснейшим созданием на земле, и потому у нее не оставалось другого выбора, кроме как отдать Цернунносу все, чего он от нее требовал.
Свой народ.
Свою страну.
Свое тело.
Во имя истинных Богов, которые не поклонялись смерти, какой бы горькой ни была эта война, Валеска чувствовала облегчение, что теперь ей больше не нужно делить свою постель с Цернунносом. В их первую брачную ночь он впервые взял ее – жестко, безжалостно, не доставив ей никакого удовольствия. Никогда в жизни Валеска не чувствовала себя такой никчемной и униженной. И наверно, это было ее наказанием за все те разы, когда она заставляла Вэйлина ложиться в ее постель.
Валеска вздохнула и откинулась в кресле. Она встала всего несколько часов назад, но от усталости уже ломило кости. Болела спина, в груди тянуло. Желудок не хотел принимать пищи, но какой бы несчастной Валеска себя ни чувствовала, она была рада делить чувства и тело со своим нерожденным ребенком.
Веки королевы отяжелели, и она позволила им сомкнуться. Всего на несколько минут. С отсутствующим видом Валеска поглаживала рукой свой живот. Кончики пальцев ощущали жизнь и тепло любимого существа. Какой-то миг она чувствовала себя просто идеально, и потом ее тело вдруг пронзила оглушительная боль. Она возникла совершенно из ниоткуда, словно меч, проткнувший ее насквозь.
Задыхаясь, Валеска выпрямилась и опустила взгляд на свое тело. На глаза навернулись слезы. Казалось, внутри нее что-то разорвалось. Но крови нигде не было, а живот по-прежнему был на месте. Сердечко в ее утробе все так же билось. Размеренно. Довольно. Оживленно. И все же что-то было не так…
Валеска глубоко вздохнула и закрыла глаза, стараясь вытеснить слезы. Боль утихла. Она исчезла так же быстро, как и появилась, не оставив никаких следов, и только тут королева поняла, что произошло.
Вэйлин. Ее связь с полукровкой была разорвана. Клятва, привязавшая мужчину к королеве, была натянута меж ними, словно невидимая проволока, поэтому он не мог сбежать от нее. Валеска могла выследить его всегда и везде, если бы захотела. Но теперь эта проволока была порвана.
Проклятие было разрушено.
Вэйлин был мертв.
Почему же ей стало так грустно?
Глава 49 – Вэйлин
Вэйлин открыл глаза и сначала не понял, где он. Такое случалось редко. Привыкнув быть начеку, полукровка, как правило, был осведомлен о том, что его окружало, и всегда тщательно обдумывал, как и где ему ложиться спать. Но сегодня утром все было иначе.
Он медленно обернулся. Все тело болело. Вэйлин чувствовал себя словно после тяжелой, беспощадной битвы, которая стоила ему всех возможных резервов. Тихо застонав, Вэйлин оцепенело сел на постели.
Рядом с ним кто-то зашевелился, обхватил сильной рукой за талию и потянул обратно на койку. Тесно прижавшись к Вэйлину, Ли коснулся губами того места, где несколько часов назад был шрам.
Вэйлин удовлетворенно вздохнул.
Ли слабо улыбнулся:
– Как ты себя чувствуешь?
– Как выжатый лимон, – Вэйлин перевернулся, чтобы встретиться взглядом с Ли. Им выделили спальное место в хижине Ларкина и Фрейи. Когда Ли и Вэйлин вернулись вчера вечером, эти двое уже спали, а сегодня уже ушли, чтобы помочь отплатить Темным за гостеприимство.
Ли поднес руку к щеке Вэйлина и нежно очертил большим пальцем контуры его лица. Они были бесконечно близки. Полукровка чувствовал дыхание Ли на своей коже.
Вэйлин очень смутно помнил, как Хранитель привел его из хижины Хилариуса в эту. Ли помог ему раздеться, а затем потянул его на койку, держа в своих объятиях, пока Вэйлин в равной мере плакал обо всем, что потерял и что приобрел. Нежность, спокойствие, близость, поддержка – все это Ли дарил ему вчера. И Вэйлин был более чем благодарен Хранителю за это.
– Хочешь поговорить? – спросил Ли. Он тоже сбросил свою темную униформу Хранителя, и Вэйлин ощущал не только его тепло, но и мягкость кожи, несмотря на множество шрамов, которые покрывали тело.
Вэйлин сглотнул. Больше всего на свете полукровке хотелось забыть и никогда больше не вспоминать о проклятии и о том времени, что он провел под его гнетом, но Вэйлин знал, что должен кое-что объяснить Ли.
Однако Хранитель был не единственным, кому полуэльф был обязан ответами.
– Позже, сначала мне нужно поговорить с Кираном, – сказал Вэйлин, поднимаясь с койки, чтобы одеться. Он потянулся за своей рубашкой, висевшей над одним из стульев в другом конце комнаты, потому что, несмотря на холод, царящий в пещере, ночью под несколькими меховыми шкурами было даже жарко.
Ли нахмурился:
– С Кираном?
– Да.
– Хочешь, я пойду с тобой?
– В этом нет необходимости, – уклончиво ответил Вэйлин. Когда-нибудь он расскажет Ли обо всех гнусных поступках, которые совершил, но это будет не сегодня. Сегодня он хотел извиниться перед фейри, которому, вероятно, причинил больше всего вреда.
Ли открыл было рот, а потом снова закрыл его, провел рукой по волосам и подтянул ноги к груди, обхватив их руками.
– Если передумаешь, я буду здесь или с Кори и остальными.
Вэйлин улыбнулся:
– Спасибо за все!
– Ты говорил это вчера.
– Я никогда не устану тебя благодарить. – Ли с самого начала увидел в нем нечто такое, чего даже сам Вэйлин не мог разглядеть. Хранитель был рядом с ним последние несколько недель и месяцев, неустанно ободряя и вселяя в Вэйлина надежду.
Вэйлин вернулся к кровати, опустился на колени рядом с Ли и притянул его к себе для поцелуя. Тот ахнул от неожиданности, но затем губы Хранителя, смягчившись, слегка приоткрылись в приглашении. Поцелуй был обещанием большего, но сначала Вэйлину нужно было решить вопрос с Кираном.
Когда Вэйлин оторвался от Ли, у него слегка кружилась голова.
– Я скоро вернусь.
Полукровка повернулся, взял пальто и вышел на ледяной холод. Вэйлина тут же охватил озноб, и, стараясь согреться, он обхватил себя руками.
Он не знал точно, сколько сейчас времени, но в убежище Темных уже царило оживление. Люди суетились и толпились, пытаясь освободить место для вновь прибывающих беглецов, раздавали еду, переносили мешки с припасами. Кругом царил переполох.
Вэйлин остановил молодого человека, который как раз проходил мимо него с корзиной в руках:
– Прошу прощения, не могли бы вы сказать мне, в какой хижине живет Киран?
– А вон там, впереди. Такая маленькая хижина между двумя домиками побольше. Входная дверь обита красной тканью, так что мимо не пройдете.
– Спасибо! – Вэйлин кивнул мужчине и направился туда, куда тот указал. На ходу полукровка здоровался с встречными людьми, но мысли его уже были заняты тем разговором, который он собирался вести с фейри. Их с Кираном общее прошлое нельзя было назвать прекрасным, и Вэйлин был обязан принцу не только извинениями, но и объяснением. И теперь, когда полукровка был наконец в состоянии произнести эти слова, он больше не мог и не хотел ждать. На этой войне им придется сражаться бок о бок, и Киран должен был узнать все.
Вэйлин нашел хижину, деревянная дверь которой была обтянута красным сукном, и постучал. За дверью звучали голоса, которые, однако, стихли, едва Зейлан открыла. На девушке было надето пальто. Казалось, она торопилась, словно собиралась куда-то идти. Увидев на пороге Вэйлина, Зейлан удивилась:
– Вэйлин?
– Приветствую тебя, – несколько неловко пробормотал он. – Могу я поговорить с Кираном?
Неблагой появился за спиной Зейлан. Темные тени под глазами ясно показывали, что прошедшая ночь оказалась для него не самой спокойной.
– Мы как раз хотели пойти и собрать всех.