– Давай продолжим, – сказала Зейлан, поднимая свою палку, когда в проходе послышался звук приближающихся шагов.
Девушки замерли. Чуть погодя в соту вошел молодой человек, которого Зейлан знала только в лицо. Его кожа раскраснелась, волосы превратились в один сплошной беспорядок.
– Что случилось? – поинтересовалась Зейлан.
– Ваши Хранители. Они вернулись! – воскликнул мужчина. Его голос оказался достаточно громким, чтобы вывести Кирана из дремотного состояния.
– Все? – встрепенувшись, спросил он, еще не полностью придя в себя. Даже Казимир, который все это время молча сидел в углу, поднялся со своего места, крепко держа книгу в руках.
На лице мужчины появилось выражение сочувствия:
– К сожалению, нет.
Волна страха охватила Зейлан, а может, ей просто передались чувства Фрейи. Ее голубые глаза широко распахнулись, а руки девушка крепко прижала к сердцу, будто таким образом могла защитить его от плохих новостей.
– Кого мы потеряли?
– Я… я точно не знаю. Мне известно лишь то, что его убил Олдрен.
Зейлан покосилась на Кирана. Его губы были крепко сжаты, и, хотя фейри старался скрыть свои чувства, его гнев на Олдрена и беспокойство за Хранителей были очевидны.
– Отведи нас к ним.
Мужчина кивнул, и они твердыми шагами последовали за ним. Сердце Зейлан учащенно билось. Девушка немного стыдилась того, что ставила жизнь Ли выше жизней других Хранителей, и все же искренне надеялась, что увидит капитана в числе вернувшихся.
Они достигли соты, которая была центром их общины. В пещере толпились десятки людей. Зейлан огляделась, но народу было так много, что своих товарищей она увидеть не смогла. Вокруг вернувшихся мужчин толпа была еще гуще. Фрейя первой ворвалась в гущу людей и принялась, невзирая на проклятия, сыпавшиеся ей вслед, расталкивать толпу. Киран, Зейлан и Казимир последовали за ней и вот наконец столкнулись лицом к лицу с Хранителями.
Ли.
Кори.
Готар.
Ларкин.
Фэрроу не было. На его месте рядом с Хранителями стояли трое фейри. Неблагие фейри: женщина и двое мужчин, одетые в темные фартуки, на которых отчетливо отпечатались усилия последних дней. Фейри были грязны, волосы их отливали жиром, тусклые взгляды свидетельствовали о том, что они уже смирились со своим пленом.
Зарыдав от счастья, Фрейя бросилась Ларкину на шею. Хранитель, поймав девушку, крепко сжал в объятиях ее хрупкую фигурку. По сравнению с ним миниатюрная принцесса казалась куклой. И, невзирая на слой грязи, покрывавшей одежду и тело Ларкина, эти двое слились в страстном поцелуе. Этот момент был слишком интимным, чтобы кто-то пожелал стать его свидетелем. Зейлан отвела взгляд и посмотрела на Ли, которого приветствовал Вэйлин.
Полуэльф, казалось, испытывал то же облегчение, что и Фрейя. Обхватив талию Ли одной рукой, другой от забрал у него сумку.
– Рада, что вы вернулись, – сказала Зейлан, быстро обнимая Ли.
Он улыбнулся:
– Я тоже рад снова оказаться здесь.
– Что случилось с Фэрроу?
– Этот храбрый дурак пытался убить Олдрена, – ответил Кори. Его голос слегка дрожал, и все же в нем слышалось нечто вроде гордости. – Четвертый кузнец, которого мы вели с собой, поднял тревогу. Завязалась драка, к которой присоединился и Олдрен. Однако он просто стоял вдалеке, наблюдая за происходящим. Мы уже почти ушли, когда Фэрроу бросился на Олдрена.
– Он был очень смелым, – сказал Готар.
Кори кивнул. Видно было, какую боль фельдмаршалу доставляла потеря все новых и новых товарищей. За последнее время было пережито столько, что можно было легко забыть, как много всего потеряли Хранители. Не только Стену и Свободную землю, но и своих братьев – тех, с кем они делили всю свою жизнь.
– С возвращением, – сказал Киран, подойдя к Зейлан. Он пожал руки Готару, Ли и Кори, а потом повернулся к Неблагим: – Приветствую вас. Я – Киран.
– Я – Нилон, – ответил один из Неблагих. Он протянул Кирану руку, пожал ее, но отпустил не сразу. Глаза мужчины сузились, когда он принялся беззастенчиво разглядывать Кирана.
– Вы – принц Неблагих, не так ли?
Киран кивнул:
– Да, это так.
– Говорят, вы мертвы.
– Это ложь. Я бежал из Мелидриана после того, как Олдрен пытался лишить меня жизни. И теперь сражаюсь на стороне этих Хранителей, чтобы вернуть то, что по праву принадлежит мне.
Выбор слов Кирана удивил Зейлан. Она знала, что он хотел остановить Олдрена так же сильно, как и все они, но даже не подозревала, что при этом фейри думал и о троне, от которого так охотно отказался всего несколько месяцев назад. С другой стороны, кому, кроме него, носить корону? Он был законным наследником престола, даже если кое-кто из Неблагих восставал против него. После правления Олдрена, полного тирании и страданий, они могут по-другому взглянуть на Кирана и понять, что в нем что-то есть.
Нилон кивнул:
– И мы – я, моя дочь Шейла и мой зять Кольм – поможем вам в этом. Мы покинули родину и отправились служить в армию вовсе не добровольно. Нас заставили. – Он указал на свои скованные цепями ноги, которые Зейлан заметила еще раньше. Однако тогда она решила, что пленников заковали Ли и остальные Хранители.
– Вы служили Олдрену не по своей воле?
Шейла покачала головой. Ее глаза были красными и опухшими, будто в последние дни ей приходилось часто плакать.
– Нет, как и многих других, нас заставили нас это сделать. Некоторые фейри поддерживают план Олдрена по захвату Тобрии и объединению Лаваруса, но по крайней мере столько же жителей Мелидриана считают это ошибкой.
– Можем ли мы использовать это в наших интересах? – спросил Ларкин, который как раз присоединился к ним. Фрейя по-прежнему была рядом с ним, сжимая его руку так крепко, что костяшки пальцев четко выделялись под кожей.
И снова Зейлан задумалась, как отреагируют люди, если и она возьмет Кирана за руку и позволит себе проявить привязанность, в которой постоянно себе отказывала.
– Мне нужно подумать об этом, – ответил Киран, застегивая рубашку. – Сначала нужно разместить наших кузнецов. Еда будет вот-вот готова.
– Спасибо, – сказал Кольм.
– Есть ли способ снять с них оковы? – спросил Готар. – В лесу мы пытались их разбить, но ничего не вышло.
Киран кивнул:
– Это из-за магии. Если хотите, я могу попробовать.
Неблагие не выказали возражений. Киран опустился на колени перед Нилоном и положил ладони на кандалы. Теперь принцу нужна была его магия. Зейлан глубоко вздохнула и сосредоточила свое внимание на вибрации внутри тела, той врожденной силе, которая пробудилась только тогда, когда она приблизилась к фейри. С тех пор как девушка впервые, довольно неудачно, попыталась вернуть Кирану его магию, она продвинулась уже далеко. Всего секунда – и на магические оковы хлынул поток воды, моментально превращаясь в лед. Раздался треск металла, хруст льда – и металл раскололся. То же самое Киран повторил с Шейлой и Кольмом. Все трое поблагодарили принца за освобождение. На лицах Неблагих было написано облегчение, что было совсем неудивительно: кандалы болезненно растирали кожу, оставив на лодыжках красные рубцы.
Трое фейри были переданы на попечение Бирстана. Он должен был обеспечить их едой, питьем и найти каждому место для ночлега. Потом следовало решить, где Неблагие будут ковать оружие, потому что времени на это оставалось совсем немного.
– Нам нужно поговорить, – сказал Киран, и по выражению его глаз стало понятно, что фейри хочет это сделать без посторонних ушей.
Кори, Ли, Готар, Ларкин, Фрейя, Зейлан и Казимир, который тоже присоединился к группе, отправились в одну из соседних сот.
Оказавшись там, они разместились на полу, и Ларкин, Кори и Готар начали рассказывать. Они сообщили, как выследили лагерь и как проходило похищение кузнецов, вплоть до предательства Сигурда.
– И мы ничем не могли помочь Фэрроу, – заключил Кори, опустив взгляд на свои руки. – На какой-то миг показалось, что Фэрроу сможет убить его, но в тот момент, когда его клинок коснулся горла Олдрена, металл попросту расплавился. Думаю, Фэрроу и сам не понял, что произошло. В его руке вдруг осталась лишь рукоять меча. Олдрен сформировал из расплавленного металла пули, которые… не важно. Он убил Фэрроу, и для него это вовсе не составило труда.
– Это не обычная стихийная магия, – сказал Киран.
– Но ведь и Олдрен – не обычный фейри, – добавил Ларкин. – Когда солдаты из его армии напали на нас и мы отчаянно боролись за жизнь, он просто стоял… и улыбался. Он словно возвышался над всем происходящим, даже глазом не моргнул, когда Фэрроу бросился на него. Казалось, он даже обрадовался, что на него напали.
– Неудивительно, – заметил Казимир, который все это время молча слушал рассказы Хранителей. – За последние несколько дней я подробно изучил «Копию Черного Элемента» и самого Цернунноса. Исходя из того, что написано в книге, я сделал вывод, что с каждым актом насилия, с каждой новой смертью его сила растет. Переход в наш мир ослабил его, но, учитывая развязанную им войну, тот момент, когда он вернется к своему древнему, божественному я, – только вопрос времени.
– И это есть в книге? – спросил Ли.
– Написано немного иначе, но да. Текст в ней довольно запутан и неоднозначен, но как только разберешься в хитросплетениях повествования, все утверждения становятся удивительно ясными. Все, что вы рассказали об Олдрене, соответствует Цернунносу и его деяниям.
– Это, вероятно, развеяло последние сомнения в том, что мы имеем дело с Богом Смерти, – сказал Ларкин, покачав головой.
Готар согласно кивнул, и в соте воцарилась тишина, смешанная с глубокой тревогой. Для чего им магические клинки, если Олдрен мог расплавить их только лишь силой мысли? Существовало ли вообще оружие, способное причинить ему вред, если боль, насилие и смерть были для него эликсиром жизни?
Зейлан огляделась по сторонам и в сотый раз задумалась, во что они ввязались. Они пришли, чтобы защитить народ Тобрии, но что, если было слишком поздно?