– Нет, это не так. Я с ними встретилась и выслушала их часть истории. Они, как и я, хотят сломать барьер в Мортри, но я не одобряю их методы.
– Тогда почему ты о них не доложила? Почему не нанесла удар сразу, как только их встретила?
Анжелика еще никогда не видела Ришу такой растерянной.
– Я… я хотела за ними приглядывать. Хотела убедиться, что ничего такого, как на торжестве, не повторится.
– Но это повторилось. – Николас смотрел на нее так, будто ждал, что она скажет, что все это дурная шутка. – Ты в курсе, что я обязан обо всем докладывать королю. А теперь я даже не знаю, как долго смогу тебя прикрывать.
– Это не важно, – вмешалась Анжелика. – У нас все равно почти не осталось времени.
– Что?
Ладони у Анжелики стали горячими, она отпустила перила, пока они не покорежились от ее прикосновения.
– Идея использовать фулкрум показалась мне неубедительной. И я решила расспросить об этом Дейю.
– И о чем ты ей рассказала? – Риша заметно напряглась.
– Она уже знала. – Анжелику затрясло сильнее, и она снова обхватила себя руками за плечи. – Она знает, что мы планируем использовать ритуал. И она сказала, что это не имеет значения, потому что у богов есть свой план. Они в состоянии войны. И все это – выравнивание Космического Масштаба, ослабленные благодаря заклинаниям барьеры и мы, использующие их силу в Ночь богов, – служит им средством разорвать друг друга на куски.
Риша коротко вскрикнула, как будто ее ущипнули.
– Анжелика, это не смешно, – грубо сказал Николас.
– Похоже, будто я шучу? Это правда, это мне рассказала моя богиня в священных стенах своей базилики.
– Твоя богиня желает нам смерти!
Из-под потолка ложи опустился некто, окруженный клубящимися тенями. Все потянулись к оружию. Тени рассеялись, Таисия выпрямилась в полный рост. Она смотрела на Анжелику. В ее взгляде было столько злобы, что их обычное противостояние перед этим выглядело мелкой глупой ссорой.
Риша у нее за спиной зажмурилась, как от боли.
– Тая? – Николас вытаращил глаза. – Что ты здесь делаешь? Где ты была?
– И давно ты об этом знаешь? – не обращая на него внимания, спросила Таисия. – Давно это скрываешь?
– Я только что узнала, – прорычала Анжелика. – И собиралась рассказать тебе, но ты была слишком занята уничтожением верховного комиссара.
Таисия оскалила зубы:
– Так, значит, боги все это время планировали превратить наш ритуал в свою битву? И тот, кто в ней победит…
– Будет править всеми четырьмя мирами, – закончила за нее Риша и, отвернувшись, прикрыла рот ладонью.
– Поэтому Фос со мной не говорит? – пробормотал Николас и глянул наверх на своего фамильяра.
– И поэтому Тхана держит барьер в Мортри закрытым, – шепотом сказала Риша. – Она говорила мне, что для нее важнее сохранить меня как свой сосуд, чем позволить духам переместиться и обрести покой. Говорила, что хочет присвоить себе силу Остиума.
– А Дейя говорила, что их война началась с Остиума, – добавила Анжелика. – В гримуаре было что-то о… о поглощении. О том, что, если съесть наделенное силой существо, тебе передастся часть его силы.
Если до этого Таисия скалила зубы от злости, то теперь она скривилась от отвращения.
– Они хотят сожрать бога Остиума?
Анжелика передернула плечами.
«И воистину мрачными будут времена, когда боги станут пожирать своих родичей».
– Такого просто не может быть, – уверенно сказал Николас. – Мы бы знали. Знали бы, да? Разве они не должны нам об этом рассказать?
– А зачем им это? – буркнула Анжелика. – Им на нас плевать. Они ценят нас только потому, что мы пешки в их игре.
– Получается, мы не сможем провести ритуал, – сказала Риша. – Мы даже не сможем участвовать в представлении. Это будет слишком опасно.
– И как именно вы собираетесь это остановить? – требовательно спросила Анжелика.
– Мы можем сбежать, – сказал Николас.
– Ну еще бы! – фыркнула Анжелика. – План Кира – кто бы сомневался.
– Я серьезно. Если мы уйдем сейчас, уберемся как можно дальше от других наследников…
– И что? – перебила его Таисия. – Даже если мы переберемся за Арастрское море, барьеры станут такими тонкими, какими не были уже сотни лет. А когда Космический Масштаб выровняется, богам будет легко до нас добраться. Если Никс, Фос и Тхана хотят, чтобы мир Витае пострадал, они учинят страшные разрушения вне зависимости от того, где мы находимся.
– И что нам делать? – с отчаянием спросила Риша.
Ей никто не ответил: ответа ни у кого не было. Был только охвативший всех, расползающийся страх перед тем, с чем им предстояло столкнуться, перед тем, к чему они всё это время шли плечом к плечу, как на марше.
– Нет, – прорычала Таисия и потянулась к оружию у себя за спиной. – Я не стану марионеткой.
– А кто сказал, что ты понадобишься Никсу? – огрызнулась Анжелика. – Может, он выберет Данте. Если только его раньше не вздернут. Уверена, труп использовать не так-то просто.
Таисия кинулась на нее, но наследница дома Мардова успела направить в нее паучью лапу огня.
Наследница дома Ластрайдеров увернулась и, перепрыгнув через перила ложи, исчезла в клубящихся тенях.
Анжелика перехватила руку второй и смогла понизить жар, пусть не сильно, но так, чтобы не спалить оперу дотла.
Все остальные наследники, потрясенные, не могли произнести ни слова.
– Молитесь, если это принесет вам облегчение, – сказала Анжелика. – Теперь, что бы ни случилось, это будет между вами и вашими богами.
Крепче ухватив ручной фонарь, она покинула ложу своей семьи. Возможно, навсегда.
III
Вернувшись на виллу, Риша перед сном выпила почти целую бутылку сараба, но все равно спала неспокойно, ворочалась и стонала. Ей то снилось, как ее душит Анжелика, то как Николас с Таисией разрывают друг друга на части.
Она не могла выступить против них.
Не могла выступить против Таисии, которая в детстве упросила ее оживить дохлую крысу и визжала от радости, когда все получилось. Разве могла она после всего ее убить?
Не могла выступить против Николаса, мальчика с тихими страхами и тихими надеждами. Она бы ни за что и капли его крови не пролила.
И против Анжелики не могла выступить. Все, чего хотела Анжелика, – это одобрение и признание, и почему-то она считала, что получить их сможет только вместе с короной. Риша не могла лишить Анжелику будущего.
И принять участие в ритуале, не подвергая город опасности, она тоже не могла. Получалось, что бы она ни выбрала, ее ждало поражение.
Проснувшись с первыми лучами бледного рассвета последнего дня перед Ночью богов, Риша подумала нанести визит отцу. Но очень быстро поняла, что, стоит ему узнать о планах Таисии, он наверняка предложит богине себя и думать не станет о том, чем это для него закончится. Риша не могла ему этого позволить. Даже ранение, которое отец получил в некрополе, напугало ее до полусмерти.
Едва прикоснувшись к принесенному на подносе завтраку, Риша спустилась по винтовой лестнице в комнату Сайи.
Сестра сидела в спасенном из университетской библиотеки кресле, а на коленях у нее лежала большая открытая книга.
– Жутко выглядишь, – заметила Сайя.
Риша медленно, как будто ее внутренности были залиты свинцом, прошла в комнату.
– Как думаешь, я могла сделать все по-другому? – спросила она.
– Ты сейчас о Таисии?
Да, Риша полагала, что именно с этого все и началось.
Она кивнула, и Сайя ногой подтолкнула к ней мягкую, изрядно потертую скамеечку.
– Это не твоя проблема, и не ты должна была ее решать.
– Знаю, – согласилась Риша, – но я все равно…
Часть проблемы. Нельзя было позволять Таисии и Данте сделать ее своей соучастницей. Надо было остановить Неупокоенных сразу, как только она их обнаружила.
– Она убила дона Дамари, – просто, без вступлений сказала Сайя.
И дона Солера. И торговца костями. Возможно, были и другие, о которых они пока не знали.
– Таисия изменилась, – тихо сказала Риша. – И она не увлекла за собой всех нас.
– Ты тоже изменилась, – напомнила ей Сайя. – Вы все изменились. Это как…
Сестра провела пальцем по рисунку на развороте в своей книге. Риша его узнала. Сестра изучала этот рисунок раньше: на нем были изображены четыре мира, связанные дорогами и лей-линиями, которые образовывали геометрический рисунок.
– Как четыре мира. Все разные, у каждого своя магия, но все связаны и каждый – часть целого. Вместе они сильные – торгуют ресурсами, наладили между собой связь. Но и по отдельности каждый может продолжать существовать независимо от остальных трех. Благодаря Запечатыванию нам это прекрасно видно.
Сайя пожала плечами:
– Вы были близки, но это было до того, как вы осознали свою роль. Осознание развело вас, у каждого появилось свое собственное Запечатывание, но вы остаетесь наследниками своих домов.
– Поодиночке миры умирают. Они не могут существовать по отдельности. Они нуждаются друг в друге.
– Это правда. – Сайя вздохнула и неохотно кивнула.
Риша снова посмотрела на рисунок.
На рисунке Мортри был изображен как империя надгробий и голых бесплодных деревьев. Дороги растекались по трем мирам и вели к более мелкому силуэту внутри Космического Масштаба, к пазухам Вселенной, где зарождалась магия.
У Риши, она сама не могла понять почему, вдруг чаще заколотилось сердце. Чем дольше она смотрела на рисунок в книге, тем явственнее ощущала ужас, который распространялся от желудка по всему ее телу.
Миры – дома – наследники.
Все они связаны между собой. Дороги и лей-линии разветвлялись, исходя от их тел и от их магии.
Риша чувствовала это в напоенные ленью и отдохновением полудни, которые проводила с Таисией и Николасом. Чувствовала даже, когда на каком-нибудь приеме обменивалась парой фраз с Анжеликой.
И суть была не в их статусе. Рисунок в миниатюре отражал Космический Масштаб.
Риша мысленно вернулась в зал торжеств. Встретилась с Джасом в усыпальнице. Тогда она нащупала нити его жизни и чуть их не оборвала, как могла бы одним щелчком разорвать свою нить.