Анжелика крепче сжала чашку с чаем в руке. Чашка была горячей, и она впитывала ее тепло.
Многие годы Анжелике казалось, что ее цель – восхождение к некой сверкающей вершине.
Золотая корона.
– Рубиновый кулон, – приказным тоном сказала Анжелика.
Хозяин лавки поспешил принести заказ, а чай в чашке Анжелики к этому времени уже начал закипать.
Она поставила чашку на стол.
– Как вам такой, миледи? – поинтересовался, вернувшись, хозяин лавки и показал рубин на серебряной цепочке.
– А есть у вас что-нибудь с солнечным кварцем?
Этот соларианский камень обладал удивительным свойством: он мог переливаться теплыми цветами самых разных оттенков – от оранжевого и желтого до алого и багряного.
– Увы, миледи. – Хозяин лавки сразу погрустнел. – При теперешнем состоянии порталов…
Можно было не продолжать.
Анжелика прошлась туда-сюда. Рисунок захрустел у нее в кармане.
– Гранатовый чокер[18], – распорядилась Анжелика.
Хозяин с поклоном подчинился.
Спустя полчаса Анжелика наконец остановила свой выбор на чокере, браслете с алмазами и на кольце, которое тонкой цепочкой крепилось к браслету.
Пока хозяин упаковывал покупки, Анжелика между делом посмотрела на верхнюю полку шкафа.
Указала на инкрустированную мелкими бриллиантами и бледными рубинами тиару.
Легко представила, как перешептываются доны и донны, обсуждая, как у нее хватило наглости на такое.
Надела тиару и посмотрелась в зеркало. Сердце учащенно заколотилось в груди, но суровое лицо не выдавало никаких эмоций.
Подобная покупка превышала ее бюджет, но она все равно приказала упаковать и тиару тоже, а потом, зажав коробку под мышкой, прошла к карете и отправилась домой.
«Чего вы хотите?»
Анжелика сидела за своим столом в залитом красноватым вечерним светом кабинете. Какое-то время она просто смотрела на стопки подобранных книг и бумаг. Потом достала из кармана рисунок с разделенным на четыре части кругом заклинаний.
Если случившееся на территории университета не розыгрыш, тогда что означает эта конфигурация? И как она отличается о тех, что используются в незаконном оживлении мертвых?
Анжелика придвинула к себе ближайшую стопку книг.
В поисках любых материалов о Ночи богов или древних практик она сверху донизу обследовала библиотеку Мардова, но не нашла почти ничего, что касалось бы оккультизма. Впрочем, ее это не удивило – бо́льшая часть таких бумаг была уничтожена давным-давно, еще во времена чистки демонологии.
Листая книги, Анжелика делала кое-какие заметки. За высоким окном щебетали птицы, часы на стене отсчитывали минуту за минутой.
Анжелика отложила карандаш.
«Что я делаю? Неужели действительно позволю втянуть себя в этот дурацкий план?»
Соучастие в заклинаниях рассматривается как государственная измена. Если она решится на этот шаг, ее может постигнуть участь Данте Ластрайдера, и это станет позором для ее дома.
Мать лишится даже иллюзорных шансов на королевское наследство.
«Чего вы хотите?»
Анжелика откинулась на спинку стула и закрыла глаза.
Она не хотела, чтобы человек, который считает себя святым и неприкосновенным, использовал ее как пешку в своей игре против других домов. Она хотела обрести власть и полномочия принимать решения на благо страны, будь то торговые соглашения, или договоренности, или законы, которые бы защищали наиболее уязвимые слои жителей.
Власть и сила – вот чего она хотела.
И еще чтобы за ней шли люди, потому что она этого заслуживает. Хотела, чтобы ей улыбались, как улыбался отец, когда она пела, потому что так у нее лучше, чем в словах, получалось выразить свои чувства.
Для Аделы трон был целью, но Анжелика понимала, что трон – это инструмент. И важнее божественного титула – решимость, верность и уверенность в том, что ты можешь править, не прислушиваясь к нашептываниям советников, а полагаясь на собственные знания и способности.
«Что будет с нашей страной через год, через пять лет, через десять? – спрашивала их Таисия. – Каким будет наше королевство, если наши ресурсы продолжат сокращаться и каждый год будет неурожайным?»
Конечно, от этих речей Таисии можно было отмахнуться, как от бредовых идей, которые ей внушил брат-изменник. Но чем больше Анжелика обо всем этом думала, тем сильнее утверждалась в мысли, что это можно обратить на пользу Мардова.
Если ее сила действительно возрастет во время выравнивания Космического Масштаба, она сможет получить доступ к своим элементам, не прибегая к музыке. Так она сумеет впечатлить короля и, возможно, даже склонит симпатии горожан в сторону своего дома.
Что, если, согласившись сотрудничать с наследниками и сняв Запечатывание, она завоюет их доверие и преданность и так сможет возвести Мардова на трон?
Знакомое жужжание вернуло Анжелику в реальность.
Она выпрямилась и, тяжело вздохнув, пробормотала:
– Проклятые осы, сколько же гнезд они понастроили?
Она открыла ящик, где хранила свою флейту, но флейты там не оказалось. Пошарила в рукавах и за лифом платья, на случай если спрятала флейту там и забыла. Ничего.
Ощущая дурноту, Анжелика прошла в свою спальню.
Сразу поняла – что-то не так.
Войдя в комнату, она мельком взглянула на оставленную на кровати коробку из ювелирной лавки, но внимание привлек диванчик возле окна – подушки на нем были слегка сдвинуты.
Анжелика быстро подошла к диванчику, открыла сиденье и заглянула в потайное отделение.
Лютня исчезла.
От жара закололо кожу, волоски на руках встали дыбом. Анжелика с грохотом захлопнула сиденье диванчика.
Когда она решительным шагом направлялась в зал для музицирования, попавшийся навстречу слуга в испуге даже отскочил к стене.
– Куда вы все убрали? – требовательно спросила Анжелика, распахнув дверь в репетиционную комнату.
Две ее младшие сводные сестры сидели на коленях перед шкафом, где она хранила свою скрипку.
Обе разинули рты и уставились на старшую сестру.
Эйко и Кикоу внешне многое взяли от своей матери, начиная с прямых черных волос и заканчивая бледной кожей. А так как они были близнецами, различить их было сложно, разве только по длине волос: у Эйко волосы были до плеч, а у Кикоу до пояса.
Обе одновременно вскочили на ноги. Кикоу покраснела и уставилась в пол, но Эйко подбоченилась и с вызовом посмотрела на Анжелику.
– Так мать распорядилась, – коротко сказала Эйко.
Анжелика поняла, что речь идет об Аделе. Мико близняшки называли Маа.
Она прошла на несколько шагов в комнату и уточнила:
– О каком распоряжении речь?
Эйко нервно сглотнула, но при этом вскинула голову – она всегда была самой упрямой из близняшек.
– Забрать твои инструменты и убрать туда, где ты не сможешь их найти.
Все слова, которые хотела сказать, хотела выкрикнуть Анжелика, застряли в горле, как колючий комок. Воздух перед ней пошел рябью. Близняшки вытаращили глаза и попятились.
– Анжелика.
В дверях с холодным каменным лицом стояла мать.
– Ты же понимаешь, это надо было сделать. Ты – маг Мардова, и, если хочешь, чтобы его величество тебя оценил, ты не должна использовать инструменты. Прими это.
Анжелика наконец смогла заговорить:
– Никто не может указывать мне, как управлять моей собственной силой. Прими это.
– Я знаю, что ты берешь уроки у мага Лиолле. Знаю, что он сказал тебе не притрагиваться к инструментам. Почему ты считаешь возможным тратить ресурсы нашего дома, если не собираешься выполнять указания своего учителя?
Хотя вдоль пальцев Анжелики плясали языки пламени, внутри она вся похолодела. Мать презрительно глянула на ее руки.
– Флейта и скрипка – подарок отца, – прошептала Анжелика. – Верни хотя бы их.
– Нет.
– Они мои.
– Анжи, не испытывай мое терпение.
Адела подошла к шкафу, взяла в горящую ладонь замок, и тот сразу начал плавиться.
– Тебе не понравится то, к чему это приведет, – продолжила Адела и достала из шкафа футляр со скрипкой.
Анжелика на мгновение представила, как, избавляясь от мучительного, сравнимого с агонией гнева, превращает этих троих в пепел. Но она этого не сделала. Стояла не двигаясь, пока мать проходила мимо нее к двери. Эйко с Кикоу поспешили за Аделой, Эйко по пути успела злобно глянуть в ее сторону.
Наконец Анжелика развернулась и, словно в забытьи, вернулась в свою комнату.
От испытанного унижения саднило в горле.
Потом она потеряла сознание, или, скорее, ее сознание переместилось в какое-то другое пространство. Когда она пришла в себя, половина ее комнаты была разрушена, окно разбито, кровать превратилась в тлеющие угли.
Тяжело дыша, Анжелика подошла к буфету. Ее трясло как в лихорадке, в горле пересохло, мучительно хотелось пить.
Инструменты исчезли. Теперь с элементами ее связывали лишь слабые тонкие нити.
Анжелика вытерла пот со лба и увидела разломанную коробку. Украшения рассыпались по полу, как упавшие с неба звезды.
Она подобрала тиару. Металл гнулся и плавился у нее в руках, оставляя на коже серебристые пятна.
IV
Джулиан никак не мог заснуть.
И не из-за крадущейся за окном луны или влажности в его каморке в казарме охотников. Постоянно крутились тревожные мысли о здоровье матери, о голове убитого банри купца, о том, что заклинания грозят приманить к городу диких тварей.
В итоге Джулиан сел на кровати, вздохнул, оделся и выскользнул из казармы.
Охранявшие вход в загоны охотники пропустили его без лишних вопросов. Джулиан прошел за широкие двери и немного постоял, чтобы глаза привыкли к тусклому свету фонаря.
В загонах окна не предусматривались, так как никто не мог предсказать, что за дикий зверь там окажется и не послужит ли ему окно путем к бегству. Внутренние загоны были построены так, чтобы удержать любого необычного для Витае дикого зверя или тварь из иного мира.