– Миры были созданы внутри Вселенной на решетке из геометрически натянутых нитей, которые образуют Космический Масштаб, – сказал Леззаро. – Но эти нити были изорваны богами по причине, к пониманию которой нам, смертным, не дано даже приблизиться. Однако они – и мы – все еще находимся внутри Космического Масштаба. По нитям все еще перетекает энергия, но она блокирована, как вода, которой дамба не дает хлынуть в долину.
Прелат встретился с Данте взглядом:
– Милорд, вы знаете, каким в древности был ритуал Ночи богов?
Конечно он знал.
Каждые сто лет Космический Масштаб идеально выравнивается и наступает Ночь богов, когда магия особенно сильна, а боги могут собраться в одном месте. Это было действо божественной магии – в наследника каждого дома вселялся бог, который когда-то дал начало их роду. Наследники использовали его силу для колдовства, магии, творили с ее помощью чудеса, а их тела были проводником космической энергии.
– После Запечатывания минуло почти пятьсот лет, – продолжал Леззаро. – Скоро миры выстроятся в линию, но останутся запечатанными для энергии. Барьеры будут тонкими, но не исчезнут окончательно. – Прелат пролистал книгу до разворота, на котором был начерчен очень похожий на круг заклинаний Космический Масштаб, и прижал его ладонью. – И тогда в игру вступят заклинатели.
У Данте так часто заколотилось сердце, что ему показалось, еще чуть-чуть – и оно выскочит из горла.
Таисия крепче вцепилась в локоть брата.
– Перечитывая результаты исследований и выводы Марко Риччи… – упомянув это имя, прелат слегка сморщил нос, – я открыл нечто, что, как я думаю, было утеряно при чистке. Кое-что было изъято из истории, как письменной, так и устной, – первоначальная конструкция Ночи богов и как именно она выстраивалась.
Прелат мрачно посмотрел на Данте и Таисию и сказал:
– Ночь богов была ритуалом заклинания.
Данте даже дышать перестал. Нокс выполз из кольца и, обвившись вокруг запястья, растерянно посмотрел на хозяина.
Прелат был прав до определенной степени. Заклинание было извращенным, изуродованным методом, который когда-то использовали для общения с богами. Просто он не знал, до какой степени изуродовали этот метод.
– А потом его разрушил Марко Риччи, – вступила Камилла, постукивая веером по открытой ладони. – Он был свидетелем ритуала, и ему в голову пришла гениальная идея сделать все в обратном порядке. С тех пор у нас не было настоящей Ночи богов.
– Вы думаете… – Таисия закашлялась. – Вы думаете, поэтому боги запечатали миры? Они разгневались из-за того, что мы открыли их силу?
Леззаро вздохнул и закрыл гримуар.
– Миледи, постичь волю богов невозможно, но теория неплоха. Даже если мы узнаем, что послужило причиной Запечатывания, это не изменит того, что миры все еще отрезаны друг от друга. И они – или только Витае – умирают от этого.
– Но как нам в этой ситуации помогут заклинатели? – спросил Данте.
– Мы поделились определенными отрывками исследований Марко Риччи с одной заинтересованной группой, – сказал Леззаро. – Они должны будут еще больше ослабить барьеры. Проводя заклинание, они перекачают некоторое количество скопившейся у барьеров энергии. К наступлению Ночи богов барьеры станут самыми слабыми за все пятьсот лет их существования.
– И что тогда? – с напором спросил Данте. – Ритуал Ночи богов проводят дома́, а не какие-то заклинатели, или я не прав?
– Прав, – ответила за прелата Камилла. – Поэтому мы и решили вам открыться. Если все пойдет по плану и мы убедим другие дома пойти на сотрудничество, мы сможем воспроизвести настоящий первоначальный ритуал.
– И используем его для того, чтобы снять Запечатывание, – тихо добавил Леззаро.
У Данте все поплыло перед глазами, стены в комнате начали раскачиваться. Он посмотрел вниз на раскрытую книгу и почувствовал до зубовного скрежета знакомый голод. Он хотел знать больше. Он хотел знать все.
Во рту так пересохло, что он не мог произнести ни слова, и тогда Таисия продолжила разговор за брата:
– И как с этим всем связана некромантия?
Леззаро сцепил руки.
– Вызывать духов – не идеальный вариант, но он гораздо лучше, чем вызов демонов.
– А если они решат, что их действия ни к чему не приводят, и захотят призвать демонов?
– Я могу лишь надеяться, что этого не случится. У заклинателей всегда была одна цель – открыть барьер в Мортри. Если у них не получится ее достичь, я проинформирую их о том, что их усилия не будут напрасными, если мы сможем провести ритуал.
– Но они причиняли вред людям. Король считает, что они мятежники.
– Это было… – Леззаро скривился, – действительно прискорбно. Так как Нексус лежит на разорванных путях в другие миры, я подумал, что наилучших результатов можно достичь, проведя ритуал в центре города, который равноудален от всех базилик и их порталов. Увы, его величество посчитал, что это будет угрозой.
– Ну, тут-то он точно прав, – пробормотала Камилла.
Данте наконец смог стряхнуть оцепенение.
– О чем вы? – спросил он Камиллу. – Как вы вообще можете повлиять на все это?
Камилла улыбнулась, а Леззаро скромно кашлянул.
– Похоже, наш дорогой прелат считает, что наш Святой Король не такой уж святой, каким его некоторые считают, – сказала Камилла. – И Ваеге было бы лучше без него.
– Это довольно грубый пересказ, но в целом да, – вздохнув, признал Леззаро. – Я не желаю нездоровья королю и не хочу, чтобы заклинатели причинили ему какой-либо вред. Однако я искренне полагаю, что, если мы считаем правителей непогрешимыми – отмеченными богами и, следовательно, святыми, – мы будем продолжать этот затянувшийся и опасный для нас самих прецедент. Одно дело демонстрировать свою преданность богам, и другое – посвятить жизнь своему народу.
Данте, глянув на ошеломленную сестру, понял, что буквально смотрит на свое отражение и тоже после услышанного не в силах произнести ни слова.
– Мы поняли, что наши взгляды совпадают, – просто сказала Камилла, – и с тех пор действуем сообща. Мы не представляли, как именно преподнести домам идею с проведением ритуала, но, к счастью для нас, вы сами об этом и позаботитесь.
Данте позволил Ноксу извиваться между пальцами правой руки.
– В ритуале Ночи богов участвуют представители всех домов, они приглашают богов войти в их тела.
Леззаро коротко кивнул.
– Я сделаю это.
– Что? – Таисия развернулась и встала перед братом. – Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Ты говоришь, что хочешь предложить себя Никсу, богу, который оставил нас.
– Хочешь сама попробовать?
Таисия скривилась.
– Я не вижу других вариантов. Главы домов не думают о жизнеустойчивости, они думают о власти и о том, как доказать, что их дом важнее других. Мать старается изо всех сил, но все знают, что король скорее прислушается к своим советникам и станет пополнять казну.
А когда надо было выбирать, какой дом у него в фаворитах, на первом месте всегда оказывался дом Мардова. Аделу не интересовали новые методы правления, и Варена Кира тоже.
– Отец с матерью желают Ваеге добра, но, если у нас все получится, – сказал Данте, – мы не сможем их вовлечь. Наследники должны будут взять все в свои руки. Если мы будем сотрудничать и проведем ритуал Ночи богов, это наверняка приведет к снятию Запечатывания. Восстановятся связи между всеми четырьмя мирами. Появятся рычаги влияния на короля, можно будет упразднить монархию и установить новый порядок.
– И все равно – это заклинание, – напомнила Таисия. – Ты знаешь, что заклинания запрещены законом?
– Как будто тебя это когда-нибудь останавливало.
– Меня не волнует, что случится со мной, меня волнует, что случится с тобой.
– Если позволите, – негромким голосом вмешался Леззаро. – Это рискованно, но без риска не обойтись. Если упустим свой шанс, у нас не будет в запасе еще ста лет. Насколько деградирует наш мир за это время? А мы-то сами где будем?
Данте напрягся.
Да, это было рискованно, но он должен был взять этот риск на себя. И не только как наследник, а потому, что был рожден в привилегированной и наделенной властью семье, и, в конечном счете, это потеряло бы свою ценность, если бы он не использовал свои преимущества во благо тех, кто родился без них.
Пока что боги отказывались с ним говорить. Но он обязательно найдет способ быть услышанным.
VII
Нексус был спланирован как четырехконечная звезда, каждый луч венчала базилика, посвященная одному богу и одному миру. Прихожанами базилик Никса и Фоса были по большей части беженцы из иных миров, а в базилике Тханы в основном служили священники, находящиеся под опекой дома Вакара.
Но в мире Витае главным божеством всегда оставалась Дейя – богиня жизни, мать всех элементов и основательница рода Анжелики.
Во времена, когда Ваега была всего лишь страной бескрайних лесов, ею правил Обезглавленный Король. Он начал войну с Паритви и посылал за Арастрское море своих мародеров, чтобы они разоряли и грабили прибрежные поселения Азуны и Кардики и даже заходили в Сарнайские степи, где угоняли ценных лошадей и убивали табунщиков. Старшего сына король воспитывал как наследника престола, а младшего, Августина, отослал в базилику Дейи, чтобы тот стал священником.
Августин, надеясь, что его благочестие станет противовесом отцовской жестокости, с готовностью принял служение. Он совсем не ожидал, что однажды ночью его посетит сама богиня Дейя и, заговорив об отце, заронит в его душу семя бунтарства.
С помощью божьего благословения Августин казнил отца и заключил в тюрьму брата. Так Августин стал первым Святым Королем, очистившим трон отцовской кровью.
Перед тем как исчезнуть, Дейя возлегла с Августином, а спустя год вернулась с младенцем, наделенным невероятной силой, – он мог раскручивать вокруг себя стихии, словно спеленывал себя земными дарами.
Но к этому времени законного наследника уже вынашивала жена Августина. Ему ничего не оставалось, кроме как растить сыновей вместе, но титул наследника получил только один из них. Когда оба подросли, второй, сын Дейи, встал перед выбором: или стать придворным магом, или отказаться от статуса и посвятить себя служению в базилике.